Страница 52 из 89
Она проснулась, немедленно посмотрела на Ирруора, убедилась, что он тоже открыл глаза, и спросила у тайрианина:
— Что это было? Неужели маурский тот свет?
— Глубины сознания, — ответил Инто.
— Почему?!! Почему он это сделал?! Да как ему в голову-то пришло?
— Ты же всё решила окончательно и бесповоротно. И не передумала бы, если бы я не пришёл. А он это понял, прочёл. Не забывай, кто он.
— Да всё равно! ПОЧЕМУ он это сделал?!
Ира смотрела на маура, растерянная до умопомрачения. Смотрела, смотрела, смотрела в полном недоумении и ярости на всех и вся. А потом подскочила с кресла и принялась бегать по рубке кругами и кричать.
— Ты слишком юный, слишком глупый или слишком бесхарактерный?!!
Ирруор молча смотрел на неё, спокойно и серьёзно.
— Или попросту чокнутый?! Почему ты это сделал?!!
Он продолжал просто молча смотреть на неё.
— О чём ты думал в это время?! Я хочу знать, чтобы в будущем не налететь!
«Бывает дело всей жизни, которое очень сложно потерять… Бывает человек всей жизни… Не помню, о чём я думал. Наверно, о том, что всё кончено, и больше никогда ничего не будет. А скорее всего, ни о чём не думал, мне просто стало всё равно…»
Она остановилась, отвернулась, заметила Инто и вздрогнула. Она как-то успела забыть о присутствии тайрианина,
Интосайи подошёл к Ирруору, расстегнул на нём герлон, положил одну ладонь мауру на грудь, вторую — на его лоб, и замер так на некоторое время.
Она смотрела на них широко раскрытыми глазами.
— Я всё равно не понимаю! Да что же это такое? Разве так можно? Чуть что — и ложиться помирать? Несколько дней, несколько происшествий и… и всё?! Такой маленький срок — и уже вся сила воли закончилась? — пробормотала Ира, снова начиная бег по рубке.
— Срок не маленький, — сказал Инто. — Почти полторы тысячи лет ждать, чтобы встретить. И всё это время все только и делали, что давили и требовали, начиная с собственной семьи и заканчивая первыми встречными… барышнями. А после всего последняя капля в чашу — от тебя.
— Что-о-о?!
— Ты до сих пор не в курсе, сколько ему лет?
Ирруор отвернулся.
Ира споткнулась от неожиданности, захотела броситься в кресло, промахнулась, грохнулась на пол и пребольно ударилась затылком о пульт.
— Что — правда, что ли? — спросила она у Инто, когда он поднимал её на ноги.
— Правда.
— Тогда, если ты его давно знаешь, тебе-то сколько лет?
— Семьсот с чем-то. Мне не известна точная дата моего рождения, и это для меня не важно.
Ира снова села на пол.
Инто подал ей руку, подождал, пока она за неё ухватится, взметнул её на ноги и поманил в коридор.
— А теперь расскажи мне про свидетелей.
— Урсуни Мойару? Знаю. К сожалению, она действительно врач, так что ложные аргументы преподносит со знанием дела. Обычные проявления маурского темперамента — ей ли их не знать — она выдала тебе за симптомы подступающего приступа безумия. Её сына угораздило связаться с земной девушкой лёгкого поведения. Он выжил, когда она его бросила, но мать теперь готова отшить всех землянок от всех мауров, не выбирая методов. А тебе не пришло в голову, что земные медицинские халаты здесь не носят?
— Откуда мне было это знать?
— Теперь будешь знать… Лурэнг — просто гора мускулов, которую легко купить. Екатерина Петренкова — барышня лёгкого поведения, авантюристка, за крупные деньги способна на многое. Скорей всего, аккуратные царапины ей нанесла Мойару — крови много, выглядит страшно, а раны на самом деле поверхностные…
Что касается Манейр, то она вдобавок надавила на тебя энергетически. Нет, не гипнотизировала, это было бы немедленно обнаружено. Просто слегка подтолкнула к определённому решению, уже подготовленному всеми предыдущими манипуляциями. Учиться тебе надо, срочно…
И ещё я хотел сказать. В определённой степени Ирруор думает о тебе, как о маурине. А коты злопамятны и упрямы. Если бы такое решение, как ты, приняла бы маурская барышня, её нельзя было бы с него сдвинуть ничем и никогда. Вот он и улёгся, решил, что всё кончено. Его подсознание не помнило, что у землянок возможны семь пятниц на неделе… Ладно, мне пора.
Они вдвоём заглянули в рубку. Маур уже полулежал в кресле, опираясь на локоть. Ира шагнула внутрь круглой комнаты, Инто остался в дверях.
«Я тебя предупреждал и предупреждаю ещё раз. Посмотри на неё. Теперь ты ощутил эту бешеную жажду жизни изнутри её сознания. Ты всё понял? Связался с землянкой — будь так добр, приобрети их упрямство плюс к маурскому».
И он ушёл, не прощаясь.
Ира стояла и глядела на кахурианина, глядела долго. Он на неё не смотрел.
Наконец она в раздражении всплеснула руками и вздохнула. Затем ещё раз всплеснула руками.
— Ой, какая я дура! Ты же наверняка хочешь пить и есть!
И с этими словами стремительно унеслась из рубки за припасами. А когда вернулась с хрустальным графином и вознамерилась напоить Ирруора из стаканчика, он снова, как в потустороннем сне, удержал её на расстоянии вытянутой руки от себя.
— Ты что? — удивлённо спросила она. И наткнулась на пристальный взгляд. Этот взгляд был просто спокойным, в нём не осталось ни тепла, ни нежности, ни сияния. Маур с усилием поднялся с кресла, взял у неё из рук то, что она принесла, и поставил на выдвижной столик. Она снова посмотрела ему в глаза, попятилась и выбежала из рубки, давясь слезами.
Да, он вернулся к жизни. Но не простил.
Несколько часов она проплакала в своей каюте, потом решила попытать счастья снова. Долго выбирала, что взять из еды, потому что нужно было отыскать что-нибудь лёгкое. Нашла и с этим пришла в рубку.
— Эоро! Я принесла поесть!
— Эоро, — спокойно ответил Ирруор.
И удержал её на расстоянии от себя одним взглядом…
А на третий раз дверь оказалась блокированной. Кахурианин не желал разговаривать с ней вовсе.
Ира вернулась в свою каюту, села на кровать и уставилась в стену широко раскрытыми, невидящими глазами. Что дальше? Ладно, не важно, главное — он жив. Она сидела так неопределённо долгое время, потом легла и свернулась в позе эмбриона. Она поняла, что маур не простит её. Слёз больше не осталось, возникло странное состояние. В груди словно начал проворачиваться остро отточенный раскалённый нож, голова неприятно закружилась. Ира вытянулась во весь рост с закрытыми глазами и больше ни о чём не думала…
Рядом раздался лёгкий шорох, кровать прогнулась под чьим-то весом. Она быстро подумала:
«Я здесь, я в порядке. Люди не умеют уходить, как мауры. Я просто размышляю».
И тут же вскинулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Не нашла там того, что хотела отыскать, и упала обратно на подушку.
«Я буду жить, раз тебя так заботит моя смерть. А тебя могу отпустить, найдёшь себе ещё кого-нибудь…»
«Даже искать не буду, останусь одна на всю жизнь. Да и сколько той жизни, не более сотни лет при самом хорошем раскладе, так что какая разница… Я поняла — ты не простишь меня никогда, и ты прав, я же раз за разом буду делать фатальные глупости…»
Голова закружилась сильнее, красная тьма перед закрытыми глазами начала вращаться, словно воронка смерча. Сознание стремительно и муторно затягивало в эту воронку…
Иру резко встряхнули за плечи. Тошнотворное вращение прекратилось, она открыла глаза.
«Ты сказала, что люди не умеют уходить так, как мауры, но только что попыталась сделать именно это».
— Никогда — это слишком долго, — вслух произнёс он и прижал её к себе.
Они вдвоём пришли в рубку, а там, не сговариваясь, избегали обсуждения дальнейших планов, обращались друг с другом, словно с хрусталём, и занимались каждый каким-нибудь своим делом.
Ирруор разбирал архив на бортовом компьютере, Ира делала заметки в инфоре.
Изредка они перебрасывались краткими незначащими фразами.