Страница 28 из 36
Ёпэрэсэтэ! Забыл!
Время – 8 часов 15 минут. Мчусь по этажам-коридорам купить бутылочку минералочки. Как минимум до половины третьего мы на свободу не вырвемся. А я же не верблюд, в конце концов, хотя и рядовой учитель истории, обществознания и кубановедения. А учителя, как молва доносит, могут и неделями не питаться.
– Куда?! Назад! – лысый м о лодец, знакомый мне по инструктажу, где он нас поучал-наставлял, распростёр в дверном проёме руки, богатырски выдвинул грудь с животиком. – Я сказал – назад!
За нами с каким-то спортивным интересом наблюдают трое полицейских (две обаятельные девушки и ражий кубанец), также несущие дежурство на входном пятачке. Наконец в импульсивный диалог вмешиваются женщины, толпящиеся с озабоченным видом здесь же, у входа. За водичкой отправляют подвернувшегося ученика, помогающего осуществлять музыкальную прелюдию к празднику под названием «сдача ЕГЭ».
В школьном дворе, замечаю, уже начинают собираться те, кто сегодня будет сдавать ЕГЭ по литературе и географии. Мне же велено возвращаться, причём немедленно, в актовый зал. По дороге туда придавлен вопросом: что случилось бы в этом прекрасном и грозном мире, если бы я сбегал и купил себе водички?
В актовом зале сидим ждём ещё с десяток минут. И вот начинается «раздача слоников»: распределение мест несения службы. Начинают с организаторов в аудиториях. «Самое-самое», – тяжело вздыхает коллега и слышит свою фамилию. Пять часов в замкнутом пространстве. Предельная концентрация внимания, сверхкорректность и минимум слов. А ещё масса деталей поведенческих. К примеру, нельзя находиться перед видеокамерой на одной линии с коллегой. Пытаюсь вникнуть в логику придумавших такое «правило». Один организатор заслоняет другого от недремлющего видеоока, ну а тот, пользуясь моментом, достаёт горсть шпаргалок и жестом сеятеля разбрасывает их по классу?..
…Затем озвучивается список «коридорных». Радостные улыбки у названных. Тут работёнка проще. Едва ли не единственная сложность: сопроводительно-туалетная.
И напоследок называют фамилии тех, кто будет дежурить на входе. Я оказываюсь в числе последних. Ну что ж, поработаем «швейцаром». Возвращаюсь туда, где ещё десять минут был «мешающимся». Обмениваемся понимающими улыбками с общественной наблюдательницей. На столе меня дожидается бутылочка негазированной воды и пять рублей сдачи.
«Не улыбаться! Вас снимает камера!»
Часы показывают 9 часов 15 минут.
Вокруг нас («швейцарами» определены пять человек) что-то похожее на панику. Завихривается воздух за пролетающими мимо руководителем и координатором ППЭ. Общественный наблюдатель всплёскивает ежесекундно руками, представитель Министерства образования края окидывает окрестности всё более и более строгим взором. Потом выяснится, что не были готовы какие-то списки. А в 9 часов по плану должна была начаться напутственная линейка.
Психоз выносится на крыльцо:
– Построились по школам! Живо!
Внизу жмутся друг к другу, озираются испуганно «инопланетяне». Так я называю тех мальчишек и девчонок, которые читают не только статусы «Вконтакте», но и книжки. Дочитались до того, что для сдачи ЕГЭ выбрали литературу. С ними совсем уж небольшим числом сдающие географию.
После распределения по группам учителя-организаторы с табличками ведут колонной по одному выпускников в школу. Начинается проверка-сверка паспортов. Эту функцию выполняю я с напарницей – зеленоглазой Ольгой Геннадьевной. Пытаемся действовать согласованно. Ольга Геннадьевна тренированным педагогическим взглядом проверяет паспортные данные, называет фамилию, я нахожу таковую в списках, ставлю галочку. После этого в ход идут металлоискатели полицейских.
Иные из учеников – ходячие сомнамбулы страха. Таким я в нарушение всяческих инструкций говорю: «Всё будет хорошо!» или «Ну-ка, сейчас же улыбнись!», других поздравляю с Днём филолога.
«Разговорчики!» – шепчут мне замечание. Я куражливо огрызаюсь. Ну надо же как-то сопротивляться этому коллективному безумию.
Одной девочке сразу после проверочного коридора становится плохо, и её едва успевают подхватить под руки девушки-полицейские. Кто-то из числа начальствующих особ негромко вносит директиву: «Выведите её из-под камеры».
Экзамен начинается ровно в десять. А у нас на входе продолжает главенствовать нервозность. Ольга Геннадьевна объясняет:
– Ждут федерального инспектора.
Концентрация начальников на один квадратный метр превышает все допустимые пределы. Объясняется сие обстоятельство, впрочем, не только федеральным инспектором, но и тем, что в одном ППЭ собраны все, кто сегодня сдаёт литературу и географию в Прикубанском округе.
Начальники, те, кто на крыльце, надо заметить, ведут себя дисциплинированно: незримую границу дверного проёма не нарушают, ЦУ дают через ретранслятор. В роли ретранслятора – лысый молодец, которого зовут Александр Михайлович.
Полицейский не ощупывает
Инструктаж – это своего рода ритуал. Зомбирование. Инструктаж для организаторов ЕГЭ проводился накануне, в воскресенье, а ещё – несколько раз в течение учебного года. Кто как, а я эти мероприятия посещал без пропусков и помимо блокнота и ручки стал вооружаться и простаивающим уже третий год журналистским диктофоном.
Из коллекции Ирины Владимировны А. Она – специалист городского департамента образования. Помимо инструктажей проводила семинары, вебинары (ах, как звучит: вебинар ты этакий!) для историков и кубановедов и регулярно радовала нас перлами:
«Запищала палка у полицейского. Кто ощупывает? Организатор. Полицейский не имеет права ощупывать».
«Запищала опять. А может, это крестик? Много детей верующих. До глубины души».
«У девочки раздаётся музыка из трусиков. Что делать? Кто виноват?»
«Мы знаем с вами, что дети прячут в трусики сотовый телефон. Надо искоренять это!»
«Разглашение контрольно-измерительных материалов приравнивается к государственной измене».
«Следить за тем, чтобы в туалете дети не совершали негативные действия, связанные со списыванием».
«После выхода ребёнка осмотреть кабинку. Тщательнейшим образом осмотреть унитаз!»
«В КИМы добавлен героизм советских людей в годы войны».
«Герои Советского Союза плюс современные герои… Пловец Карапетян. Его пример – лучше не придумаешь».
«Газеты того времени очень содержательные. Много очень рекламы» (это на семинаре в Госархиве, посвящённом началу Первой мировой войны).
…Записывая всё это, я не посмеивался, увы, наоборот, угрюмо думал: дело Черномырдина живёт. И побеждает?
Александр Михайлович Д. – тот самый лысый молодец – инструктаж начал со страшилок: видеокамеры нацелены следить за нами в режиме реального времени; не откуда-нибудь, а из самой Москвы будут зорко нести доглядную службу студиозы, алчущие выявить как можно больше нарушений с нашей стороны и получить за это премиальные, а за нарушения, нами допущенные, будет на нас наложен штраф с четырьмя нулями…
Александру Михайловичу не тьютором бы работать, а оспаривать славу Стивена Кинга. Да, к слову, если вы назовёте координатора того или иного мероприятия просто координатором, он, пожалуй, уже и обидеться может: тьютор я!
«…Водичку возьмите, – продолжает Александр Михайлович, – лекарства, кому какие надо, еду брать не надо (тут зал загудел возмущённо: восемь часов без пищи?!)… – Тихо… тихо! Товарищи, станет плохо – отведём в медпункт, напоим чаем, дадим печенюшку…
Разумеется, войдя в лекторско-инструктажный раж, Александр Михайлович тоже начал «перлить»:
«Никаких юбочек до середины икры».
«Просвечивающие блузки и коралловые платья тоже снимите».
«Сидеть на стуле надо правильно. Картинка искажает, и кажется, что человек сидит развалясь и не следит за ребёнками. Ногу на ногу если закидываете, то закидывайте красиво».
«Вот охватит школьников – а он охватит, поверьте – стадный эффект. Пойдут все пить, а вы их предельно вежливо отучайте от этого».