Страница 7 из 75
Вот выписка из приказа министра авиационной промышленности Михаила Хруничева:
"В целях освоения двигателя ракеты А-4, создания и дальнейшего развития жидкостных реактивных двигателей для ракет дальнего действия приказываю:
1. Завод № 456 переоборудовать под производство жидкостных реактивных двигателей для ракет типа А-4. Установить задачей завода № 456 освоение двигателя А-4, его дальнейшее развитие и выпуск этих двигателей, а также создание жидкостных реактивных двигателей для самолетов.
2. Перебазировать ОКБ-СД с завода № 16 на завод № 456 с личным составом по списку главного конструктора тов. Гпушко…
3. Назначить: главным конструктором ОКБ завода № 456 тов. Гпушко В.П., заместителями главного конструктора – тов. Севру к Д.,Д., тов. Жирицкого Г. С."
(цит. по кн.: Однажды и навсегда… Документы и люди о создателе ракетных двигателей и космических систем академике Валентине Петровиче Глушко. – М.: Машиностроение, 1998. С. 439).
Из книги "Однажды и навсегда":
"Все монтажные и отладочные работы были закончены в апреле 1948 года, а 24 мая 1948 года на стенде № 1 было проведено первое огневое испытание двигателя РД-100 ракеты Р-1. Испытание прошло успешно, без особых замечаний. Гпушко поздравил испытателей, поблагодарил за напряженный труд и своим приказом премировал большую группу работников. Первое огневое испытание 24 мая 1948 года означало начало нового этапа в развитии отечественного ракетостроения – зарождение испытательной базы на предприятии и начало проведения больших научно-исследовательских работ". (Однажды и навсегда… Документы и люди о создателе ракетных двигателей и космических систем академике Валентине Петровиче Гпушко. – М.: Машиностроение, 1998. С. 382).
Стендовая отработка двигателя была завершена в 1949 году. Комплекс наземного оборудования ракеты разработан в ГСКБ Спецмаш под руководством Владимира Бармина.
ВЛАДИМИР БАРМИН родился в 1909 году. В 1940 году он был назначен главным конструктором Московского завода "Компрессор". Завод выпускал самоходные пусковые установки прославленных "Катюш", и Бармин занимался разработкой документации для серийного производства. В 1941 году отдел главного конструктора и СКБ завода объединены в СКБ при заводе "Компрессор". Бармин был назначен начальником СКБ, а вскоре и его главным конструктором.
В 1946 году СКБ при заводе Компрессор преобразовано в Государственное союзное конструкторское бюро специального машиностроения (ГСКБ Спецмаш) Министерства машиностроения и приборостроения СССР, которое приступило к разработке наземного оборудования для ракеты Р-1. Предприятие стало головным в стране по созданию стартового, подъемно-транспортного, заправочного и вспомогательного наземного оборудования ракетных комплексов. Начальником и главным конструктором ГСКБ Спецмаш назначен Владимир Бармин. Позже конструкторское бюро переехало на новую площадку, расположенную вблизи Киевского вокзала столицы. В 1956 году КБ освобождено от дальнейших работ по боевым многоствольным пусковым установкам реактивной техники типа "Катюша".
Под руководством Владимира Бармина были сконструированы, переданы в серийное производство и приняты на вооружение стартовые комплексы для боевых баллистических ракет Сергея Королева и Михаила Янгеля, а также для космических ракет-носителей.
Первый испытательный пуск Р-1, собранной на опытном заводе НИИ-88 в Подлипках, состоялся 17 сентября 1948 года на полигоне Капустин Яр. Пуск оказался неудачным. Из-за отказа системы управления ракета отклонилась от трассы полета почти на 50°. Первый успешный испытательный пуск состоялся 10 октября 1948 года.
Вот как описывает пуск одной из первых ракет Р-1 на полигоне Капустин Яр очевидец события полковник в отставке Виктор Гавриленко:
"И тут произошло невероятное. Огромное пламя с раздирающим ревом охватило, казалось, всю степь. Ураганный вихрь пламени, рассекаемый конусом стартового стола, сносил все на своем пути. Ракета медленно стала подниматься из огромной массы огня, пыли и дыма. Установилась мощная, стабильная струя газового потока из камеры сгорания ракеты. Всем офицерам показалось, что поднимавшаяся над головами ракета остановилась. Все, затаив дыхание, ждали, что же будет дальше. Ракета начала заваливаться. Дрогнуло сердце. Оказалось, ракета взяла запрограммированный угол тангажа и быстро стала уходить в небо, извергая с раскатистым громом по степи фантастический поток раскаленных газов. Все смотрели на это чудо в состоянии оцепенения. Потом ракета далеко в небе зашла в солнечные лучи и превратилась в маленькую светящуюся звездочку". (Ветераны-ракетчики вспоминают. – ЦИПК, 1994. С.61).
В 1948 году в рамках летно-конструкторских испытаний пущено 10 ракет. В 1949 году – 20 ракет. 25 ноября 1950 года баллистическая ракета Р-1 была принята на вооружение первого ракетного соединения – 92-й БОН РВГК, дислоцированной на полигоне Капустин Яр. Все первые ракеты изготовлялись на Опытном заводе НИИ-88 в Подлипках.
Постановление правительства о развертывании серийного производства ракет Р-1 на заводе №66 в Златоусте было принято в 1949 году. В этом же году в СКБ-385, тоже расположенном в Златоусте, начата разработка облегченного варианта Р-1 увеличенной дальности. В 1955 году задания по Р-1 с завода № 66 и СКБ-385 были сняты. 1 июня 1951 года, в соответствии с приказом министра вооружения, начата подготовка к серийному производству Р-1 на Днепропетровском машиностроительном заводе. Это было трудное для завода и для страны время.
Вот как рассказывает о периоде становления предприятия работавший в те годы начальником цеха двигателей Сергей Афанасьев:
"Я стал докладывать (имеется в виду доклад в Кремле Лаврентию Берии о ходе освоения ракетных двигателей на заводе – прим. авт.), рассказал о трудностях освоения новых материалов, испытательных стендах, которые отставали со строительством,оходе освоения деталей,сборки, изготовления оснастки, необходимых мерах и сроках. Все это я отлично знал и докладывал по памяти, без всяких бумажек. "Когда будет работающий двигатель и пойдет серия?" – спросил Берия. Я ответил, что по утвержденному плану подготовки производства двигатель будет через восемь месяцев. Это вызвало гнев Берии. Он стал кричать и материться, а потом заявил: "Чтобы двигатель был через два месяца".
Я ответил по молодости (тогда мне было 34 года), что это невозможно.
– Что необходимо, чтобы двигатель был через два месяца? – спросил Берия.
– Время.
– Мы вас уберем. Поняли? – сказал Берия.
Я оказался в тяжелом положении. Совещание закончилось, все стали выходить, и я вышел из кабинета в приемную. Секретарь Берии попросил, чтобы я остался. Я сел. Все проходили мимо меня, в том числе и Устинов. Последним вышел заместитель министра Иван Герасимович Зубович, который непосредственно вел ракетную технику, он подошел ко мне и сказал: "Пойдем". Но секретарь запретил мне уходить, сославшись на указание Берии.
Иван Герасимович, возбужденный, вернулся в кабинет. Дверь была немного приоткрыта, и я услышал разговор. Он сказал Берии, что Афанасьева нельзя убирать, у него все нити двигательного производства, и это приведет к провалу двигателей еще на два года минимум. Берия кричал: "Я тебя и твоего Афанасьева вместе обоих посажу". Иван Герасимович держался стойко. Мне все было слышно в этой матерщине. Иван Герасимович вышел из кабинета, схватил меня за руку и потащил на выход, сказав секретарю, что он договорился с Берией. В таком состоянии я вместе с Иваном Герасимовичем выбежал через Спасские ворота из Кремля. И.Г.Зубович предупредил меня, чтобы я не заходил ни домой (находясь на заводе, я не был дома почти год), ни в министерство, а ждал у храма Василия Блаженного машину и на этой машине, никуда не заезжая, отправился в Днепропетровск на завод.