Страница 19 из 20
— Нет. Аналогичную позицию занимает Клавдий Орст.
— Ну, в его возрасте это не удивительно.
— В конце концов, моё существование лишь обострило противоречие вашего нелепого мира. И вирус Информационного Иммунодефицита не моё порождение, а ваше! И не я пытался переориентировать ваши разобщённые информационные поля по своему образу и подобию. Над вами слишком уж довлеет третий закон термодинамики. Тяга к накоплению энтропии у вас в крови…
…гружёная вагонетка…
…и кровь…
— …а ноль информационной особи стабильнее. Ну а Приступы — всего лишь побочный эффект, неконтролируемый выброс из глубинных отделов подсознания. При полной переориентации информационных полей Приступы исчезнут сами собой, точнее, плавно перетекут в новый более эффективный способ существования. Большинство из вас не сознавая стремится к этому.
— Это ты судишь по Клифски, Клавдию и иже с ними?
— В тебе тоже заложена тяга к самоуничтожению.
— И только?
— Нет. Ещё к продлению рода. Но стоит ли продлевать род, в котором априори заложена тяга к самоуничтожению? Ведь это абсурд!
— Скажи, ты можешь повернуть вспять процесс деградации наших информационных полей?
— То есть ты предлагаешь отказаться от их упорядочения?! Ведь эта система вновь будет нестабильна, и вновь вирус Информационного Иммунодефицита, которым заражено большинство элементов вашего сообщества, будет…
— Ну со своими элементами мы постараемся справиться сами.
— Не понимаю. Когда всё построено на одних лишь противоречиях, резонно должен возникнуть вопрос: как эта система просуществовала до сих пор, а не почему она, вдруг, начала разваливаться… Какая логика лежит в основе всего этого? Абсурда?!
— Будем считать, что… женская.
— Не понимаю…
Глава 9
Анна Вирт, смотрела на печатный текст и чувствовала, что буквы должны складываться в слова, но смысл ускользал, словно обмылок из неловких рук.
Странное головокружение прошло и теперь казалось несущественным.
«Господи, и что за ерунду вынуждены хранить порою в архиве…»
— Я не этого хотел!!! Я даже представить не мог, что всё так обернётся! — отчаянный визг Клифски, в котором Берт опознал оригинал, перекрыл переполох, вызванный безудержным клонированием его особи.
Все на мгновение умолкли, и Клифски-оригинал жалобно всхлипнул:
— Я хотел всего лишь УПОРЯДОЧИТЬ непредсказуемую хаотичность! Я мечтал, чтобы другие люди стали… — Клифски сделал паузу, набрал в лёгкие воздуха, мучительно выкатил глаза, словно кот, мучимый запором, и неожиданно для всех, и в первую очередь для себя, выпалил:
— …такие как… я!
— Это безумие!
— Позволь нам самим — каждому для себя — разобраться с этим вопросом, — Брайан вдруг почувстствовал какую-то неведомую ранее уверенность. Теперь он точно знал, что безумие, уже несколько лет подряд исподволь завоёвывающее всё новые и новые рубежи в его сознании, отступило. Не исчезло, нет! Лишь отступило, но это уже было победой! Идентификация противника — первый шаг к его уничтожению.
— Реальность — конструкция куда более сложная, чем кажется! — теперь голос оппонента, звучавший в мозгу Брайана был слаб и безжизненен. — Вы даже не представляете сколь своеобразны связи в ней! Хотя бы между пространством и временем…
— Я хотел лишь покоя! Это всё он!!! Уничтожьте его! — Клавдий Орст, на которого во время всеобщей паники перестали обращать внимание, ожил и, пользуясь неконтролированностью ситуации, подхватил бесхозный стул и метнулся к рыдающему Клифски-оригиналу. Но две-три копии кинулись наперерез, и началась общая свалка…
Анна Вирт закрыла папку с непонятными нудными отчётами, посвящёнными какой-то информационной аномалии и глянула в окно.
За окном была весна. Недавно прошедший короткий дождь смыл с усталого лица города всю серую пыль, которая неизбежно вновь станет скапливаться по углам и закоулкам. Наверняка снова попытается покрыть толстым слоем всё вокруг… И вновь будет смыта каким-нибудь шалым весенним дождём…
День был прекрасен, и хотелось улыбнуться и бежать из этих пыльных каменных лабиринтов туда, где воздух, вода и солнце… Туда, где расстояние измеряется не от стены до стены, а от тебя и до горизонта. Туда, где сверху падает не отставшая штукатурка, а звёзды. Туда, где жизнь, а не…
— Глядите!!! Они исчезают! Они тают, как прошлогодний снег! Берт, что происходит?! Не молчите, чёрт бы вас побрал! — голос Харви сорвался, и лейтенант, пустив петуха, лишь затряс головой, словно уставшая лошадь, отгоняющая надоедливых мух.
Все Клифски, включая оригинал, а также неприметный Клавдий Орст стали призрачными. Теперь сквозь их тела легко можно было различить детали обстановки. Сквозь Клавдия, например, было видно календарь, висящий на стене, в котором сегодняшнее число было обведено кружочком.
— Что происходит, Берт?!!
Берт, задумчиво поглядев на лейтенанта, спокойно сказал:
— Не знаю. Хотя, если хорошенько подумать, наверняка то, что уже давно должно было произойти.
— Большинство вопросов так и осталось без ответов. Разве ты не хочешь, чтобы…
— Хочу. Но не спеши отвечать! — Брайан устало опустился на корточки. У него было такое ощущение, будто по нему только что проехалась гружёная вагонетка. — У меня к тебе ещё одна просьба.
— Какая?
— Я хотел бы тебя увидеть.
— Я так и знал. Ты неисправим!
— Возможно именно это меня и спасает.
— Ну, что же… смотри!
В мозгу Брайана что-то вспыхнуло, а потом он различил смутный контур…
— Удовлетворён?
— Нечто подобное я и предполагал. А теперь — прощай!
— Я бы на твоём месте не был столь котегоричен.
— Поживём — увидим.
Глава 10
Часы на здании магистрата равнодушно пробили четыре раза.
— Господи, я же обещал Анне вернуться сегодня пораньше! — Брайан споткнулся и чуть не выронил папку с новым романом, которую держал под мышкой. — Странно, но у меня такое ощущение, будто часы находятся не на месте. Вот там, в скверике, такое место… Так и напрашивается какое-то специфическое сооружение… Какая-нибудь… старая башня. Надо будет использовать это в новом романе!
Брайан снисходительно ухмыльнулся и оглянулся вокруг.
Город сегодня был просто неузнаваем. После краткого весеннего дождя он был чист и свеж, словно влюблённый перед решающим свиданием.
«Жаль конечно, что мой визит в редакцию вновь был безрезультатным. Видите ли у них место главного редактора вакантно, и поэтому они — ВРЕМЕННО! — не принимают рукописей. Ну и чёрт с ними! В конце концов, не свет же клином сошёлся на этой «Шаровой молнии»! (Ну и названьице они себе выбрали!) Каким может быть журнал с таким названием? Потому и редактор наверное сбежал… Ничего, ведь не даром говорят, что рукописи не горят! А значит, писатели не тонут!» — Брайан невольно дурашливо хихикнул, отчего солидный дядька, проходивший мимо, ускорил шаг и пару раз оглянулся.
«Наверно, решил, что мужик, то есть я, окончательно спятил, весну почуяв… — Брайан вдохнул полной грудью свежий весенний воздух, отчего голова и впрямь пошла кругом, и радостно улыбнулся. — Ну, а сейчас — бегом домой! Анна через час придёт, а мы её — ужином, встретим… А потом…»
Представив, что будет потом, Брайан, уже не мешкая, поспешил домой, совершенно не обратив никакого внимания ещё на двух СЛУЧАЙНЫХ прохожих в отдалении — как раз на том месте, где ему почудилось будто бы там не хватает… какой-то башни.