Кочегарка

– Ну, все это тоже не так прекрасно, как кажется со стороны…

Лесли опять не стала ничего уточнять, и мысленно Джолин поблагодарила ее за это. Позже им обязательно надо будет поговорить, подумала она. Действительно поговорить. Ей так много хочется рассказать.

– А выглядишь ты вполне себе ничего, – поменяла тему Джолин.

– По стандартам Беар Флэтс – да, – улыбнулась Лесли. – И не могу сказать, что я так уж несчастна. Просто иногда… я не нахожу себе места. Ты меня понимаешь?

– Да.

– Ну, а как поживает твоя Ма?

– Все так же, – пожала плечами Джолин.

– Ты у нее остановилась?

– Пока да.

– Эти старики никогда не меняются, правда?

– Почти, – призналась Джолин.

– Ты всегда можешь перебраться ко мне. У меня масса места.

– Лесбиянка Финч! – с деланым ужасом воскликнула Джолин.

– Не могу себе представить, что ты все еще помнишь это! – Лесли бросила в нее салфетку.

Женщины рассмеялись. Расстроенные мальчишки из школьной футбольной команды прозвали Лесли «лесбиянкой» потому, что она отказала двоим из них. Это прозвище быстро распространилось по всей школе. Даже собственная сексуальная ориентация Джолин подвергалась сомнению из-за ее дружбы с Лесли и ее полного презрения ко всем и ко всему в Беар Флэтс, включая особ противоположного пола. Не то чтобы ее это очень волновало. Преимущество полного презрения к сверстникам заключалось в том, что те переставали обращать на тебя внимание.

– Ты вернулась насовсем или просто погостить? – поинтересовалась Лесли.

– Еще не решила, – ответила Джолин, посмотрев на Скайлара.

Подруга понимающе кивнула.

За едой они все глубже и глубже погружались в воспоминания о своих старых знакомых и в рассказы о том, что с ними стало теперь. Пока они ели, в ресторан зашли еще несколько клиентов, но его никак нельзя было назвать заполненным до отказа.

– Дела всегда идут так вяло? – спросила Джолин.

– В последнее время, – призналась Лесли. – Этот новый «Макдоналдс» просто без ножа нас режет. Хотя сейчас еще не сезон. Когда лесопилка заработает в полную силу и они наберут новых работников, будет полегче. – Она допила свой прохладительный напиток. – Почему бы вам, ребята, не заглянуть ко мне? Я бы хотела показать вам свой дом. Вы же не торопитесь, а?

– Вовсе нет, – ответила Джолин. – Но разве ты можешь отлучиться? – Она с заговорщицким видом наклонилась вперед. – Эта официантка, по-моему, уже вся слюной изошла. Она постоянно смотрит в нашу сторону.

– Одра? Да она всегда такая, – рассмеялась Лесли. – Не волнуйся за нее. А кроме того, сегодня особый случай. И у такого трудолюбивого работника, как я, скопилось столько отгулов и неиспользованных больничных, что я хоть сейчас могла бы отправиться в турпоездку в Китай. Я практически живу здесь. Брось, все займет не больше двадцати минут. А если что-то случится, у меня с собой мобильный – они всегда могут со мною связаться.

– Тогда здорово, – кивнула, улыбнувшись, Джолин.

Лесли отошла, чтобы переговорить с официантками и другими сотрудниками, а потом прошла к себе в офис.

– Я буду ждать вас на улице, – крикнула она. – Ровно через минуту!

Джолин достала три доллара и положила их на стол. За их еду, может быть, и заплатили, но ей не хотелось злить официантку. Скайлар через соломинку допил остатки своего лимонада, и они вышли на улицу. После полумрака ресторана мир показался им невероятно ярким, и они все еще старались проморгаться, когда из дверей появилась Лесли. На ней были надеты солнечные очки – по-видимому, она давно привыкла к таким переходам.

– Я живу на Блюбёрд-лейн, сразу за пресвитерианской церковью. Мы можем поехать на машине, но я обычно хожу пешком. Согласны? Мы срежем угол сразу же за заведением Рэя.

Джолин рассмеялась.

– Это что, та самая тропинка, по которой мы…

– Та же самая.

– С могилами?

– Ну да.

– Могилы? – В голосе Сайлара звучало волнение. Это были его первые слова после того, как он заказал ланч.

– Сейчас середина дня, – успокоила его Джолин. – И мы просто пройдем мимо. Кроме того, ведь я же с тобой.

Она взяла его за руку, пожала ее и почувствовала его ответное пожатие. Уже наступили времена, когда сын считал себя достаточно взрослым, чтобы не держать мать за руку, особенно на публике, но сейчас он не выпускал ее, пока они шли за Лесли через небольшую парковку и вниз по боковой дорожке.

Тропинка мало изменилась. Просто сейчас она начиналась не на пустоши, а между двумя недавно построенными зданиями. Но как только тропка отвернула от улицы, все встало на свои места. Джолин не могла вспомнить, когда ходила по ней в последний раз, но ее ноги все еще помнили особенности и опасности пути, как будто проходили по нему только вчера. Они автоматически перешагивали через полузакопанные в утрамбованной земле булыжники и повернули налево, чтобы обойти колючий куст, располагавшийся за первым поворотом. Джолин думала, что увидит разросшиеся или спиленные деревья и кустарники или тропинка изменится как-то еще – наверное, так и произошло, – но для нее все было как раньше. На фоне полуденного солнца возвышался старый дуб, который они в свое время прозвали висельным деревом, здесь же проходила линия узловатых сосен, которая разделяла город на его верхнюю и нижнюю части, а над всем этим возвышались трубы лесопилки – все было так, как она помнила.

Следуя за Лесли, они прошли сквозь лесополосу на Блюбёрд-лейн. Впереди, в самом темном месте рощи, Джолин увидела квадрат, огороженный белой решеткой и расположенный в стороне от тропинки на небольшой, слегка опустившейся площадке. Она помнила, что за этой изгородью располагаются две почти выветрившиеся гранитные надгробные плиты, на которых написано просто: МАТЬ и ДОЧЬ. Никто в городе не помнил, когда появились эти плиты, но ходили слухи, что эти неизвестные мать и дочь были ведьмами. Иначе почему их не похоронили на городском кладбище вместе со всеми остальными? И почему не написали на плитах их имен? Целые поколения детей пугали своих родных, друзей и самих себя, рассказывая выдуманные истории о суде над ними и об их похоронах, – Джолин с Лесли ничем от них не отличались. Однажды летом, когда еще учились в средних классах, девочки, вместе с Джимми Пайтоном и Кэлом Смитом, организовали платные экскурсии по местам, где жили выдуманные привидения. Они вели детей по тропинке, на ходу сочиняя разные истории о том, что происходило на этом или на том месте, а кульминация наступала тогда, когда они приближались к могилам, где из-за дерева выпрыгивал Джимми, весь одетый в черное и в черной маске. После этого экскурсанты с дикими криками неслись назад по той тропинке, по которой пришли.

В то лето они заработали около двадцати долларов на четверых.

– Хочешь, расскажу тебе одну странную историю? – спросила Лесли, когда они проходили мимо изгороди. – Оттуда слышится всякое дерьмо… – Она быстро взглянула на Скайлара. – То есть ерунда. Я слышала оттуда всякую ерунду. Прошу прощения. Я не…

– Он и не такое уже слышал от своего отца, – сказала Джолин и посмотрела на Сайлара. – Но слово это все равно плохое. Запомнил?

– Я знаю, мам.

– Вот и хорошо.

– В любом случае, – продолжила Лесли, – я знаю, что ты мне не поверишь, но иногда, когда я здесь прохожу – и совсем не обязательно ночью, иногда и среди бела дня, вот как сегодня, – я слышу… не знаю, что-то похожее на бормотание. Или на песнопение. Первый раз я подумала, что это ветер или звуки, которые донеслись сюда с улицы, что это какой-то вариант слуховой галлюцинации. Я даже подумала, что это может быть чьей-то шуткой – какой-то высокотехнологичный вариант нашей тогдашней экскурсии… Может быть, где-то спрятан магнитофон с петлей из пленки или что-то в этом роде. А во второй раз я набралась смелости, подошла и… – Лесли глубоко вздохнула. – Звук определенно шел из одной из могил. Но из какой – не знаю. Я просто убежала.

Джолин было не слишком сложно во все это поверить. Она посмотрела налево. Даже среди белого дня от могил исходила аура ужаса, и хотя она была уже взрослой женщиной, ее ощущения ничем не отличались от тех, которые она испытывала, будучи ребенком и тинейджером, – в ней жило все то же плохое предчувствие, у которого не было рационального объяснения. Она уже успела забыть это ощущение и сейчас жалела, что они не поехали на машине и что Скайлар все это увидел. Джолин взглянула на сына. Как всегда, на его лице застыло серьезное выражение, которое невозможно было понять.