Страница 34 из 35
Впрочем, по этому поводу нельзя не заметить, что такая постреволюционная замена одного термина другим вовсе не особенность лексикона одного-единственного ПГБ. Точно так же поступает, например, не кто-нибудь, а сам Иван Алексеевич Бунин. Безо всякого смущения определяя китель как гимнастерку в одной из самых замечательных книг эмигрантского периода «Жизнь Арсеньева»:
«Но я произношу это слово только потому, что вдруг теряюсь: внезапно вижу на крыльце то, чего не видел уже целых десять лет и что поражает меня как чудодейственно воскресшая вдруг передо мной вся моя прежняя жизнь: светлоглазого русского офицера в гимнастерке, в погонах…»
Штаны висели, как у клоуна в цирке.
В оригинале здесь крайне редкий, но встречающийся не только у Гашека англицизм, причем без транскрипции – clown (Kalhoty visely na něm jako kostým na clownovi z cirku). Обычное слово для обозначения коверного в чешском рифмуется с именем автора «Швейка» – šašek. Так его часто и дразнили недруги Hašek – šašek. Можно предположить, что это одна из причин такого выхода романного вокабуляра за все мыслимые нормативные границы словарей.
Еще о неожиданных Гашековских англицизмах см. комм., ч. 1, гл. 18, с. 176.
Так подвигались они к Карлину, где жил фельдкурат.
Карлин – см. комм., ч. 1, гл. 4, с. 60. К сказанному можно добавить, что на северо-востоке Карлин упирается в Либень, а на севере ограничен берегом Влтавы. Место низкое, полностью затопленное во время знаменитого пражского наводнения 2002 года.
В Карлине на тогдашнем Краловском проспекте (Královská třída), ныне Соколовском (Sokolovská), стояли казармы (на самом деле, целый городской блок между нынешними улицами Sokolovská, 54; Křižíkova, 12; Vítkova, 9; Prvního pluku, 2). Упоминаются Швейком в ч. 1, гл. 4, с. 60. Эти казармы и были местом службы фельдкурата Каца. Но если последнее предположительно по сумме гашековских намеков, то совершенно точно другое – здесь располагалось, помимо всего прочего, командование Императорского и королевского чешского пехотного полка им. генерала полевой артиллерии Губерта фон Цибулки номер 91 (С. а К. český pěší pluk polního zbrojmistra Huberta rytíře Czibulky č. 91), штаб самого полка, а также личный состав 2-го и 3-го батальонов. 4-й батальон квартировал в Ческих Будейовицах, а 1-й – в городе Будва (Budva), Южная Долмация, нынешняя Черногория (JŠ 2010).
Швейк служил в 91-м полку, покуда не был комиссован, и продолжал считать этот полк своим и на гражданке. В карлинские казармы на Краловском явился призванный на службу зимой 1915-го Ярослав Гашек. И сам Гашек, и его герой призывались в 91-й полк как выходцы из южной Чехии. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 362.
От гарнизонной тюрьмы на Капуцинской до карлинских казарм через Малую Страну и Старе Место чуть меньше пяти километров.
В этот момент они проходили по Малой Стране под галереей.
Речь, очевидно, о Малостранской площади, на которой, как на верхней, градчанской, так и на нижней стороне, что ближе к Влтаве, стоят дома с арками галерей. Впрочем, есть галерея и на улице Томашска (Tomášská). Дорога от Замецких сходов (Zámecké schody) через Томашскую по Летейской (Letenská) и Манесов (Mánesův) мост была бы самой прямой в Карлин, но герои Гашека предпочли другой мост. А может быть, широченный Манешов, открытый как раз в 1914-м на месте узенького Рудольфовского перехода (Rudolfova lávka), к описываемым событиям еще не был вполне готов.
Карлов мост они миновали в полном молчании.
См. комм., ч. 1, гл. 4. с. 58.
Но на Карловой улице маленький толстяк опять заговорил со Швейком:
Карлова улица (Karlova), смешная, с коленцем улица, ведущая от Карлова моста на Староместскую площадь. Ныне главная туристическая артерия Праги, где каждый уголок и камешек, по-чешски выражаясь, буквально obklopení разноязычными бездельниками.
С. 128
— У нас в селе Ясени, около Йозефова, еще во время Прусской войны тоже вот так повесили одного.
Ясенна (Jase
Йозефов – город-крепость, ныне входит в состав Яромержи (Jaroměř), той самой, что упоминается в любимой песне Швейка «Катька лесника». См. комм., ч. 1, гл. 4, с. 59.
Прусская война – семинедельная война 1866 года немецкой конфедерации во главе с Австрией против Пруссии, завершившаяся тяжелейшим поражением Австрии у Градца Кралове (Hradce Králové) и в результате утратой многовекового австрийского доминирования в середине Европы. В скобках стоит заметить, что ополченцу, который помнит о событиях тех времен в 1914-м, должно быть хорошо за пятьдесят.
Яромерж находится в двадцати километрах на север от Градца Кралове.
— Может, ты национальный социалист?
Лидер национал-социалистической партии Вацлав Клофач (Václav Klofáč, 1866–1942) вел в начале 1914 года тайные переговоры с русскими дипломатами и военными о возможности, в случае вооруженного конфликта между Россией и Австро-Венгрией, превращения своей партии в тайную диверсионную организацию, всячески способствующую поражению австрийских поработителей чехов. С началом настоящей войны, 4 сентября 1914, арестован, заключен в тюрьму и за измену приговорен к смертной казни. Помилован после смерти Франца Иосифа в июле 1917-го новым императором Карлом I. Тогда же был помилован и приговоренный к смертной казни за измену сходного рода лидер младочехов, борец за славянскую федерацию доктор Карел Крамарж (Karel Kramář, 1860–1937).
См. также комм., ч. 1, гл. 3, с. 51 и комм., ч. 2, гл. 5, с. 470.
Все закурили, и конвоиры Швейка стали рассказывать ему о своих семьях, живущих в районе Краловеградца,
См. выше комм, к с. 128.
С. 129
— Идемте в «Куклик», — предложил Швейк, — там на кухне можно оставить ружья.
Na Kuklíku – бордель и по совместительству ресторан на Петрской площади (Petrské náměstí). Угол Златницкой (Zlatnická) улицы. Дом снесен в 1928-м. Примерно две трети пути до места назначения. Если верить газетной хронике тех времен, место очень беспокойное (JŠ 2010).
Хозяин в «Куклике» – Серабона, сокол, его нечего бояться.,
Радко Пытлик всегда был уверен, что человек по фамилии Серабона в самом деле был хозяином ресторан «На Куклике». Однако Ярда Шерак справедливо сомневался, поскольку совершенно точно установил, по газетным объявлениям, что имя на вывеске Куклика было иное – «Ресторан Вилема Српа» («Restaurace Viléma Srpa»). Ситуация если не разъяснилась, то по крайней мере само противоречие снялось, когда в 2012 году один словацкий собиратель старинных открыток прислал Ярде скан карточки 1906 года с изображением крупнотоннажного господина в тройке с брелоками и в точно такой ермолке-тюбетейке, какую рисовал на голове гостинского Паливца иллюстратор «Швейка» Йозеф Лада. Над господином призыв:
Miláčku nezapomeň а přijď к Serabonovi “NA JEDNU DOBROU”
Дружище, не забудь и приди к Серабоно «НА ОДНУ ДОБРУЮ [кружку]»