Страница 40 из 41
«Карлино: все для кирпичной кладки». Насчет кирпичной кладки тоже не сходится. Там еще и бетон не заливали, даже цемент не завозили. Так что же тогда в этом трейлере?
И почему для встречи со мной Халил выбрал именно стройплощадку Всемирного торгового центра? Он сказал, потому что это символично. Я принял это на веру. Но…
— Господи боже мой! — Я резко сел в кровати.
— Джон, что с тобой?
Я понял, что́ в этом трейлере, и понял, что оно еще не взорвалось, потому что, если бы взорвалось, я бы услышал и даже почувствовал это даже здесь, в трех милях от бомбы. Я потянулся к телефону.
— Кому ты звонишь? Что случилось? — спросила Кейт.
Телефон Уолша был поставлен на автоответчик. Я хотел было позвонить в оперативный центр, но вдруг впал в безумное состояние и стал отсоединять от себя проводки и трубочки. Кейт испугалась и закричала было, но я сполз с кровати и сказал ей:
— Пошли.
— Что?
Я оперся на ее руку и повел ее к двери.
— Сейчас ты вывезешь меня отсюда.
Она вырвала руку и сказала:
— Нет, Джон…
— Поверь мне, так надо. Я все объясню. Вперед.
— Постой, я принесу тебе какую-нибудь одежду, — успокаивающе сказала она.
Я посмотрел на часы, но часов у меня не было. Я спросил у нее:
— Который час?
Она посмотрела на свои часы.
— Восемь ноль пять. Ты оставайся здесь…
— Кейт, в восемь сорок шесть утра, когда первый самолет врезался в Северную башню, на стройплощадке Всемирного торгового центра взорвется очень мощная бомба.
Она явно испугалась, но не бомбы, а за меня. И, чтобы ускорить процесс, я соврал:
— Халил сказал, когда был уверен, что убьет меня.
— Господи!
— Идем. Телефон не забудь.
Она схватила сумочку, и мы поспешили к двери. Мы почти уже прошли пост охраны, но нас остановил какой-то здоровяк из исправительного департамента — видимо, его внимание привлекли моя больничная пижама и шлепанцы.
Кейт повела себя как агент ФБР: предъявила удостоверение и не оставила у здоровяка сомнений, что это не его собачье дело. Он отстал, мы вышли в коридор.
— Когда выйдем, мобилизуй «скорую помощь», — сказал я, пока мы спускались на лифте.
Она кивнула.
Лифт достиг вестибюля, Кейт бросилась в выходу на Первую авеню, а я стал набирать номер Уолша. Он ответил:
— Джон, я рад тебя слышать. Кейт сказала, что с тобой уже все в порядке, и я хочу тебе сказать…
— Том, заткнись и слушай меня. — Он замолчал, а я заговорил четко и ясно, спокойно и убедительно: — Асад Халил, в уверенности, что убьет меня, рассказал о бомбе на стройплощадке Всемирного торгового центра…
— Что?
На заднем плане раздавался шум машин.
— Ты слушаешь?
— Да.
— Бомба в большом трейлере «Карлино: все для кирпичной кладки». Видишь его?
— Я стою рядом.
— Лучше отойди. Но сначала позвони саперам и убери оттуда людей — это очень большой трейлер.
Молчание.
Я вышел из вестибюля, и охранник крикнул:
— Эй, вы куда?
А Уолш спросил:
— Джон… ты уверен?
Очень хороший вопрос. Правильный ответ — нет.
— Да, — сказал я.
Охранник что-то говорил, но я отмахнулся.
— Она взорвется в восемь сорок шесть утра.
Он не спросил, почему я так думаю, потому что это время выжжено в мозгу каждого из нас. К охраннику подошел коллега.
Телефон опять замолчал, и я подумал, что связь прервалась, но он сказал:
— Осталась тридцать одна минута… Мы не успеем эвакуировать…
— Постарайся. По крайней мере, этот район надо закрыть. Звони саперам.
Я закончил разговор, и охранники с двух сторон подхватили меня под руки. Пришлось им сказать, что я заражен чумой.
Они отстали, и один стал звонить по радиотелефону.
Подъехала машина «скорой помощи» с Кейт на пассажирском сиденье. Я открыл ее дверь и сказал:
— Выходи.
— Нет. Я с тобой. Иди в салон. Быстро! Или я уеду без тебя.
И она бы это сделала. Так что я быстренько взобрался в машину и скорчился между двух передних сидений.
— Граунд-Зироу, Либерти-стрит, мигалки и сирены, — сказала Кейт водителю.
Водитель, молодая чернокожая женщина, нажала на газ, и мы помчались.
— Куда мы едем без врачей и санитаров и почему везем больного на Граунд-Зироу? — спросила она.
— Долго объяснять, Джина, — сказала Кейт. — А это очень срочно.
Джина умела все: вилять, подрезать, мчаться с мигалкой, и уже через пять или шесть минут мы были на Граунд-Зироу. Я оценил.
— Который час? — спросил я.
— Восемь двадцать одна, — взглянув на часы, сказала Кейт.
Двадцать пять минут.
— Как только высадите нас на Либерти-стрит, — сказал я Джине, — разворачивайтесь и уезжайте отсюда подальше.
Подумав, она ответила:
— Похоже, «скорая помощь» вам там может понадобиться.
— Да, но…
Я подумал, насколько мощной может быть эта бомба. Как все мы, полицейские, я сравнивал ее с бомбой, что взорвалась в Оклахома-Сити. Там грузовичок с пятью тысячами фунтов взрывчатки причинил громадные разрушения. А этот трейлер, если в нем то же вещество, снесет, пожалуй, все двадцать городских кварталов — весь Нижний Манхэттен. Господи боже.
Кейт обернулась ко мне:
— Джон, может, нам не нужно туда ехать?
Конечно, нам не нужно туда ехать, но я не ответил на ее верное замечание. Я смотрел в лобовое стекло и понимал, что мы уже в зоне взрыва.
Я позвонил Уолшу и спросил:
— Что у вас происходит?
— Мы очистили место от строителей, — ответил он, — и перекрыли улицы. Поскольку эвакуировать весь район невозможно, мы направляем людей в метро.
— А где саперы?
— Уже вижу: их фургоны спускаются по насыпи.
— Сейчас мы подъедем, — сказал я.
— Что? Где вы?
— В машине «скорой помощи», сворачиваем к вам.
— Убирайтесь отсюда к черту! Это приказ. О’кей, саперы приехали.
Телефон замолчал, и Кейт спросила:
— Где Том?
— Там.
Джина, видимо, сложила два и два и объявила:
— Осталось двадцать минут.
Начиная от Мюррей-стрит, Бродвей был перекрыт полицейскими машинами. Увидев «скорую помощь», один из «круизеров» освободил нам проезд. Улицы вокруг стройплощадки были практически безлюдны, если не считать полицейских машин с мигалками и громкоговорителями, из которых неслось: «Отойдите от окон! Спускайтесь в подвал!»
Господи, я не эксперт по бомбам, но я и то знаю, что при сильном взрыве в подземных пространствах не остается воздуха для дыхания. Не говоря уже о разрушенных газовых трубах, обломках, завалах и рухнувших зданиях.
Я молил Бога, чтобы три тысячи погибших не показались малостью в сравнении с тем, что случится сегодня.
Джина свернула вправо на Баркли, налево на Уэст, и через две минуты мы были у открытых ворот перед спуском. Джина направила машину в котлован.
— К тому большому трейлеру-тягачу, — сказал я Джине. — Спасибо.
Когда мы ехали по насыпи, я увидел фургон саперов, двоих ребят в саперных костюмах, которые в случае чего им совершенно не помогут, и Тома Уолша. И все. Если не считать еще трех идиотов, едущих к ним.
Еще я увидел желтую ленту, ограждающую место преступления, — около акра за трейлером. Саперы с Уолшем тоже стояли у его задней двери, но она все еще была закрыта.
Скорей, ребята. Я же сказал: 8.46 утра, а не вечера.
Кейт тоже заметила это дело.
— Что ж они стоят? — спросила она.
— Перерыв на кофе, — сказал я с надеждой. — Может, они уже закончили.
«Скорая помощь» уже тормозила на мягкой земле, обогнув трейлер. Мы с Кейт выпрыгнули, и Кейт крикнула Джине:
— Прочь отсюда! Быстрей!
Джина быстро развернулась и погнала машину обратно к насыпи.
Том разговаривал с саперами, и я бы сказал, они были в некотором напряжении — значит, еще не закончили.
Саперы — безумцы по определению. Они идут на это добровольно. Из опыта общения с ними я знаю, что они любят черный юмор насчет того, кто как взорвется. Они отлично подготовлены и хладнокровны, и эти двое ребят нисколько не были напуганы, только Том был какой-то бледный. Но все равно, за все за это ему полагается бронзовая медаль за храбрость.