Иллюзионист

– Катенька, обед, пора кушать и спать.

Она увела дочку, накормила и уложила в кроватку. Катя засыпала быстро, и Алиса вернулась к мужу.

– Давно хотел с тобой поговорить, – начал он, – Катеньке два года… ты планируешь быть домохозяйкой или пойти на работу? Я не имею в виду деньги, они у нас есть.

– Ты знаешь, Витя, я тоже думала об этом. Я филолог, куда мне идти – в школу? Нет уж, спасибо. Можно, конечно, попробовать какую-нибудь газетенку или литературным редактором в издательство. Ты что посоветуешь?

– Что я посоветую? – он улыбнулся, – есть одна идейка. Не знаю, понравится ли она тебе…

Он посмотрел внимательно на Алису.

– Витя, я же не восковая фигура. Что ты меня разглядываешь? Не тяни…

– Если нам построить, например, гимназию-интернат. Набрать сотню детишек семилетнего возраста из детских домов, чтобы они жили и учились у нас. Я буду для них директор-папа, а ты завуч-мама.

Он заметил, что у Алисы от удивления округлились глаза.

– Витя, ты совсем свихнулся? Это же такая головная боль, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Это настоящий хомут на шее.

– Я так и предположил, – с улыбкой ответил Виктор, – что ты вначале откажешься, а потом согласишься.

– Я… соглашусь… в жизни такого не будет, даже не уговаривай. Школа и интернат – двойное ярмо на шее… кошмар какой-то. Ты представляешь, Витя, какая это ответственность, сколько нервов из нас вытянет гимназия-интернат? Дело хорошее, не спорю, но мы же не государство с тобой. Все деньги свои вбухаем в это дело и в результате нищие останемся, но с благодарностью от общества и отдельных учащихся. Благодарность… на нее даже куска хлеба не купишь… нам это надо, Витя?

– Хорошо, Алиса, хорошо – уговорила. Оставим эту идею в покое, есть кое-что получше.

– И что это?

Алиса заинтересованно наклонилась к мужу.

– Помнишь тусовки у Князя? Кстати, мы давно там не появлялись. Построим ресторанчик на два зала и два отдельных входа. Ресторанчик – это понятно, а второй зал для светских тусовок элиты: общение, решение вопросов и так далее. Туда можно знаменитых артистов приглашать, художников с выставкой – толстые кошельки с удовольствием раскошелятся. Фирму на тебя оформим – будет и у тебя стаж к пенсии.

– А как же Князь? Ему это не понравится, – спросила Алиса.

– Не понравится, согласен, – ответил Виктор, – но он внешне не возмутится – должен мне решением многих своих вопросов. Повздыхает и успокоится достаточно скоро. Как ты считаешь – где лучше строиться, в центре города или пригороде?

– Ресторан – это однозначно центр, а тусовки лучше в пригороде. Ты же хочешь совместить все, значит, центр.

– Центр… надо подумать хорошенько.

Виктор прикрыл веки, сидел в кресле, не шевелясь, минут пять, потом произнес:

– Центр… ничего строить не станем, купим готовый ресторан со всеми потрохами, а лучше здание, где он расположен. Переделаем по-своему в рабочем порядке. Кабинет сделаем для приема важных персон – пусть вопросы не на тусовке, а ко мне приходят решать. Какой в городе лучший ресторан?

– Центральный, естественно, – ответила Алиса.

– Да, Центральный, – согласился Виктор, – внизу ресторан, а вверху там какие-то офисы еще четыре этажа. Вот здание это и купим.

– Его не выгодно продавать.

– И это правильно, но мы купим, сделаем предложение, от которого не откажутся. По реальной цене купим, ничего занижать не станем. Собственник здания от радости прыгать станет.

– Это вряд ли, – усомнилась Алиса.

– Поехали прямо сейчас на переговоры – сама убедишься. Катя с бабушкой останется.

– Поехали.

Молодые попросили Екатерину Матвеевну посидеть с внучкой, а сами тронулись в путь.

– Куда мы едем? – спросила Алиса.

– К хозяину этого здания, в котором ресторан расположен. В лихие девяностые годы прошлого столетия его приобрел некий Ставинский Леопольд Карлович, но оформил здание, естественно, не на себя. В то время это было в порядке вещей. У Ставинского генеральная доверенность, а хозяин здания его бывший товарищ Маркин Иван Иванович.

– Почему бывший?

– Не общаются они больше. Маркин живет в нищете, часто болеет. Ставинский ждет не дождется, когда его бывший друг на тот свет отправится – тогда оформит здание на себя. Раньше не хочет, вдруг у Маркина вопросы возникнут, придется платить.

– Когда ты это все узнал про ресторан?

– Рассуждал на досуге, поинтересовался на всякий случай, – ушел от прямого ответа Виктор.

Машина подкатила к разваливающейся лачуге. Виктор с Алисой вошли в дом.

– Иван Иванович, – позвал Виктор, – вы дома?

– Кто там? – послышался голос из комнаты.

Иллюзионисты вошли внутрь. Изможденный старик лежал на кровати. У изголовья на табуретке черствый кусок хлеба и графин с остатками воды, в ногах ведро, из которого невыносимо пахло испражнениями. Виктор с Алисой поразились увиденному… И этот человек владел таким зданием…

– Добрый день, Иван Иванович, давно болеете? – спросил Виктор.

– Давно, – ответил старик, – в больницу не берут, говорят ухаживать некому. Сам передвигался помаленьку, но три дня как слег. Думал: хлеб с водой кончатся и помру… А вы кто, с чем пожаловали?

– Мы ваши добрые друзья, Иван Иванович, приехали вам помочь.

– Эх… какие друзья… никого у меня нет – ни родных, ни друзей. Приезжает раз в неделю Леопольд, оставляет булку хлеба и графин воды, так и тяну неделю. Завтра как раз должен приехать.

– Леопольд – это Ставинский?

– Да, – вздохнул старик, – спасибо ему, а то бы с голоду умер.

Виктор сжал кулаки от ярости… но сдержался, шепнув Алисе: "Молчи".

– Почему Леопольд за вами ухаживает? – спросил он.

– Он когда-то на меня здание оформил. Я ему доверенность выдаю раз в три года, а само свидетельство не показываю, вот он и ездит.

– Что за здание, знаете?

– Нет, Леопольд говорит, что развалюха какая-то, не стоит ничего, он меня из жалости кормит.

– Иван Иванович, я приехал купить у вас эту развалюху. Сейчас подъедет нотариус и мы все оформим законно. Сколько денег вы за нее хотите?

– Э-э, – усмехнулся старик, – она ничего не стоит, чего зря говорить.

– Хорошо, сколько денег вам нужно для счастья?

– Для счастья? – снова усмехнулся старик и на минутку задумался, – пятьдесят шесть тысяч шестьсот пятьдесят рублей.

– Почему столько, можно узнать?

– Можно, – ответил он, – не секрет. Больше года не проживу, в году триста шестьдесят пять дней – по сто рублей в день, чтобы поесть нормально. И двадцать тысяч на похороны.

– Леопольд обманул вас, Иван Иванович, эта развалюха кое-что стоит. Я предлагаю вам следующий вариант – сейчас мы оформляем сделку, то есть пока тоже нотариальную доверенность с правом продажи. Потом едем в больницу. Вас помоют, накормят и полечат. Я куплю вам благоустроенную квартиру и дам вам пятьдесят миллионов рублей. Эта развалюха стоит, примерно, столько. Если вас это не устраивает, то дам больше. Это здание не развалюха и стоит больших денег, Леопольд вас обманывал. Согласны?

Маркин заплакал, Алиса налила ему воды, он с трудом выпил и заговорил.

– Если вы говорите правду, добрый человек, то я вам дам доверенность и свидетельство о праве собственности отдам. Мне не нужны миллионы – подлечиться и пожить в благоустроенной квартире – это да. Я согласен, если вы меня потом и похороните. Значит, Леопольд мне все время врал… Зовите своего нотариуса, а миллионы оставьте себе – я и так буду вам благодарен, на этом, и на том свете стану за вас молится. Как зовут вас, люди добрые?

– Я Виктор, это моя жена Алиса, – ответил он.

На следующий день Виктор с Алисой зашли к старику в палату. Он увидел их и снова заплакал.

– Иван Иванович, что случилось, кто вас обидел? – спросил озабоченно Виктор.

– Никто, это я от счастья, – ответил Маркин, – вчера еще думал, что подпишу доверенность и все – никому не стану нужен вообще, куска хлеба никто не подаст. А вы слово держите, в такой палате я еще не лежал и уход отменный, персонал ласковый, вежливый. Говорят, что скоро снова ходить стану, это у меня от голода слабость была.