Транзитом до Скорпиона

Я видел, как одним ударом лапы с выпущенными когтями лим оторвал воину голову, а потом раздавил ее, словно гнилую тыкву.

И все же попасть к лимам было куда более предпочтительной участью для Делии с Синих гор, чем быть раздетой и выброшенной во двор к рапам .

Мы могли надеяться только на скорость и дерзость нашего предприятия.

Я надеялся, что Кидонес Эстеркари и его злодейка-дочь, принцесса Натема, будут вместе с Галной ждать на пристани прибытия ялика, о котором им наверняка доложили. И все же — а была ли Натема злодейкой? Если она и впрямь влюбилась в меня, учитывая столь несчастные для характера обстоятельства рождения и воспитания, разве она не действовала бы именно таким образом? Женщина, оскорбленная, что ею пренебрегли, — не та личность, к которой оскорбителю стоит поворачиваться спиной, особенно если она держит в руке кинжал или умеет метать терчик .

Мы осторожно шли по высокому карнизу над ямой с лимами . Стенки сочились влагой. Тут все провоняло лимами , той душащей, мохнатой, забивающей горло вонью, что столь тошнотворна в замкнутом пространстве. В прерии этот запах разносится ветром, улавливается дикими чункрами и предупреждает, что настало время стать в круг с детенышами в центре, выставив рога наружу.

Лимы кружили вдоль стен в яме под нами. В центре висела на канате клетка, в которой ничком лежала Делия со связанными запястьями. К клетке тянулись через блоки канаты, при помощи которых клетку можно было поднимать и опускать. Увидев нас, Делия вскрикнула, а лимы в яме зашипели, зафыркали и принялись прыгать на стенки, пытаясь добраться до нас.

Канатов было шесть. Я определил тот, что вытаскивал клетку, и взялся за него.

Нет, — возразил Глоаг. — Госпожа, — обратился он к Делии, — вы должны встать и зацепиться руками за прутья клетки. Держитесь крепче — ради собственной жизни!

Я не колебался.

— Делай, что тебе сказал Глоаг!

Спотыкаясь, со спадающими на лицо волосами, Делия встала и просунула связанные руки меж прутьев, повиснув на перекладине.

— Я готова, — сообщила она недрогнувшим голосом.

Я подтянул канат.

В тот же миг канат, шедший к низу клетки, натянулся, пол клетки разошелся в центре и распался на две половины. Если бы Делия осталась стоять там, ее выбросило бы, словно уголь из бункера, прямо в когти и клыки лимов.

Я втащил ее, поймал в объятья и опустил на карниз. На ней все еще оставалась алая набедренная повязка. Она вдруг неудержимо задрожала. Я поддержал ее и одним движением шпаги освободил от пут. Затем мы поспешили выбраться по карнизу из этой адской ямы.

Светильники отбрасывали полосы света на длинную гладкую спину Делии, блестевшую от пота. Мы добрались до крыши и увидели, что зеленое солнце уже зашло; теперь над нами плыла самая большая луна Крегена, Дева-с-Множеством-Улыбок, омывая сад розовой дымкой. Возничий аэробота держался наготове и, заметив нас, сразу стал спускаться по наклонной. Приближался, однако, еще один аэробот. Суда шли сходящимися курсами. Ночной ветерок шелестел цветками, закрывшими лепестки на закате, чтобы теперь предаться лунному свету. На лестнице послышались шаги и голоса, заплясал свет факелов, отблески шпаг и кинжалов.

Наш аэробот сел на крышу. Второй опустился рядом, из него выскочили чулики , сверкая в лунном свете изумрудно-серыми одеждами. Позади нас на крышу выскочили воины.

Я толкнул Делию к аэроботу, а Глоаг с копьем наперевес устремился навстречу чуликам .

Воины позади, чулики впереди. Мы в меньшинстве и в западне — но все равно будем драться.

Я убил троих быстрыми выпадами, отступая к аэроботу. Чулики пытались добраться до Глоага, вонзавшего и вырывающего копье с дикой ликующей точностью. Он отворял чуликам кровь, орошая цветы. Я обхватил Делию левой рукой за талию.

— Отходи к аэроботу, Глоаг! — заорал я.

Он с громким криком прыгнул к нам. Возничий нашего аэробота тоже вступил в бой, его шпага сверкала огнем в лунном свете. Нас теснили. Делия извивалась, вырываясь из моей руки.

— Выпусти меня, дурень здоровенный!

Я послушался ее. Она подхватила упавший кинжал и вонзила его в сердце чулика , который собирался было проделать то же со мной, затем прыгнула к аэроботу чуликов . Я уложил следующего чулика , запрыгнул в аэробот, свалившись рядом с Делией, развернулся, словно лим , и рубанул по сунувшейся к нам физиономии вонзив шпагу глубоко в череп. От лобового стекла отскочила стрела. Я заорал глухо и неистово, и возница Глоага круто направил свое суденышко вверх. Возничий аэробота чуликов , на вид мягкотелый юнец в зеленом мундире Эстеркари, уставился на мой клинок, сглотнул и положил руки на рычаги управления. Мы начали взлетать. Вокруг нас разливался розовый лунный свет. Ветер развевал мой алый плащ.

Чья-то рука схватилась за планшир судна, накренив его. В мое поле зрения попал чулик с кинжалом в зубах и нацеленной в сердце Делии шпагой. Я с силой обрушил клинок ему на голову. Он только коротко вскрикнул, его рука со шпагой дернулась, кинжал выпал из зубов, и он рухнул вниз, прихватив с собой мою шпагу, застрявшую в костях его черепа.

Сзади прозвучал длинный тихий стон. Я стремительно обернулся, и весь мир прыгнул мне в горло. Делия?..

Стрела сразила возничего, пронзив его насквозь, град новых стрел просвистел там, где только что была моя голова, звякая и оперяя панель управления. Аэробот дико запрыгал…

И взлетел, как пробка, по дуге. Ветер подхватил его и погнал в лунном свете.

Далеко внизу раздавались крики.

Я столкнул возничего с наклонного сиденья и выкинул за борт.

А затем беспомощно уставился на управление.

— Оно сломано, Дрей Прескот, — подтвердила подозрения Делия из Дельфонда. — Аэробот неуправляем.

Ветер все быстрее и быстрее нес нас над городом. В одно мгновение громадные здания уменьшились в размерах и стали похожи на кубики на полу в детской. Потом они исчезли в лунном мареве, и мы остались одни, беспомощно дрейфуя над поверхностью равнин под лунами Крегена.

Глава 16

В ВЕЛИКИХ ПРЕРИЯХ СЕГЕСТЕСА

Если вы скажете, что Креген, ввиду его двух солнц, обладает неумеренным, чтобы не сказать чрезмерным, числом лун, я могу только ответить, что природа вообще по сути своей избыточна. Таков уж Креген. Дикий, жестокий и прекрасный, беспощадный к слабым и неумелым, терпимый к честолюбцам и наемникам, положительно щедрый к смелым и неразборчивым в средствах. Креген — планета, где достоинства иные, чем у нас на Земле.

Земная Луна и планета Марс, которая относительно невелика, как я понимаю, возникли из отлетевшей расплавленной земной коры во времена, когда шел процесс образования солнечной системы. Таким образом в космосе пропало что-то около двух третей земной коры, лишив нас большей площади поверхности суши и, соответственно, более глубоких морей. На Крегене улетучилось лишь около половины первоначальной поверхности, образовав не одну луну и планету, а семь лун. Астрономически это вполне допустимо.

Из девяти островов Крегена ни один не уступает по площади Австралии. Есть, конечно, бессчетное количество островов поменьше, рассеянных по морям, и никто толком не может сказать, кто или что там живет.

Мы — Делия с Синих гор и я, Дрей Прескот, летели на поврежденном аэроботе в глубь Великих Равнин континента Сегестес.

Разговаривали мы мало. Я — от того, что ощущал в девушке обиду на меня, естественные чувства негодования и презрения, какие она должна была испытывать ко мне, несмотря на мое преклонение перед ней, не имеющее себе равных ни на Земле, ни на Крегене. Но Делия по-прежнему не знала — и не должна была знать — о моей эгоистичной страсти.

Сперва Делия отказалась от предложенного алого плаща; но перед рассветом, когда Дева-с-Множеством-Улыбок побледнела на небе и стало прохладно, она согласилась его принять. Взошло красное солнце. Это солнце в Зеникке называли Зим. Зеленое солнце называли Генодрас. Сомневаюсь, что хоть кто-нибудь знает все великое множество названий солнц и лун Крегена, бытующих на планете.