Страница 13 из 14
– Если снова займешься наркотиками, своими руками прибью, – говорю я ему.
Пусть он занимается этим вином и ничем другим, говорю я ему. И не лезет ни во что незаконное.
После ужина я выхожу из кабаны, чтобы прогуляться по территории отеля. Не иду на пляж к океану, поскольку мне еще там работать. Вариантов, куда пойти расслабиться, немного, но Юнакова в номере нет, и я иду в бар у бассейна и заказываю себе «Негро Модело».
Когда мои глаза адаптируются к темноте, я вижу стоящего в углу спецагента Селлерса, который пытается разговаривать с зелено-красным говорящим попугаем, сидящим на жердочке у бара. На Селлерсе все та же одежда Джима из Джунглей. Я подхожу с пивом в руке и гляжу на попугая.
– Добились от него признания? – спрашиваю я.
Глянув на меня, Селлерс слегка вздрагивает. Да уж, я зловещая фигура, если меня неожиданно увидеть рядом. Он поворачивается ко мне.
– Попугай не разговаривает, – отвечает он. – Думаю, хочет видеть своего адвоката.
– Раздолбай! – кричит попугай. Его словарь явно обогащен общением с пьяными американскими туристами.
– Видимо, тяжелый случай, – замечаю я. – Почему бы вам не отдохнуть и не выпить?
Селлерс присоединяется ко мне, заказывая водку с тоником.
– Не нашли еще человека, которого искали? – спрашиваю я.
– Он всячески избегал допроса. А потом кто-то стрелял в номер, где он жил, и он скрылся.
– Так вы искали этого парня, из реквизиторов? – с деланым удивлением спрашиваю я. – Не знаете, кто в него стрелял?
– Это конфиденциально, – отвечает он. Я так понимаю, что он понятия не имеет.
Я меняю тему разговора.
– А по поводу того, кто Лони убил, есть прогресс? – спрашиваю я.
Он явно не знает, стоит ли делиться новостями, но потом водка с тоником развязывают ему язык.
– Помните, я говорил, что это может быть несчастным случаем? – спрашивает он.
Я киваю.
– Сначала были кое-какие проблемы с уликами, – говорит Селлерс. – Но потом все прояснилось. Похоже, стреляли с суши. Может, по кому-то, кто был на теннисном корте, а стрелок был в джунглях, за шоссе. Пуля пробила стену и убила Лони по ошибке.
Не так уж сложно изобразить шок. Я-то думал, я такой умный, что сам все выяснил.
– Я вот все думал и думал, – говорю я. – Даже представить себе не мог, зачем кому-то…
У меня получается выдавить из глаза слезу.
– И тут вы говорите, что это трагическая случайность!
Он кивает, видимо, пытаясь сделать это утешающе.
– Так свидетельствуют материальные улики, – говорит он. – Я уже говорил, что это могло быть случайностью, но вы не согласились.
– Даже не знаю, о чем и думать, – говорю я. Может, изобразить дрожащий голос? Наверное, нет. Не надо переигрывать, когда единственный зритель в метре от меня.
Я потягиваю сладкое темное пиво. Селлерс молчит.
– Раздолбай! – орет попугай.
Слышится шум, в бар входят несколько человек из съемочной группы. Они явно пришли после ужина, среди них я вижу Чипа, парня, оказавшегося здесь лишь потому, что он чей-то двоюродный брат. И почему-то вспоминаю Хуана. Я не знаю этого Рамиреса, сказал он. Но то, что вы говорите, интересно. Я понимаю, почему кто-то стрелял в него.
И внезапно я понимаю, что Хуан говорил правду.
Я киваю в сторону пришедших.
– Не знаете вон того высокого парня? – спрашиваю я Селлерса. – Светловолосого?
– Я присутствовал при его допросе, – говорит Селлерс.
– Он не из съемочной группы.
– Он здесь в отпуске, – говорит Селлерс. – Родственник, не помню, вроде бы помощника озеленителя.
Я разглядываю Чипа.
– Не знаете, чем он на жизнь зарабатывает? – спрашиваю я.
Селлерс достает смартфон и начинает листать страницы файлов. Наверное, не сделал бы это, если бы уже не выпил больше пары стаканов водки с тоником.
– Он работает в «Портер-Беккер Фармасьютикэлз», – говорит он. – В отделе маркетинга.
У меня в мозгу будто взрыв, только в обратную сторону. Дым, пламя и осколки слетаются в одну точку, собираясь в единое целое.
– О’кей, – говорю я. – Как интересно.
Еще выясняется, что Чип играет в гольф и днем чаще всего уезжает в Канкун, на одно из тамошних гольф-полей. Я слежу за ним, когда он возвращается из одной из таких поездок с сумкой на плече. Идет в номер и обнаруживает, что кто-то туда залез и перерыл все его вещи. Кидает сумку на пол и бежит к диванчику в одной из комнат. Достает из-под него длинную коробку, явно успокаиваясь тому факту, что она на месте.
– Отлично, – говорю я. – Пошли.
Я и четверо моих телохранителей выходим из моей кабаны, откуда я глядел за приключениями Чипа по видео, и быстро идем к номеру Чипа. Двое телохранителей входят в открытую дверь первыми.
– Стой на месте, ковбой, – говорю я. – Поговорить надо.
Чип резко оборачивается, на его лице то выражение, которое я называю «муками совести». Он глядит на моих телохранителей, которые подходят к нему.
– Что это у тебя там в коробке? – спрашиваю я. Судя по всему, он собирается отчаянно сопротивляться.
– Драться нет смысла, – спешно добавляю я. – Поскольку видеозапись уже отправлена на сервер в Новой Зеландии.
И это чистая правда. Я и мои телохранители залезли в номер Чипа сегодня, расставили видеокамеры, а потом разбросали вещи, предположив, что он сам приведет нас к самой ценной – длинной коробке под диванчиком, которую мы, конечно же, обнаружили в ходе наших поисков.
Телохранители мои, должен заметить, похоже – настоящие разбойники, пусть и в приличных тропических костюмах. Наверное, они бы вполне согласились утопить Чипа в море, если бы я им сказал.
Один из них забирает коробку из бесчувственных пальцев Чипа. Я гляжу на нее, сделав суровое клингонское лицо.
– Что ты хочешь? – с каменным лицом спрашивает Чип.
– Давай выйдем и поговорим.
Подальше от записывающих устройств.
Телохранители обыскивают Чипа на предмет оружия, а затем мы идем к бассейну, где я и Чип садимся за стол из кованого железа. Солнце отблескивает на воде, пахнет хлоркой. Один из телохранителей поворачивает красно-желтый зонтик над столом, чтобы мы были в тени, а затем телохранители уходят за пределы слышимости.
Я смотрю на Чипа со все тем же клингонским выражением лица.
– Давай начнем беседу с того, что ты идиот, – начинаю я.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – отвечает он.
– О’кей, – говорю я. – Давай убедимся в том, что мы говорим об одном. Поскольку из того, что мне известно, я делаю вывод, что ты прибыл сюда, чтобы убить Осли Рамиреса, но промахнулся и убил кинозвезду. Что принесло этим съемкам ненужную известность и помешало тебе завершить операцию, так что ты решил поиграть в гольф. Но ты сделал это в Мексике, где полицейским даже не надо открывать эту коробку и находить на винтовке твои отпечатки пальцев. Они просто выбьют из тебя признание и бросят в тюрьму, где ты, скорее всего, не выживешь, поскольку там полно убийц, подвизавшихся в картелях, которые тебя насмерть замучают только ради того, чтобы твои вопли послушать.
Повисает напряженная тишина, а затем Чип находит в себе силы, чтобы задать вопрос.
– И зачем бы мне убивать этого Осли Рамиреса?
Я вздыхаю.
– По поручению «Портер-Беккер Фармасьютикэлз», где явно решили, что открытия Осли представляют угрозу самому их существованию. Я проглядел данные – за последний год они получили выручку в 49 миллиардов и чистую прибыль в 6,3 миллиарда. Вряд ли они смирятся с тем, что люди смогут сами делать себе лекарства, у себя в подвале.
Я презрительно усмехаюсь.
– Они, кстати, тоже идиоты.
Чип молча глядит на меня. Я достаю из кармана кусок бумаги. Совершенно идентичный тому, который я пару дней назад дал Хуану.
– Если ты не хочешь, чтобы твоя винтовка попала в ПФМ заодно с отредактированной копией видео, я хочу, чтобы на этот счет перевели 50 миллионов долларов. К завтрашнему дню. И еще 50 миллионов каждый год, до самой смерти Осли, в качестве гарантии того, что Осли Рамирес не возобновит свои исследования.