Страница 2 из 4
Женщина — ее звали Алена — страшно извинялась потом перед «Пашей», и ему все-таки пришлось зайти к ней и выпить чаю. Он сразу сказал, что у него жена в тюрьме, а Алена сказала, что он вообще не должен ей ничего говорить, и утром она тоже сказала, чтобы он ни про что не думал и что ей было очень с ним хорошо. И что она больше не надеется его увидеть, но все равно возьмет его телефон и позвонит поздравить его с Новым годом. Она действительно позвонила в новогоднюю ночь, когда «Паша» и мышь только выложили дорожку, и он передал привет Наташе. Он спросил, встречают ли Алена с Наташей Новый год одни, а Алена сказала — нет, с ними Женя, а «Паша» сказал: «Женя же свинья», а Алена сказала: «С Новым годом, Сережа» — и повесила трубку, потому что к ней явно кто-то лез целоваться. «Так что, — сказал „Паша“ собаке Коте, — я тебе говорю, под праздники хер его знает, кем лучше работать — продавцом игрушек или психиатром, — по-любому ебануться можно».
Собака Котя сказала, что все верно, в это время года прямо-таки трудно не ебануться, разве что если оказаться в вытрезвителе. Тут Котя и «Паша» немного посмеялись, потому что та ночь, когда они познакомились в вытрезвителе, закончилась очень хорошо для всех ее участников, кроме мужика в серой рубахе, который Все Им Объяснил. Но мужик, честно говоря, был готов к такому исходу, так что можно сказать, что эта ночь и для него закончилась хорошо. «Паша» тогда оказался в вытрезвителе, потому что в том декабре его жена как раз познакомилась с человеком, которого год спустя убила из-за «эффекта годовщины». «Паше» она объяснила, что она этого человека любила, а он ее — нет, и от этого «Паше» стало ужасно больно. Он раньше даже не знал, как бывает больно, когда кто-то не любит женщину, которую любишь ты, и делает ей этим больно. Короче, «Паша», который тогда еще работал психиатром и был очень приличным человеком, как-то совершенно естественно оказался в новогоднюю ночь в вытрезвителе. А собака Котя оказалась в вытрезвителе по неприятному стечению новогодних обстоятельств.
Дело в том, что собака Котя вовсе не был собакой, а был верхунд, собака-оборотень. То есть изначально он был очень даже собакой, самой обыкновенной и даже немного породистой, и в детстве был очень хорошенький, прямо ангелок с зубами. Он родился у овчарки из очень приличной семьи под самый Новый год и вызвал страшный скандал, потому что выяснилось, что восемнадцатилетний Лелик путается с одной разведенкой по имени Алена. Эта Алена, конечно, нашего Лелика не намного-то и старше, но у него впереди потрясающая карьера, а она Бог знает кто, кассирша, у нее еще дочка маленькая, — и не стыдится талантливому мальчику ломать судьбу. Да еще и ее поганый кобель покрыл нашу породистую Глашеньку, вон у щенков на лбу отметина точно, как у ее гаденыша. Был валидол и все дела, бабушку еле спасли, Лелик хлопнул дверью и чуть не прищемил себе музыкальный палец, но щеночки-то уже родились, не выгонять же их в стужу, под Новый год, на улицу? Лелик сказал, что он — сам! Без вашей помощи! Их раздаст! Всех троих! — сгреб, завернул в полотенце и притащил щенков в консерваторию в последний день учебы.
В консерватории все виолончелистки, конечно, кипятком сю-сю-сю-сю-сю, особенно от собаки Коти, но легкое ли дело — взять в квартиру собаку смешанной породы, которая неизвестно еще, до каких размеров вырастет? — а квартиры все приличные, у всех бабушки, у всех валидол. Но вернуться со щенками домой предновогодним вечером Лелик, конечно, не мог — это бы доказало, что он не мужчина, не может справиться со своим приплодом от Алены (извините). Поэтому Лелик, которого уже ждали в гости к новогоднему столу у одной виолончелистки, понес Котю с братьями в парк Сокольники, к пруду, а конкретно — к большой полынье. Он же был не изверг — оставить трех щенков на улице в такой мороз, под самый Новый год, что это за жизнь и сколько она продлится? — одно страдание.
Собственно, именно так про жизнь думал в этот момент и милиционер Меньшиков, младший сержант, новогодней ночью ушедший с поста в парке Сокольники и отправившийся к полынье топиться от одиночества и от любви к одному своему подконвойному, некоему Алексею, убившему человека, который его не любил, и явившемуся через шестнадцать минут после совершения преступления в ближайшее отделение милиции с повинной. К своему удивлению, младший сержант Меньшиков испытывал ужасную душевную боль не от того даже, что Алексей не любит его, а от того, что человек, которого любил Алексей, не любил Алексея в ответ и причинил ему этим столько мук. Эта боль была такой грустной, что привела одинокого сержанта Меньшикова новогодней ночью к полынье.
Лелик, сделавший свое дело и быстро шмыгнувший в темноту, подальше от ледяного плеска и отчаянного визга, разминулся с младшим сержантом Меньшиковым буквально на сорок восемь секунд, так что оба они сумели, в какой-то мере, выполнить свой план: Меньшиков бросился в полынью, вытащил щенков, выбрался сам, домчался до патрульной машины и уже через час отпаивал водкой себя и щенков, и все четверо отлично выжили. Умный сержант Меньшиков не стал давать щенкам имена в ту странную ночь, потому что боялся, что они все-таки умрут от пневмонии, или от водки, или и от того и от другого. Он только гладил всех троих по очереди и говорил «котя, котя, котя», так что потом, когда двоих Котиных братьев забрали к себе друзья Меньшикова, Котя так и остался Котей.
Жизнь Меньшикова и Коти от этой встречи, конечно, очень переменилась к лучшему, и ее омрачала только одна проблема: Коте, чью жизнь на самой заре его существования спасла водка, иногда невыносимо хотелось выпить, а младший сержант Меньшиков быстро это понял и ничего против не имел. Но в первый же раз, когда Меньшиков плеснул Коте в миску, а себе в стакан, сел на пол, чокнулся стаканом с миской, и они выпили, Котя вдруг заговорил человеческим голосом. Быстро выяснилось, что Котя по мере взросления все больше превращается от водки в человека, но ненадолго — после первой рюмки на восемь-десять часов, а дальше, пей не пей, природа дает организму Коти две недели передыху. Не пить Коте, собственно, было легко, ему и выпить-то никогда не хотелось, кроме тех ночей, когда Котя вдруг просыпался и понимал, что вот прямо сейчас или псятграм — или ему капец. Тогда он будил Меньшикова, деликатный Меньшиков заранее надевал на Котю штаны и рубаху, они выпивали, и Котя становился невысоким человеком, очень симпатичным, упитанным. Они курили, разговаривали, потом Меньшиков шел спать, а Котя иногда читал или играл в WarCraft за Меньшикова, а потом засыпал и просыпался от того, что свернулся клубком и попал своей, опять собачьей, головой в штанину. А год спустя Меньшиков снова согласился пойти в патруль новогодней ночью в парк Сокольники из каких-то сложных сентиментальных соображений, в которых он сам никогда бы не разобрался. Собственно, там он и познакомился с человеком, которого собака Котя позже этой ночью станет ошибочно называть «Паша», — то есть с Сергеем, чья жена Таня как раз сидела в тюрьме.
Сергей был ужасно, страшно пьян, но пока Меньшиков терпеливо волок его к машине, он успел рассказать Меньшикову про то, какая боль его гложет: боль не за себя, а за любимого человека, которого не любил его любимый человек. Это совпадение так потрясло младшего сержанта Меньшикова, что он даже сам подогнал машину поближе к Сергею, то есть к «Паше», и предложил отвезти «Пашу» домой. «Паше» очень не хотелось домой, и они договорились, что «Паша» все-таки проведет ночь в вытрезвителе. Сам же потрясенный Меньшиков, едва высадив «Пашу», который обещал хорошо себя вести и постараться не плакать, рванул на всех парах к одному своему знакомому с большим чином, и тот, несмотря на новогоднюю ночь, вошел в потрясенное положение коллеги и сделал несколько звонков.
В результате выяснилось, что Алексей, которого все еще любил Меньшиков, получил за убийство всего шесть месяцев плюс два условно благодаря своему совершенно невыносимо знаменитому оперному отцу. Отец бросил Алексея еще совсем маленьким, но аккурат перед Новым годом обнаружил у себя рак простаты и ощутил мучительную потребность разыскать своего сына и во всем перед ним повиниться. Прямо в новогоднюю ночь оперный отец начал названивать Алексею по найденному наконец телефону, и ему ответила жена Алексея и рассказала, что Алеша в тюрьме. И вот спустя двенадцать месяцев освободившийся Алеша гордо строил свое будущее заново — торговал игрушками у метро, отказавшись принимать от знаменитого папы какую бы то ни было помощь и заставив его, таким образом, полюбить себя еще больше. И хотя было уже за полночь и фактически наступило первое января, Алексей не уходил со своего трудового поста, потому что ночь выдалась лунная, все гуляли и веселились, хлопушки, серпантин и липкая брызгалка расходились на ура. Честная работа и веселящиеся люди дарили Алексею, начавшему Новую жизнь, ощущение совершенно волшебного праздника. Так что он вовсе не испугался, когда увидел бешено тормозящую рядом с ним патрульную машину, и совсем не удивился, когда из нее вышел когда-тошний конвойный, чьего имени он не помнил, но чье лицо не мог позабыть уже год.