Лев (в сокращении)

Так, подумал Халил, посылая это сообщение, они не знали, что у него телефон этой женщины, оно направлено всем федеральным агентам, включая погибшую. Или они знают, что телефон у него, и надеются, что он будет настолько глуп, чтобы его использовать.

Он задумался о словах «покушение на убийство». Значит ли это, что она не умерла? Это его немного беспокоило, но он уже переключился на следующую жертву. Не предупредит ли это сообщение Хайсама, что он тоже в опасности?

Халил позвонил с собственного мобильного. Голос ответил:

— Амир.

— Мистер Голд, — сказал Халил по-арабски. — Что там видно?

— Все то же, сэр, — ответил Амир.

— Ничего в доме тебя не беспокоит?

— Нет, сэр.

— Я еще позвоню. — Халил повесил трубку и обратился к водителю: — Небольшое изменение в планах. Мне надо встретить одного человека на станции Дугластон, он едет из города.

— Без проблем. Это всего в нескольких кварталах отсюда.

Спустя три минуты водитель заехал на восточную сторону автостоянки при станции Лонг-Айлендской железной дороги.

— Припаркуйтесь здесь, возле фургона, — сказал Халил.

Станция была пуста, и водитель занял место рядом с большим фургоном, полностью закрывавшим лимузин со стороны улицы.

Очень довольный — все идет как надо, — Халил снова набрал номер на своем мобильном. Когда Амир ответил, сказал:

— Встречаемся на парковке станции Дугластон.

— Он не сказал, как скоро будет? — спросил водитель.

— Через несколько минут. — Халил достал бутылку с водой из кармана на сиденье и выпил почти все, оставив несколько унций. Затем извлек из сумки «глок» миссис Кори. Еще одно преимущество частных авиаперелетов — можно возить с собой оружие.

Он прижал бутылку с водой к спинке водительского сиденья, направив ее в спину толстяка напротив сердца. Потом приложил ствол «глока» к ее открытому горлышку. Чарльз Тейлор сказал:

— Я выйду покурить.

— Курите здесь. — Халил нажал на курок, «глок» дернулся в руке, раздался приглушенный хлопок выстрела.

Тейлор повалился вперед, но ремень безопасности не дал ему рухнуть, только голова упала набок. Для верности Халил еще раз выстрелил через наполненную дымом пластиковую бутылку, втянул ноздрями аромат сгоревшего пороха и положил пистолет в карман. Он засунул две стреляные гильзы и дымящуюся бутылку под сиденье, взял свою сумку, вышел из машины и открыл водительскую дверь.

Две пули сорокового калибра прошили огромное тело шофера и застряли в приборном щитке, но они остановили его сердце быстро, поэтому крови было не слишком много. Хорошая работа.

Халил нашел рычаг регулировки сиденья и опустил спинку кресла водителя до максимума. Перегнувшись через мертвеца, достал две воскресные газеты с пассажирского места. Страничкой «Ньюсдей» он накрыл лицо и тело шофера и забрал ключи. Пройдет немало часов, прежде чем кто-то обратит внимание на спящего водителя, ожидающего своего клиента возле железнодорожной станции.

Халил направился к выходу с парковки на улицу. Увидев желтое такси с зажженным огоньком «свободно», он бросил ключи от лимузина в дренажную решетку и зашагал к нему. Водитель опустил стекло:

— Мистер Голд?

Халил кивнул и сел в такси позади водителя.

— Отвези меня к дому, — сказал он по-арабски.

— Да, сэр. — Амир взглянул на пассажира в зеркало заднего вида. Его глаза были черны как ночь, но вместе с тем горели как угли. О своем пассажире он знал только, что это его соотечественник-ливиец, друг его друга. Они медленно тронулись, и Амир немного покружил по тихому району. Малик, наставник Халила, говорил ему, что христианская суббота в таких районах — тихий день. Американцы с утра идут в церковь, затем занимаются мирскими субботними делами — ходят по магазинам, потом идут в парк или на пляж, где мужчины, женщины и дети щеголяют друг перед другом полуголыми.

Халил вернулся мыслями к таксисту. Он спросил Амира:

— Соблюдаешь ли ты обряды?

— Конечно, сэр. И моя жена, и шестеро моих детей тоже. Мы отвечаем на призыв к молитве пять раз в день и читаем Коран каждый вечер.

— Почему вы здесь?

— Ради денег, сэр. Я посылаю их моей семье в Триполи. Скоро мы все вернемся в нашу страну, если будет на то воля Аллаха. — Он свернул на улицу, застроенную кирпичными домами, и сказал: — Дом прямо перед нами, на этой стороне.

— Мой подарок у тебя? — спросил Халил.

— Да, сэр. — Он поднял с пола черный пакет и передал пассажиру.

Халил открыл его и достал букет цветов, завернутый в целлофан. Из своей сумки он извлек восьмидюймовый изогнутый нож и воткнул в букет. Амиру он сказал:

— Останови у дома, потом припаркуйся там, откуда сможешь видеть всю улицу. Позвони мне, если кто-нибудь приблизится.

— Да, сэр. — Амир затормозил перед двухэтажным домом с синей парадной дверью. Халил узнал его по фотографии.

Халил огляделся, но не увидел ничего тревожащего. Однако то сообщение должно было прийти и на телефон Хайсама. Более осторожный человек сейчас бы отступил, но осторожность — другое название трусости. Он быстро вышел из такси с цветами в руке, «глоком» в кармане и «кольтом» 45-го калибра за поясом.

За выдумку с цветами следовало благодарить его бывшего инструктора Бориса: это была опробованная КГБ уловка. Человек с цветами и улыбкой на лице не воспринимается как опасность. Да, он поблагодарит Бориса, прежде чем перерезать ему горло. Он улыбнулся.

В конце подъездной дорожки находился гараж, соединенный с домом белым заборчиком с воротами. Как говорил Малик, Халил мог рассчитывать, что вся семья собралась на заднем дворе и обедает. Халил уже слышал музыку, доносившуюся с заднего двора, западную музыку, неприятную его слуху.

Он заглянул за низкий заборчик. Во дворике, однако, никого не было. Он открыл ворота и быстро пошел к задней двери дома. Потом он понял, что музыка слышится сзади, и обернулся. Теперь он увидел шезлонг. В нем спала на солнце девушка лет пятнадцати, почти голая, на ней был только маленький белый купальник. На земле рядом с ней стоял радиоприемник.

Он шагнул к девушке, дочери Хайсама. В Ливии ее бы выпороли за хождение нагишом, а мать с отцом — за то, что позволили. Он достал из букета нож.

Девушка, должно быть, почувствовала чье-то присутствие, или он заслонил ей солнце, и открыла глаза. Она не увидела ножа; она увидела только лицо Халила и букет, который он протягивал. Она открыла было рот, но Халил вонзил нож ей в грудь между ребер, прямо в сердце. Девушка уставилась на него, но изо рта у нее вырвался только слабый писк. Халил повернул нож и оставил в ране, а сверху бросил цветы.

Он повернулся, вытащил «глок» и двинулся к сетчатой двери. Повернув ручку, вошел в коридор, загроможденный обувью и одеждой. Направо была открытая дверь, через которую виднелась спина женщины. Она готовила еду — в шортах, в рубашке без рукавов.

Халил шагнул к двери, не выпуская из поля зрения другой коридор, он слышал шум толпы — по телевизору шла спортивная передача. Он сунул пистолет в карман, зашел на кухню и сделал два шага к женщине.

— Надя? — спросила женщина и посмотрела через плечо.

Халил зажал ей рукой рот, другой схватил сзади за голову и с хрустом свернул ей шею. Она задергалась в агонии, и Халил позволил телу мягко соскользнуть на пол.

Вытащив «глок», он вышел в коридор. Налево вел широкий проход, откуда неслись звуки спортивной передачи: он двинулся туда. Войдя в гостиную, он увидел на диване перед телевизором человека, в котором узнал Джебраила Хайсама. Хайсам спал, и Халил подумал, что можно быстренько всадить пулю ему в голову и переходить к другим делам. Но он предвкушал разговор, если это возможно — и это оказалось возможно.

Он подошел к спящему и с удовлетворением отметил, что поблизости нет оружия, хотя на кофейном столике лежал телефон «Некстел», такой же, что и у жены Кори. Он взял его и нажал на кнопку — появилось сообщение от Уолша, такое же, как он видел на телефоне жены Кори. Сигнал тревоги пришел к Джебраилу Хайсаму вовремя, но, к несчастью для себя, он его проспал. Халил положил телефон в карман и сел в кресло лицом к дивану. Несколько секунд понаблюдал за своей жертвой, потом осмотрел комнату.