Лев (в сокращении)

— Не совпадает, — согласился он.

Я осмотрел квартиру, в которой была миниатюрная кухонька и две двери — одна в ванную, другая в кладовку, сейчас пустую. Из мебели здесь были только три сильно потертых кресла, четыре неприятного вида матраца и большой телевизор на дешевой стойке.

— Здесь еще осталась кое-какая еда, но ни одежды, ни других вещей. Похоже, отсюда съехали, — сказал Пареси.

— Ну да. А нет ли верблюжьего молока в холодильнике? — спросил я.

— Нет, но еда в основном средиземноморская.

— Когда приедут эксперты? — спросил я.

— Скоро. Я жду ордера на обыск. — Он пояснил: — Мы вошли на основании неотложных обстоятельств, с отмычкой, по подозрению в пребывании здесь мертвого или умирающего.

В наши дни ордер на обыск обязателен, даже если квартиру снимает Главное управление пустыни Аль-Каиды.

Я огляделся еще раз — в квартире не было ничего, что заставило бы считать ее чем-то кроме ночлежки для нелегальных иммигрантов. Я обошел матрацы и открыл одно из двух окон. Посмотрел налево и увидел собственный дом и даже собственный балкон. Так близко, что снайпер легко мог бы выбить бокал с коктейлем у меня из руки.

— Отсюда, — сказал Пареси.

Я подошел к другому окну, посмотрел на широкий крашеный наружный подоконник. В середине было пятно без пыли.

— А сюда они ставили ведерко для шампанского, — догадался я.

— Ага. И провода от ведерка шли к телевизору.

Мы подошли к телевизору дорогой новой модели, и, хотя от него не тянулось никаких проводов, в самом телевизоре был разъем для подключения видеокамеры. Джон Кори реалити-шоу.

— Значит, эти ребята смотрели, как мы ели пиццу и пили вино, — сказал Пареси.

— Да. — И решили ничего не предпринимать. Потому что у Халила другие планы. И еще они наблюдали, как по нескольку раз в день я сажусь в машину, правда, не знаю, проехали ли хоть раз за мной до Бельвью.

Пареси размышлял:

— Значит, мы имеем трех-четырех ребят иностранного вида, кушающих средиземноморскую еду, и так случилось, что окна их квартиры выходят на твой дом, при том, что мы знаем: Асад Халил хочет тебя убить. Так можем ли мы предположить, что люди, которые здесь жили, арабские террористы и они за тобой следили? Или это совпадение?

— Это совпадение, — согласился я, — как-то очень уж подозрительно. И вот еще совпадение: анонимный звонок поступил как раз тогда, когда эти ребята съехали. Следовательно — вот здесь, пожалуйста, внимательнее, — аноним — это один из ребят Халила.

— И теперь мы должны думать, что Халил и его приятели вернулись в свою родную пустыню?

— Правильно. Или что-то задумали.

Тут-то и следовало рассказать капитану Пареси, что я недавно говорил с Халилом по телефону. А также доложить о встрече с Борисом Корсаковым. Но если я сейчас это сделаю, то меня немедленно отстранят от дела за то, что не доложил своевременно. А так у меня остаются почти сутки до начала ссылки.

Через несколько минут прибыл детектив ОГБТ с ордером на обыск, а вслед за ним команда экспертов, которая и выставила всех посторонних.

Уже в вестибюле, внизу, Пареси сказал мне:

— Знаешь, Джон, Халил, наверное, и впрямь уехал. Так что не страдай по поводу отпуска.

— Я уверен, что это уловка, чтобы заставить нас потерять бдительность и прекратить охоту на него, — ответил я.

На это он ничего не ответил, просто протянул мне руку.

— Удачной тебе поездки. Остаемся на связи. — И он добавил: — Увидимся через пару месяцев.

Снова вернувшись к себе, с воскресным бокалом «Кровавой Мэри» в руке я вышел на балкон. Они ведь съехали, правильно? Но глупая уловка часто служит прикрытием крупного обмана.

Асад Халил проехал полмира, чтобы вычеркнуть имена в своем списке, а моего имени он еще не вычеркнул. Имени Бориса тоже.

И что там с грандиозным финалом, чего нам ожидать? Он уже отравил источники водоснабжения? Или где-нибудь уже тикает бомба?

Тот случай, когда молчание оглушает.

Я посмотрел на окно, из которого на меня смотрели в последние две или три недели. Где эти гады? И где Асад Халил?

Потом я собирал чемодан. Время летело незаметно, и я подумал, не позвонить ли Борису еще раз — если он еще жив, значит, Халил пока не начал свою завершающую операцию.

Борис не ответил по мобильному — но вместо него не ответил ни Асад Халил, ни детектив по расследованию убийств, — и я попросил метрдотеля передать, чтобы он позвонил мне. На сей раз я добавил: срочно.

В шесть вечера я вызвал машину, чтобы ехать в Бельвью.

Глава 9

Асад Халил сидел в такси напротив «Светланы». На его мобильный пришло сообщение. Халил прочел его и вышел из такси, бросив шоферу-ливийцу: «Жди здесь».

Халил, в костюме и галстуке, с наклеенными усами и в очках, вошел в ночной клуб с парадного входа. Метрдотель поздоровался с ним и спросил по-русски, заказан ли у него столик. На неплохом русском, которому он научился от Бориса, Халил ответил, что хочет лишь выпить в баре. Метрдотель принял его за уроженца одной из бывших советских среднеазиатских республик — за казаха или, может быть, за узбека. Их метрдотель не любил, но трудно завернуть человека, который хочет всего лишь посидеть в баре и посмотреть представление, поэтому он молча указал на открытую дверь и обратил все свое внимание на вновь прибывшую группу. Халил вошел в дверь и прошел по коридору, который привел его в большой ресторан.

Халил никогда здесь не был, он изучал это место по фотографиям и описаниям, которые получил несколько дней назад от единоверца-мусульманина по имени Владимир, обрусевшего чеченца, которому месяц назад велели устроиться сюда на работу.

В этот воскресный вечер в шесть часов ресторан был наполовину пуст. Халил почти целую минуту стоял у входа, чтобы охранник обратил на него внимание. Потом неторопливо прошел через весь зал к красной портьере на задней стене и, отодвинув ее, проник в короткий коридорчик, который упирался в запертую дверь.

Почти тотчас же он услышал за собой шаги, охранник сказал «Стой!» сначала по-английски, а потом повторил по-русски и взял Халила за плечо. И тут Халил извернулся и вонзил длинный разделочный нож прямо ему в горло, перерезав трахею. Охранник сполз по стенке на пол. Тогда Халил вытащил нож из горла и стал обшаривать карманы умирающего. Он забрал кольцо с ключами, «кольт» 45-го калибра и радиотелефон.

Халил выглянул из-за красной портьеры. Никто не спешил за ними. Тогда он взвалил умирающего на плечо, подошел к запертой двери, попробовал один ключ, другой, третий — и дверь открылась. Он оказался в тесном помещении с лифтом и еще одной дверью — Владимир сказал, что она ведет на лестницу. Владимир также сообщил, что другой телохранитель, Виктор, сейчас сидит наверху в приемной, рядом с кабинетом Бориса, а Борис ожидает даму.

Халил запер за собой дверь в коридор, открыл стальную дверь на лестницу, сбросил почти мертвого охранника на ступени и взбежал на самый верх, не забыв запереть за собой дверь на лестницу.

Наверху была еще одна дверь. Левой рукой повернув ключ в замке, а в правой держа свой длинный разделочный нож, Халил распахнул ее и ворвался в небольшую комнату.

Виктор вскочил на ноги и сунул руку под пиджак, но Халил уже прыгнул на него. Крепко обхватив охранника левой рукой, Халил своим длинным ножом вспорол ему живот, чтобы тот не мог вытащить пистолет. Затем быстро вытащив нож и заведя его за спину Виктору, он вонзил лезвие ему в спину, пробив диафрагму и лишив возможности произнести хоть звук.

Дыхание Виктора стало затрудненным и хриплым, его кровь заливала Халила. Потом его тело выгнулось, задергалось в агонии и обмякло. Халил опустил мертвеца в кресло и вытащил из его плечевой кобуры пистолет, отметив, что это тоже «кольт» 45-го калибра. Пистолет он сунул под ремень, рядом с точно таким же, снятым с другого мертвого охранника.

Халил посмотрел на часы. С момента, когда он вошел в ночной клуб, прошло всего девять минут. Он набрал номер мобильного Владимира.