Страница 31 из 89
«Во множестве ограничений, мешающих познавать и анализировать окружающее».
«То есть, нет рук-ног, нет свободы передвижения, и так далее, да? Так это запросто исправимо. У корабля Ирруора есть манипуляторы, такие же „руки“ наверняка можно приделать и тебе, а вместо ног — колёса, антигравы, двигатели звездолёта, да что угодно! Руки и крылья, притом космические! И разум! И бессмертие! Что ещё нужно нормальному сапиенсу?!»
«Главные ограничения — в низком уровне возможностей мыслительного аппарата».
«Его тоже можно усовершенствовать!»
«Усовершенствованиям есть предел, и для системы моего типа он достигнут. Нужны системы качественно нового уровня, а системы прежнего уровня не имеют права на существование».
«Но это не относится к сапиенсам!»
У Иры слёзы брызнули из глаз от бессилия и отчаяния.
«Эрни!!! Ну, это же глупо! Это просто истерика! Подожди немного, ты увидишь свои новые возможности, другие люди тебе всё объяснят и покажут, а я и не знаю-то тут почти ничего, я недавно в космосе! Ты увидишь, что всё будет хорошо!»
«Нет. Господин Ирруор довольно много рассказал мне о мире и разных возможностях, и я увидел, что для этого мира не гожусь категорически и полностью».
«Да это же просто паника, Эрнэлет, и ни что иное! Она пройдёт! И брось ты это дурацкое величание! Просто Ирруор, просто Ира, и всё тут! Я бы тебя обняла и побаюкала на руках, потому что не знаю, как ещё успокоить, но ты же ничего не почувствуешь, у тебя нет нужных для этого сенсоров! Тогда хоть колыбельную спою. Песенку о тебе, для тебя, понимаешь, Эрнэлет?»
Петь она могла только мысленно — и потому, что давилась слезами, и потому, что он всё равно бы не понял русских слов. Только что пришедший в голову куплет получился не слишком плох, для арт-терапии он точно был пригоден.
«На астероиде, полном ходов,
Словно червивая груша…»
Не выдержав, Ира оборвала беззвучное пение и разрыдалась.
«Всё!!! Хватит! Не могу больше! Я устала! И кстати, вот тебе моё совершенство — я выдохлась, поэтому удираю и кидаю все проблемы на Ирруора и других, а если и им не удастся заговорить тебе зубы, чтобы ты подождал кончать с собой, то я всё равно больше ничего не могу сделать! Ирруор!!!»
Но тут же она спохватилась.
«Эрни! Ты не…?»
«Пока нет. Я подожду, если моё намерение выполнить Приказ Создателей так огорчает Вас».
«Да? Точно? Слово? Твоё слово?»
«Обещаю».
Дверь ангара распахнулась, исчезнув в пазу так, словно по ней дали наотмашь. Ирруор прыгнул в металлическую комнату и подхватил Иру на руки.
— Что? Он вырубился?
— Нет, пока подождёт…
Она громко заплакала, уткнувшись лицом мауру в плечо. Он быстро вынес её вон, а к Эрнэлету вошёл Кайоль…
На борту кахурского корабля она вначале плакала и что-то записывала на выпрошенный у Ирруора тп-кристалл, потом спала целые сутки лицом в подушку, с шоколадкой в руке.
А когда пробудилась, и маур сообщил ей, что можно снова навестить Эрнэлета, она отказалась.
— Не могу. У меня в голове совсем не осталось слов, в сердце — эмоций, а в душе — моральных сил. У меня никаких нервов уже не хватает убеждать этого железного кретина. Отправляйся один, если хочешь, не беспокойся, со мной всё в полном порядке, я просто устала до изнеможения, вот, пока ты летаешь туда-сюда, я ещё посплю и шоколадку доем. Возьми кристалл, там песенка, которую я обещала этому… Этому… Эрнэлету, короче. Привет Кайолю.
— Он понравился тебе?
— Да, он очень красивый, но не классически. У него — нос вздёрнутый.
Ирруор засмеялся.
— Если он — не классически, то кто же тогда — классически?
— Ты.
Он смеяться перестал. Помолчав, сказал:
— У тайриан нет понятия «классической красоты», нет какого-то одного, жёсткого эталона. Они не считают, что прямой нос красивей горбатого или вогнутого. На их взгляд, красота — в соразмерности, пропорциональности, особой гармоничности черт. А вот понятие «стиля красоты», «вида гармонии» есть. Стиль черт лица Кайоля можно назвать полётным.
Ира устало кивнула и снова уткнулась лицом в подушку, сворачиваясь уютным клубочком.
Некоторое время маур с сомнением смотрел на неё, затем вышел.
Кайоль пригласил кахурианина к себе домой, обещая какой-то сюрприз.
Искать квартиру специалиста-кибернетика, путаясь в многочисленных коридорах одного из дисков станции, не пришлось, компактная транспортная капсула быстро доставила маура по нужному адресу.
Хозяин квартиры где-то задерживался, но запирающее устройство опознало и впустило гостя.
Жильё было тесно заставлено различной аппаратурой, и всё же здесь нашлось место массивному мягкому креслу, в котором кто-то сидел.
Ирруор подошёл ближе и увидел молодого человека, крупно и красиво сложенного, бледнокожего, с золотистыми волосами и глазами, одетого лишь в короткие шорты. Парень до странности неловко разместился на широком сиденье, подобрав под себя ноги и бессильно сутулясь. Только внимательно присмотревшись, можно было заметить неестественную гладкость кожи и чрезмерный блеск волос. Это большое ладное человеческое тело было искусственным. Но в кресле сидел не киборг и не робот-андроид. Это был Эрнэлет, Ирруор узнал его по ментальному излучению.
«Привет, Эрни!» — с улыбкой передал кахурианин. — «Ты — вылитый гарайн».
«Всё-таки я рождён, то есть, создан гарайнами, так что это закономерно», — быстро ответил бывший эрнианский компьютер.
«Теперь возьми и гарайнское имя».
«Но я же не человек, я просто эрнэлианин, вот и останусь Эрнэлетом. Канон Ирруор, Вы пришли!..»
Эрнэлет не улыбнулся, не сделал ни одного движения навстречу, не повернул голову, даже не взглянул, но от него исходила сильная волна радости.
«Канон Ирруор, а… Канна Ира?»
«Она не придёт. Она устала, никого не хочет видеть, и я — не исключение», — со всей возможной мягкостью ответил Ирруор. — «Она попала в космос всего несколько дней назад и получила много слишком сильных впечатлений. Вы в одинаковом положении: оба оказались в незнакомом, огромном и сложном мире никак к этому не подготовленными. Эрни, как тебе нравится новый контейнер?»
«О таком я даже не мечтал», — ментальный голос Эрнэлета звучал изумлённо и в то же время потерянно. — «Но боюсь, что это всё зря».
«Почему?»
«У меня нет разума, нет личности, нет ничего своего. Я — не сапиенс, а робот. Не стоило вам всем со мной возиться и тем более рисковать из-за меня. Я случайно услышал слова Кайоля: „Была ограниченная информация, и ту изъяли, придётся полностью всё выстраивать заново, хуже, чем с ребёнком, к тому же он не совершает малейшее движение иначе, чем по приказу, никакой самостоятельности…“»
«Эрни, Эрни! Мыслишь-то ты сам! А всё остальное — дело времени и охоты к приобретению!»
Эрнэлет попытался улыбнуться. Маур с удивлением узнал в этом неуверенном движении правильно очерченных синтетических губ чудесную открытую Ирину улыбку.
«Не опасайтесь, Канон, Приказ Создателей больше не влияет на меня. Жаль, что Канна Ира не пришла. Я не обижаюсь, я чуть не убил вас обоих. Она спасала, потому что пожалела, а теперь не может видеть, потому что я чуть не убил именно Вас».
По лицу у Ирруора пробежала тень.
«Оставь эту тему, Эрни», — маур с трудом сохранил мягкость тона, глядя на могучего антропоморфа, неуклюже скорчившегося в кресле. Блестела белая искусственная кожа, отливали золотом густейшие волосы и большие удлинённые глаза, ясные и зрячие, но малоподвижные. — «И оставь любую эсхатологию. С Ирой всё в порядке, она написала тебе песню. С тобой тоже всё будет в порядке. Это сейчас тебе кажется, что ничего не получается и получиться не может, а очень скоро, полностью обретя координацию, ты одной рукой будешь разом класть на обе лопатки десяток таких, как я, и с лёгкостью решать любые жизненные и абстрактные ребусы».
Эрнэлет неуверенно кивнул, ему явно очень нравился этот человеческий жест.