Иллюзионист

– Вы все за меня решили, дядя Витя? – хитро улыбнулась Лиза.

– Взрослая стала… Конечно, ты уже вышла в большую жизнь. Ты не говорила, но разве я ошибся и не в консерватории ты хочешь учиться?

– Хотела бы я хоть раз увидеть ошибающегося дядю Витю…

– Ты уже видела… твоя сестра Василиса…

– Это была не ошибка, а мое счастье, – ответила Лиза, – доила бы я сейчас корову дома и сидела без работы или вышла замуж за какую-нибудь пьянь. А ты говоришь ошибка… У нас сейчас обеденный завтрак, а после съездим на кладбище – хочу заручиться поддержкой тети Алисы, царство ей небесное, перед поездкой в Москву. Я не говорила тебе, что часто общаюсь с ней мысленно. Возможно сама все придумываю, но мне кажется, что она мне помогает.

Виктор посмотрел на Лизу удивленно и совсем по-другому, не ожидая услышать такой ответ. Оказывается, она общается в своем внутреннем мире с моей Алисой… ну и дела.

Лиза подошла к могилке, положила букет цветов, что-то шептала неслышно одними губами, видимо доверяя ей свои тайны, потом отошла к скамейке внутри оградки. Виктор тоже положил цветы, заговорил мысленно: "Вот, Алиса, и вырастил я девочку. Стала она большой и красивой, как ты" …

"Я благословляю вас", – услышал он голос Алисы, вздрогнул и пошатнулся.

Мгновенно подскочила Лиза:

– Дядя Витя, тебе плохо? Ты весь побледнел.

Он присел на скамейку…

– Ничего, девочка моя, ничего, все нормально. Я, как наяву, услышал голос Алисы…

– И я его слышала, – потупила взор и покраснела Лиза.

– Ты знаешь сколько мне лет, девочка? – устало спросил Виктор.

– Я все знаю, ты женился на Алисе, когда тебе было шестьдесят, и вы вместе счастливо прожили сорок лет, сейчас тебе сто десять, но разве это что-то значит для любви? Ты самый умный, красивый и молодой мужчина на свете. И ты хорошо знаешь, что я люблю тебя, любовь дочери переросла в любовь женщины. Вернее, девушки.

– Объясняться в любви на кладбище…

– А, по-моему, самое подходящее место и Алиса радуется, глядя на нас. Ты ведь тоже меня любишь, я знаю. Алиса рассказывала мне, что ты не умеешь говорить о любви, но любишь по-настоящему нежно, прекрасно, чувственно и великолепно.

– Как она могла тебе это рассказывать?

– Она приходила ко мне во сне, сказала, что я буду достойна тебя, и мы проживем счастливо долгие годы. Единственное, о чем просила Алиса, это не менять свою фамилию, и я не знаю почему. А ты знаешь?

– Знаю, – ответил он, – Алиса не хочет, чтобы фамилию известного олигарха путали с прославленной певицей. Пойдем, нам пора домой.

Виктор низко поклонился могилке. Лиза сделала тоже самое, взяла Виктора под ручку, и они пошли к машине.

Вечером он предугадал ее мысли:

– Нет, Лиза, тебе через месяц исполнится восемнадцать лет, в день рождения сыграем свадьбу, тогда и будем спать вместе.

– Я не хочу свадьбы. Мы зарегистрируемся и все. В этот день ты будешь только мой, любимый. На следующий день пригласишь своих родственников. А своих я звать не стану. Ты давно просил меня не обижаться на мать, и я не обижаюсь. Но она отвернула меня от себя еще в двенадцать лет…

В консерватории Виктор и Лиза зашли в деканат вокального факультета. Солидный мужчина, видимо декан, и две женщины в возрасте, скорее всего профессорши того же факультета, что-то обсуждали. Он понял, что говорят о начале предварительного прослушивания перед экзаменами. Абитуриентов разделят на три потока, по количеству присутствующих здесь преподавателей. Виктор решил вмешаться в разговор:

– Извините, уважаемые господа и дамы, не могли бы вы прослушать сейчас эту девушку.

– Молодой человек, если ваша девушка абитуриентка, то мы послушаем ее завтра или в ближайшие дни согласно имеющихся списков.

– Но здесь особый случай, – возразил Виктор.

– Вот и посмотрим на этот случай, как полагается. Извините, но вы нам мешаете, молодой человек, – ответил декан.

Виктор ничего не ответил и включил плеер. Зазвучала песня на французском языке Chiao Bambino Sorry. Профессора прекратили разговор и недоуменно прислушивались. Через два куплета Виктор выключил звук.

– Послушайте, это не Мирей Матье, это изумительный голос, никогда его не слышал. Кто поет?

Профессорши пожали плечами, и он посмотрел на молодого человека. Виктор включил другую запись песни Анны Герман – Надежда.

– Замечательно, прелестно, что за певица?

Теперь все трое профессоров смотрели на Виктора.

– Это Елизавета Латыпова, не слышали? – ответил он.

– Елизавета Латыпова? Впервые слышу, – ответил декан, – но где она поет? Это уникальный голос и лучший, что мне приходилось слышать. Но скрыть такой голос невозможно, о нем бы узнал весь мир. Ничего не понимаю…

– Пойдем, девочка, я тебя послушаю, – встала одна из профессоров.

– Ты считаешь, – обратился к ней декан.

– Я ничего не считаю – ты сам все слышишь, – не дала ему договорить профессорша, – запись сделана в домашних условиях на некачественной аппаратуре, аккомпанемент – одно пианино, но такой голос плохой записью не испортить. Пойдем, девочка, пойдем, пусть потом они репу чешут, когда ты будешь учиться в моем классе.

Декан и вторая профессорша пошли следом. В малом концертном зале шли какие-то репетиции, но профессорша попросила прерваться на десять минут и села за рояль.

– Что будешь петь? Ты ведь Лиза Латыпова, я не ошиблась?

– Не ошиблись. Я не знаю, что спеть, – ответила она.

– Нравится Анна Герман? – спросила профессорша.

– Нравится. Тогда, если можно, "Любви негромкие слова".

Профессорша заиграла, и Лиза запела. Когда она закончила петь, какое-то время стояла тишина. Потом декан и профессорша захлопали в ладоши.

– Я профессор Ермолаева и тоже Лиза, только уже Петровна, – она печально улыбнулась, – ни каких экзаменов тебе уже не надо сдавать. Ты принята в мой класс и это однозначно. У тебя оригинальный и великолепный голос, не похожий ни на один, как и у Анны Герман. Такие голоса нельзя сравнивать, они бесценны в своем голосовом регистре и манере исполнения, они остаются в веках. Но кто ставил тебе голос, Лиза?

– Кто ставил голос? – переспросила она, – я училась в музыкально школе игре на пианино, но никогда не пела. Петь стала год назад дома и учил меня петь Виктор Борисович, – она указала на него рукой. – Он же говорил мне, где я пою неправильно. Я пела заново, пока не получалось желаемое.

– А вы молодой человек что заканчивали – явно не нашу консерваторию? – спросила профессорша.

– Я даже не учился в музыкальной школе, на фоно научился играть сам, – ответил Виктор, – но я слышал, где Лиза фальшивит немного и говорил ей. Вот и все.

– Он говорил ей и все, – профессорша посмотрела на своих коллег, – нет – вы такое видели когда-нибудь… он говорил и все. Петь можно и без постановки голоса, как, например, пел Ободзинский. У него не был поставлен голос. Но в семидесятых годах с ним мог сравниться только один певец. Всего один, понимаете, и это Муслим Магомаев. Ни Лещенко, ни Кобзон, ни Гнатюк, никто. Но вы, Виктор, сделали за меня основную работу, и я не понимаю – как?

– Елизавета Петровна, я умею ценить время… мы не москвичи…

– Не волнуйтесь, Виктор, общежитием мы Лизу обеспечим, – перебила его профессорша.

– За это я не волнуюсь, в общежитии она не нуждается, и мы даже еще не подавали документы в вашу консерваторию. Мы пришли обсудить с Лизой некоторые вопросы. Например, индивидуальный график занятий, организацию и проведение концертов с участием Лизы в России и за рубежом и так далее. Сможете вы нам в этом помочь? То есть стать одновременно преподавателем вокала и продюсером Лизы?

– Однако, вы хваткий молодой человек, – усмехнулась профессорша, – но вы должны знать, что для снятия концертного зала потребуются немалые деньги.

– Я бизнесмен, Елизавета Петровна, и говорят неплохой. Совсем необязательно снимать концертный зал в аренду, тем более, что на неизвестное имя мало кто придет из слушателей. Для того, чтобы зазвучало имя Елизаветы Латыповой, вполне достаточно втиснуть ее в программу популярного концерта и спеть одну песню. И это вам вполне по силам. Или вы хотите не только прославиться своей лучшей ученицей, но и сделать на ней неплохие деньги? Можно обсудить и эту сторону вопроса. Так какой будет ваш ответ?