Руки Олли

Дин Кунц

Руки Олли

Ollie's Hands • shortstory by Dean R. Koontz • Infinity Four, Nov 1972, publ Lancer Books, anth • Перевод с английского: В. Вебер

Та июльская ночь выдалась жаркой, воздух, касающийся ладоней Олли, сообщал ему о дискомфорте городских жителей: миллионы людей мечтали о приходе зимы.

Даже в самую суровую погоду руки Олли оставались мягкими, теплыми, влажными… и чувствительными. Его тонкие пальцы обладали удивительными способностями. Когда он за что-то хватался, пальцы словно сливались с поверхностью объекта. Когда отпускал, освобождали, будто со вздохом.

Каждую ночь, независимо от сезона, Олли приходил в темный проулок за рестораном «У Стазника», где рылся в трех мусорных баках в поисках случайно выброшенных столовых приборов. Поскольку Стазник придавал большое значение уровню обслуживания, а цены в ресторане кусались, столовые приборы стоили дорого, и усилия Олли не пропадали даром. Каждые две недели ему удавалось набрать полный комплект, который он и относил в один из близлежащих комиссионных магазинов. Вырученных денег хватало на вино.

Выуженные из мусорных баков столовые приборы являлись главным, но не единственным источником его существования. По-своему Олли был талантливым человеком.

В ту жаркую июльскую ночь его талант прошел серьезную проверку. Придя в проулок, чтобы нащупать в баках ножи, вилки или ложки, он нашел потерявшую сознание девушку.

Она лежала за последним баком, на боку, головой к кирпичной стене, закрыв глаза, сложив руки на маленькой груди, словно спящий ребенок. Дешевенькое, обтягивающее, короткое платье показывало, что она уже не дитя. Бледная плоть чуть высвечивалась в темноте. Большего Олли разглядеть не удалось.

 — Мисс? — позвал он, наклонившись.

Она не отреагировала. Не шевельнулась.

Он опустился рядом с ней на колени, тряхнул, но разбудить не смог. Когда перекатил на спину, чтобы разглядеть лицо, что-то задребезжало. Чиркнув спичкой, он увидел рядом с ней стандартный набор наркомана: шприц, закопченную ложку, металлическую кружку, огарок свечи, несколько пакетиков белого порошка, завернутых сначала в пластик, а потом в фольгу.

Он мог бы оставить ее и продолжить поиски ложек, но пламя спички осветило ее лицо, и содержимое мусорных баков отошло на второй план. Он увидел высокий лоб, широко посаженные глаза, чуть вздернутый, усыпанный веснушками нос, пухлые губы, обещавшие эротические наслаждения и говорившие о детской наивности. Когда спичка погасла и сгустилась темнота, Олли уже знал, что не сможет оставить ее здесь, потому что никогда в жизни не видел такой красавицы.

 — Мисс? — Он еще раз потряс ее за плечо.

Она опять не отреагировала.

Он посмотрел в одну сторону, в другую, не обнаружил кого-либо, кто мог бы неправильно истолковать его намерения. Убедившись, что они одни, наклонился ниже, положил руку на грудь, почувствовал, что сердце, пусть слабо, но бьется, поднес влажную ладонь к носу и уловил легкое дыхание. Девушка была жива.

Он поднялся, вытер ладони о мятые грязные брюки, с сожалением глянул на мусорные баки, в которых наверняка ждала богатая добыча, и поднял девушку. Весила она совсем ничего, и он понес ее на руках, как жених несет невесту, к своему дому. Сердце гулко билось от непривычной нагрузки, но он донес ее до конца проулка, торопливо пересек пустынную авеню и нырнул в другую неосвещенную улочку.

Десятью минутами позже открыл дверь и внес ее в свою квартирку, расположенную в подвале. Положил на кровать, закрыл дверь, включил подобранную на помойке лампу с газетой вместо абажура, стоящую на столике у кровати. Девушка по-прежнему дышала, но не приходила в себя.

Он смотрел на нее, гадая, что делать дальше. Ранее он действовал целенаправленно, теперь растерялся.

Раздраженный неспособностью ясно мыслить, вновь вышел на улицу, запер за собой дверь и вернулся в проулок за рестораном. Нашел ее сумочку, бросил в нее шприц, ложку и все остальное, что валялось рядом с ней. Снедаемый тревогой, причину которой понять не мог, зашагал к себе.

Столовые приборы в мусорных баках начисто забылись.

Сидя рядом с кроватью на стуле с прямой деревянной спинкой, Олли рылся в сумочке. Достал шприц и свечку, сломал, бросил в мусорное ведро. В ванной разорвал пакетики с героином, высыпал порошок в унитаз и спустил воду. В металлическую чашку она ставила свечку, на которой готовила очередную дозу. Он положил чашку на пол и расплющил несколькими ударами каблука. Вымыл руки, вытер их рваным полотенцем с логотипом какого-то отеля и почувствовал себя лучше.

Дыхание девушки стало более частым, прерывистым. Лицо посерело, на лбу выступили капельки пота. Стоя над ней, Олли понял, что она умирает, и испугался.

Сложил руки на груди, запрятав кисти с длинными пальцами под мышки. Мясистые подушечки просто истекали влагой. В принципе, он понимал, что его руки способны не только на поиск столовых приборов в грудах мусора, но не хотел признавать за ними таких способностей: опасно.

Олли вытащил галлоновую бутыль вина из гардероба и глотнул прямо из горла. Вкусом вино не отличалось от воды и не могло снять напряжения. Не могло, пока на его кровати лежит эта девушка. Пока так трясутся руки.

Он отставил бутыль и все-таки решился.

Олли терпеть не мог использовать руки для чего-либо, кроме как для поиска неких предметов, которые, после конвертации в деньги, позволяли приобрести вино, но сейчас выбора не было. Включились основные инстинкты. На кровати лежала красавица, чьи классические черты лица просто завораживали. Серая кожа и капельки пота на лбу не умаляли ее красоты. Не в силах оторвать от девушки глаз, Олли последовал за руками к кровати, словно слепой, ощупывающий препятствия в незнакомой комнате.

Для того, чтобы его руки могли эффективно действовать, следовало ее раздеть. Белья девушка не носила. Груди маленькие, твердые, высокие, талия слишком тонкая, кости на бедрах торчали, хотя даже недоедание не слишком отразилось на округлости ног.

Он коснулся ее висков, разгладил волосы, подушечками пальцев прошелся по лбу, щекам, нижней челюсти, подбородку. Нащупал пульс на шее, осторожно нажимал на грудь, живот, ноги, отыскивая источник болезни. Вскоре все понял: передозировка. Узнал он и еще одну подробность, в которую не хотелось верить: передозировка сознательная.

Руки болели.

Олли коснулся ее вновь, ладони описывали плавные круги по телу, он уже не знал, где заканчиваются его руки и начинается ее бархатистая кожа, они сливались воедино, стали двумя облаками дыма, одно из которых переливалось в другое.

Полчаса спустя она уже не пребывала в коме, просто спала.

Осторожно он повернул ее на живот, обработал руками спину, плечи, ягодицы, бедра, завершая начатое. Прошелся по позвоночнику, помассировал затылок, заблокировав восприятие ее красоты, сосредоточившись на перекачке энергии от него к ней.

Пятнадцать минут спустя он не просто снял наркотическую зависимость, но полностью и навсегда излечил ее от пристрастия к наркотикам. Теперь ей становилось бы плохо от одной мысли о том, чтобы уколоться. Он об этом позаботился. Руки позволяли.

Олли откинулся на спинку стула и заснул.

Часом позже вскочил, преследуемый кошмаром, который стерся из памяти. Быстро подошел к двери, обнаружил, что она заперта, выглянул из-за штор в окно. Ожидал, что напорется на чей-то взгляд, но нашел только ночь. Никто не видел, как он использовал свои руки.

Девушка спала.

Укрывая ее простыней, он вдруг понял, что даже не знает имени своей гостьи. В сумочке нашел удостоверение личности: Энни Грайс, двадцать шесть лет, незамужняя. Ничего больше, ни адреса, ни имен родственников.

Взялся на стеклянные бусы, но эти маленькие гладкие шарики ничем его не порадовали. Он решил, что бусы приобретены недавно, поэтому еще не вобрали в себя ауру хозяйки, и отложил их.