Страница 88 из 92
— Поберегу, — пообещал Игорь и вошел в подъезд.
Здесь было тихо и прохладно, даже холодно, как и в любом подъезде-колодце в старых московских, еще дореволюционной постройки, домах. Игорь, случалось, бывал в них: там жили и его знакомые и знакомые его родителей. В любую жару такие подъезды, как термосы, хранили каменную прохладу, и секрет прохлады — вот секрет, а не то, что Лиде обещано! — был навсегда утерян в дни скоростного крупноблочного и крупнопанельного строительства. Ощутимо пахло кошками. Неширокая, но внушительная лестница — похоже, из мрамора, вела вверх, ограниченная слева стеной с облупленной штукатуркой, но без привычных Игорю надписей цветными мелками, а справа — чугунными решетчатыми перилами. Вниз, в подвал или в полуподвал, тоже вела лестница, но куда поуже и попроще. Голопузый малец, сообщивший вчера о доме Игнатьева, не объяснил, где именно искать дядю Матвея, чем поставил Игоря в дурацкое положение. С одной стороны, спрашивать боязно: а вдруг дядя Матвей тоже нелегал? Или еще кто-нибудь? Не накликать бы беду на него. И на себя… С другой стороны, не у кого спрашивать: не пойдешь же по квартирам?..
Начал анализировать, применяя житейскую логику. Из каких слоев вышел голопузый? Вряд ли из богатеньких. По виду — сын мастерового, который от снега до снега бегает босиком, утирая сопли, не знает иной одежды, чем ветхие портки и свободная рубашонка. Раз его послал дядя Матвей, то и сам дядя скорее всего принадлежит к мастеровым. Может, рабочий. А может, сапожник или там медник. Да и Пеликан, судя по всему, не стал бы якшаться с буржуями. Далее. В таком доме — если сравнить его с соседними на улице — квартиры вряд ли дешевы. Вон лестница какова… Да за нее одну хозяин небось лишний рупь к квартплате накидывал! Значит, дядя Матвей не мог жить в дорогой квартире — не по карману. А между тем он живет именно здесь. Где конкретно? Ответ ясен: в подвале. Или в полуподвале, где квартиры наверняка много хуже и дешевле. Гениальный ход мыслей, что там Шерлок Холмс!..
И тут, как в добротном детективе, сзади раздался голос:
— Чего встал? Вниз иди…
Можно было бы написать так: «Игорь вздрогнул как ужаленный». Или так: «Сердце Игоря подпрыгнуло и опустилось, будто что-то оборвалось внутри». Разно можно написать, но не будем этого делать, ибо Игорь и вздрогнул, и с сердцем тоже что-то произошло. Во всяком случае, он обернулся не без ужаса. На него смотрел давешний малец, стоял у входной двери, придерживал руками штаны — скорее по привычке, чем по необходимости: держались они на лямке — и улыбался. Переднего зуба у мальца не имелось. Судя по возрасту, молочные у него выпали давно, а коренного, видимо, он лишился в драке. Бывает…
— Иди-иди, не боись — молвил малюточка басом, шмыгнул, как и вчера, носом, повернулся, не прощаясь, и выскочил на улицу. Счел свою миссию оконченной.
Выходит, за Игорем следили. А точнее — не за Игорем, конечно, — подумаешь, персона грата! — а за домом. И, заочно уважая дядю Матвея, а тем более Пеликана, можно было утверждать, что не один малец фланировал вокруг дома, кто-нибудь еще тем же — занимался. И постарше, посолидней и посерьезней.
Да, интересно: как Лида на мальца отреагировала? Сочла подозрительным или нет?..
Игорь осторожно спустился по лестнице — двенадцать ступеней вниз, сосчитал — и уперся в низкую, обитую железом дверь. Ничего на ней не написано, никаких табличек не висит. Постучал. Сначала тихонько, а потом и посильней. Из-за двери раздался приглушенный голос:
— Кого надо?
— Мне дядю Матвея, — сказал Игорь.
— А от кого будете?
— Мне вчера сказали, чтоб я пришел…
— Погоди…
Чем-то загремели, что-то с лязганьем грохнулось. Дверь приоткрылась, и в щель Игорь увидел глаз. Глаз помигал, кто-то кашлянул, и дверь наконец распахнулась. На пороге стоял высокий сутулый старик с великолепными — под стать Буденному! — пшеничными усами.
— Игорь, что ли? — спросил старик.
— Ну я…
— Заходи, ждут.
Игорь вошел в крохотную прихожую, вернее, в пространство, отделенное от всего остального плотной занавеской. Старик сзади лязгал замком. Игорь отодвинул занавеску, увидел маленькую комнатку с низким потолком, стол посередине, керосиновую лампу на его голых досках. И за столом, выложив на него огромные лапищи, улыбаясь в сто зубов, сидел Пеликан.
14
— Здорово, Игоряха, — сказал Пеликан. — Не ожидал?
— Обижаешь, Пеликан, — улыбнулся Игорь. Он рад был его видеть и не собирался это скрывать. — Не только ожидал — уверен был, что ты где-то здесь обретаешься.
— Ишь ты! — удивился Пеликан. — Какой проницательный, ехали бояре… С чего бы так?
— Ас того, что, если я кому-то и нужен, так тебе, а не мифическому дяде Матвею.
— Логично… А почему мифическому? Вот он, во плоти. Знакомься.
Усатый старик поставил хлипкий венский стульчик рядом с Пеликаном, сел и подкрутил усы. Жест был книжный, описанный всеми, кому не лень, но тем не менее…
— Здрасьте, — поклонился Игорь, а дядя Матвей ему на свободный стул указал:
— Садись. В ногах правды нет.
Честно говоря, дядя Матвей напоминал этакого традиционного революционера-подпольщика. Тут тебе и усы, и хриплый голос, и любовь к народной мудрости, си- речь — к пословицам, и благородная внешность, и руки, как положено, жилистые, корявые, рабочие руки. Но он и не мог быть иным, потому что своя память, перемешанная с чужой, подарила Игорю именно то прошлое, какое он ждал, какое хотел видеть.
Игорь сел напротив этой пары, быстренько оглядел комнатенку. Пол, потолок, четыре стены. Еще стол, опять же четыре стула, буфет, в буфете стекла матовые, а за ними ничего не видно. Рядом с буфетом еще одна дверь. Значит, есть вторая комната. Похоже на то: должны же они где-то спать…
— Осмотрелся? — спросил Пеликан.
— Смотреть нечего, — сказал Игорь и спохватился: не схамил ли? Не обидится ли дядя Матвей?
Не обиделся. А Пеликан засмеялся — он Игоря успел уже малость изучить — и поинтересовался:
— Как профессор?
— Нормально. Гуляет по площади у фонтана.
— Он знает, куда ты пошел?
— Не-а, мы от него сбежали.
— Мы?
Надо было признаваться.
— Там, у подъезда, Лида…
— Что-о?..
— Так получилось, — зачастил Игорь. — Я не мог смотаться из дому, сначала Леднев увязался, город ему, видите ли, посмотреть захотелось, а потом и Лида, я же не сказал им, что иду к тебе…
— Погоди, — остановил Пеликан Игореву пулеметную очередь. — Где она?
— Лида? Гуляет возле дома.
Пеликан посмотрел на дядю Матвея.
— Там же Сом и Колька?..
Дядя Матвей смущенно кашлянул в кулак — это тоже у него вышло традиционно, по-книжному.
— Девка ведь… Чего за ней смотреть…
— Какая разница? — жестко сказал Пеликан. — Ладно Колька, но Сом-то, Сом…
— Я скажу им…
Игорь слушал этот малопонятный разговор и делал свои выводы. Дом под наблюдением неизвестного человека под фамилией или по кличке Сом. Ему в помощь придан некто Колька: видимо, тот самый малец. Пеликан недоволен, что они никак не отреагировали на фланирующую у подъезда Лиду. Прав Пеликан. Девка тоже может в охранке служить. Или не в охранке — охранка при царе была — в контрразведке…
— Ты говорил ей, куда идешь? — Пеликан явно нервничал.
— Что я, псих? — обиделся Игорь. — Не из детского сада.
Сказанул и осекся: какой тут, к дьяволу, детский сад? О них пока не слыхивали в России…
Но Пеликан на промашку внимания не обратил, а может, воспринял словосочетание буквально: сад, где гуляют дети. С боннами. Городской парк, к примеру…
— А что ты ей сказал? — продолжал он допытываться.
— Сказал, что иду по секретному делу… Да ты не волнуйся, Пеликан. Она девчонка хорошая, только глупенькая, романтичная. Влюбилась в меня и верит, как в бога…