Иллюзионист

Нина внимательно посмотрела на Виктора и то ли улыбнулась, то ли усмехнулась, отвечая:

– Я тебя понимаю – нужно знать с кем живешь. Тестовые вопросы изначально построены так, что на них не может быть однозначных ответов, и ты предлагаешь широкое поле рассуждений. Попробуем. Первый однозначно преступник и здесь двух мнений быть не может. Второй – здесь не все просто. Если он пустит деньги на преступные цели – тоже все понятно, а если на честный бизнес и в том числе на помощь детским домам, например, то почему бы и нет. Мне бы такого поймать не хотелось. Четвертый уже делает хорошо, что возвращает деньги в Россию, а если еще частично употребит денежки на благие цели, то я бы не вмешивалась в процесс перевода наличности. От себя могу добавить и пятое – застала бы на месте преступления детского педофила – убила там же и никаких законных расследований. Такая девушка для совместной жизни тебе подойдет?

– Вполне, – ответил он.

Нина задумалась… Говорят, что человек сам вершит свою судьбу… дураки и бездари… попробовали бы они моей судьбой поруководить… идиоты. Встретились яйцеклетка со сперматозоидом, самолепились, глядя на статую Венеры, ручонки приделали и получилась я… красавица земная. Родители, пьянь беспробудная, отдали меня за бутылку водки и оказалась я в замкнутой комнате, где имели, как хотели денежные дяденьки. Самые морально устойчивые, это конторские, конечно, ко мне частенько заглядывали. Они не выкупали, они просто меня конфисковали и взяли к себе. Дали закончить академию и меня уже не имели, кто хотели, а только власть имущие дяденьки в больших погонах. В погоне за генеральскими погонами судьба и привела меня сюда. Интересно, как я могла руководить ею, если главным органом у меня голова не считалась, не сильно-то поруководишь междуножьем в замкнутом пространстве. Нина усмехнулась… судьба.

И вот я здесь… теперь действительно что-то могу решать и действовать. Никогда в жизни не желала мужиков – одно дело лежать под ними, а другое хотеть. А сейчас хочу, желаю, люблю, боготворю, думаю, не чая души, обожаю… Нежности своей никому не давала и теперь хочется выплеснуть ее всю, добавить ласки, сердечности, душевной теплоты, чтобы пил он только такой эликсир из моих рук, души и сердца. Она размечталась… потом сорвалась с места, выскочила в коридор, пробежала по нему, залетаю в приемную и в кабинет Виктора. Он что-то обсуждал с мужчиной и женщиной. Ее она знала – главный бухгалтер, а вот его нет, какой-то китаец или кореец.

– У тебя что-то срочное, Нина?

– Да, – с трудом ответила она, сдерживая учащенное дыхание.

– Подождите в приемной, – попросил Виктор присутствующих.

Нина замкнула дверь…

– Не могу больше ждать, хочу тебя прямо сейчас.

На столе она с трудом сдерживала свои стоны и боялась, что ее услышат в приемной. Когда кончила – в глазах появились слезы.

– Ты прости меня, милый, я не знаю, что на меня нашло. Даже думать не могла – хотелось тебя всего.

– И мне не хочется тебя отпускать даже сейчас, – ответил он, – там важный деловой партнер. После переговоров я зайду к тебе.

Нина ушла к себе с ясной головой. Ей было стыдно за свое поведение, и она пыталась себя оправдать. "А что я плохого сделала? Переспала с мужем в рабочее время? Не с любовником же. Влетела… прервала переговоры… Ничего, это был бальзам на старые раны".

Она занялась делом – звонила, разговаривала, просматривала интернет и банковские базы спец проверок. Была крайне удивлена – в полиции таких баз нет. У них в конторе, естественно, были, но и то не все. Накопала приличный материал, теперь надо посоветоваться с Виктором. Работа увлекла ее, оказывается, это так интересно!

Вошел Виктор.

– Как прошли переговоры, я сильно помешала тебе? – спросила первым делом Нина.

– Нормально прошли, удачно и ты не помешала, даже помогла немного, сняла внутреннее напряжение. Злости не хватало на полицию и местные власти. Представляешь – китаец заключает официальный брак с русской женщиной, она получает второе гражданство, а он так китайцем и остается. Едут сюда к нам, она оформляет фирму на свое имя как совместное русско-китайское предприятие и начинается бизнес. Все документы в фирме на китайском языке, а в проверяющих местных структурах его никто не знает. На руках у них несколько вариантов учредительных документов, в том числе и с русским переводом имеются. В зависимости от ситуации можно тот или иной документ впарить. Едет эта сладкая парочка подальше от областного центра, находит отдаленный райцентр с железной дорогой и сплошным лесным массивом, договаривается с местной властью об аренде нескольких гектаров земли и ставит там лесопилку. Крышей, естественно, является местный начальник полиции. Скупают лес за нал, в основном от черных лесорубов. Очереди лесовозов там до тридцати машин выстраиваются – принимать не успевают. Работают китайцы, по-русски не говорят, но один-два человечка разговаривающих имеется. Доска и кругляк составами в Китай плывут. В бюджет ноль доходов, откаты в полицию и налоговую – короче припеваючи живут. Три крупных лесопилки подобных у них имеется. Все незаконно делается уже много лет, но ни одна проверка фактов нарушений не выявила. Примерно миллионов сто чистого дохода в месяц у них получается. Мы с китайцем обстоятельно переговорили. Он свою ошибку осознал и переписал весь бизнес на тебя, так что владей. Не захочешь заниматься сама – есть покупатель, который готов за действующий бизнес заплатить тебе не много – доход за год, то есть один арбуз и двести лимонов, – Виктор улыбнулся.

– Не поняла, а я то здесь причем?

– Китаец на тебя все переписал, и нотариус заверил. Чего непонятного здесь? У тебя тоже должны быть свои карманные деньги.

– Миллиард и двести миллионов ты называешь карманными деньгами? – ошеломленно спросила Нина.

– Это же не доллары, Нина, а рубли, – ответил Виктор. – Так продашь или станешь заниматься бизнесом?

– Нет уж, лесной бизнес меня не прельщает.

– Договорились, Олег откроет тебе счет в банке, туда и упадут денежки уже завтра. Но это не главное – я позвонил Калашникову, этот китаец штатный сотрудник китайской разведки и уже успел сдружиться с командиром местной ракетной дивизии. Государству помогли, деньги получим – удачный день сегодня, не находишь?

– Самый удачный мой день – это ты, дорогой. Я тоже кое-что накопала, послушаешь?

– Конечно, разве ты сомневалась?

– Нет, не сомневалась. Издалека начну, чтобы понятно все было. Был у вас здесь в лихие девяностые некий криминальный ингуш со свей братвой. Дружил с сынком прокурорским. И как часто случалось в те времена: опера не могли его изолировать от общества, хотя материалов нарыли достаточно. Прокурорские и судьи обламывали их постоянно, они задержат – те отпустят. Потом ингуш в Москву уехал, стал депутатом Государственной Думы, прокурор тоже в Москву перебрался. Сынок его рейдерскими захватами занимался, ингуш бойцов поставлял, жили не тужили. Решил сыночек местное пароходство прихватизировать и не просто прилетел сюда, а с бойцами спецназа. Кто станет воевать здесь с московским спецназом… Но директор пароходства ни в какую, так они его избивали, а он все равно не соглашался, на колючей проволоке повесили якобы сам. Живого места на теле не было, но по заключению прокурорских – самоубийца и никакого расследования. Короче, пароходство прихватизировал, пароходы в аренду сдал для путины на Дальнем Востоке, но два корабля там под его началом рыбу ловили. Много чем этот сыночек занимался под прикрытием папаши и сейчас занимается. Но сейчас не девяностые годы и более-менее все легально. Ингуша этого потом в Москве застрелили, отмежевался от него прокурорский сыночек, нахапал денежек и сейчас в ус не дует, живет припеваючи, а должен сидеть. Папашка на высоком посту, которого не достоин, естественно, но хрен с ним, с папашкой, сыночек убийца, вымогатель и мошенник даже к уголовной ответственности ни разу не привлекался. Надо бы в детский фонд незаконно нажитый капитал определить, а сыночка на зону. Но с таким папашкой никто связываться не станет. И Президент отмашки не даст даже с железобетонным материалом – не выгодно политически. А у меня душа свербит – ходит гад по земле и жирует.