Крутая медь

Я чувствовал себя точно так же. Будто я и Бобби Тон из одного теста слеплены. Он сходил в тюрьму, я – в Техасский университет, но есть те, кто считает, что большой разницы тут нет.

Гаррет шагнул к Чарли-Карлосу, тот сделал шаг назад и едва не свалился с крыльца. Гаррет остановился и покачал головой.

– Слушай, Чарли, мне плевать на деньги, – сказал он. – Не знаю, как ты узнал пин-код, и ладно. Я просто рад, что ты снова в Техасе. И не думал, что ты когда-нибудь домой вернешься.

Я слегка позавидовал Чарли. Насколько я знал, никто не обрадовался тому, что я домой вернулся. А я ведь даже ни у кого банковский счет не взламывал.

– Мне пришлось, – мрачно ответил Чарли. – Калифорния уже не та, что раньше. Техас – то место, где мне сейчас лучше всего играть мою музыку. Я собираю свою группу, Дэвид. Потусовался в Бахе с реальными парнями, научился играть реальную музыку.

– Правда? Тогда скажи что-нибудь по-испански, Чарли.

Чарли надулся.

– Нет. Знаешь, почему? Если ты не певец, реальным парням плевать, какие слова ты сказать умеешь. Важно, какие ноты ты сыграть можешь. Так что, пока ты торчишь в школе, уча детей играть гаммы и марши, я буду создавать реальную музыку в реальном мире и для реальных людей.

Он ткнул себе пальцем в грудь.

– Больше никакого второго места в ряду и фибергласса.

Гаррет разозлился.

– Значит, ты решил нарушить завещание мамы, покупать и продавать инструменты, украденные в школах? Инструменты, которые были куплены, в первую очередь, на мамины деньги?

– Мама оставила деньги на то, чтобы помогать музыкантам, – ответил Чарли. – А не только школьным оркестрам. И ты должен был советоваться со мной. Однако сделал все сам. Я выражаю свое несогласие.

– Погодите-ка, – вмешался Бобби Тон. – Вы тут говорите, типа, что у вас одна мать? Мне кажется, это невозможно, с точки зрения цвета.

Я едва не заговорил, так мне хотелось выговорить ему за грубость, но решил, что это тоже будет грубостью.

Гаррет едва глянул на Бобби.

– Не ваше дело, – сказал он. И снова поглядел на Чарли. – Ты действительно хочешь получить желаемое, воруя у детей?

У Чарли скривилась верхняя губа.

– У детей, которым и так плевать. Если бы им плевать не было, они бы сами не принялись продавать школьные инструменты.

– Эти ребята не из оркестра, – сказал Гаррет. – А ребята из оркестра пытались позвонить мне сразу, как узнали, что происходит. Но у меня… у меня телефон был выключен. И они сделали то, что сочли наилучшим. И не позвонили шерифу, потому что не хотели, чтобы их друзья в тюрьму попали, за что ты должен быть им благодарен.

– Новая подружка? – спросил Чарли. – Обычно так и бывает, когда ты кому-то нужен, но предпочитаешь заняться чем-то получше.

О да. Они точно братья.

– Я пытаюсь сказать тебе, что ребята из оркестра ничего не крали, – возразил Гаррет. – Плохого они сделали лишь то, что попытались защитить пару здоровых дурней из белой швали родом.

Из дома послышались протестующие крики. Донни и Тайлер явно не были согласны с такой характеристикой. Будучи сам из той же породы, я, тем не менее, не мог не согласиться с точностью определения.

Бобби Тон прокашлялся.

– Простите, сэр, но мне тоже кажется, что это оскорбительный термин.

На этот раз Гаррет даже не поглядел на него.

– Скажите, что вы никогда не использовали аналогичный, говоря про черных, и я извинюсь.

Бобби почесал подбородок.

– Принято, – сказал он. – Но ближе к делу. Ребята, вы со своим дерьмом разобрались, чтобы мы могли завершить сделку?

Гаррет повернулся к нему.

– Неужели не понял? Сделки не будет. Ты и Чарли достаете тубу «Грониц» из вашей машины, а потом возвращаете сузафон «Конн». И даете деньги на новый раструб для «Кинга». Взамен – никто не отправится в тюрьму.

– И что мне потом делать? – спросил Чарли.

Гаррет повернулся обратно.

– Ты мой брат. Оставайся у меня. Верни деньги, какие еще остались. С этого и начнем.

– На твоих условиях, – сказал Чарли и язвительно фыркнул. – И никакой группы у меня.

– Как я уже сказал, с этого начнем.

Бобби Тон встал между ними, щелкнул языком и вытащил из-за пояса «Судью».

– Из того, что я слышу, я понял, что вы двое между собой все решаете, а я ни с чем остаюсь. Ни от сегодняшней сделки, ни от дальнейшей перепродажи. Я так старался не жадничать, поскольку для меня это новый бизнес. Рад был роли посредника, на соответствующей оплате.

Гаррет поглядел на револьвер.

– Могу за труды семьдесят шесть долларов дать, – сказал он. – Больше с собой нет.

Бобби держал «Судью» стволом вниз, но взвел курок.

– Семьдесят шесть баксов? – переспросил он. – У человека с благотворительным счетом в банке, и все такое? Нет, мне нужно не меньше тысячи, чтобы освободить тубу из заключения в этом минивэне.

Он снова почесал подбородок свободной рукой.

– На самом деле тысячу просто за то, что я уйду, не пристрелив тебя. А пристрелить придется обоих, чтобы меня в расизме не обвинили. Одна тысяча долларов. А потом можете делать все, что вам вздумается, с тубами, сузафонами, стеклянными гармониками, мать их, и что там еще у вас есть.

Чарли поглядел на него.

– Ты знаешь, что у меня сегодня только пять сотен. Здесь на крыльце тысячи долларов нет.

Бобби Тон поднял револьвер.

– Тогда кто-то из вас пойдет и найдет их.

– Или ты получишь пятьсот семьдесят шесть долларов прямо сейчас, – сказал Гаррет.

Бобби, похоже, не услышал это предложение. И начал покачивать стволом револьвера, переводя его с Чарли на Гаррета и обратно.

– Эни, Мини, Майни, Мо, – сказал он.

Открылась дверь, и вышла Элизабет. У нее в руке был мобильный, и она глядела на Бобби Тона.

– Хочешь, чтобы шериф тут оказался? – спросила она.

– Элизабет, нет… – со стоном начал Гаррет.

Бобби перестал качать «Судьей» и слегка опустил ствол. И поглядел на Элизабет иронически.

– Мэм, никто из службы шерифа не попадет сюда быстрее, чем за тридцать минут. Если вы решили потревожить меня тем, что собираетесь обвинить меня в противозаконных действиях, что ж, мне придется просто пристрелить вас всех, чтобы это предотвратить.

Я снова напрягся. Бобби Тон не знает, что я здесь. Если колени не подведут, я смогу на него наброситься, прежде чем он среагирует. Или не смогу. Я собрался мысленно кинуть монетку.

И в этот момент по подъездной дороге снова захрустели колеса машины.

Что ж, хорошо. Интересно, насколько еще может усложниться ситуация. Скоро узнаем.

12. Всем пришел Бизвэкс

Похоже, никто из стоящих на крыльце шума не услышал. Они были слишком заняты своей четырехсторонней техасско-мексиканской ничьей.

Черный «Крайслер 300» медленно подъехал по дороге, мимо моего укрытия. С погашенными фарами. Практически беззвучно, если не считать хруста гравия под колесами.

У меня возникло предчувствие, что развитие событий приведет к тому, что «Судье» придется снова высказаться.

Поэтому, пока машина тихо ехала мимо меня, я на полусогнутых вышел из укрытия и пошел вплотную к ее заднему бамперу. Может, если смогу подобраться поближе к крыльцу, то успею прыгнуть и попытаться закрыть собой Элизабет.

Затем кто-то, кажется, Чарли-Карлос, заметил «Крайслер» и заорал. Так что я был готов к тому, что машина резко остановилась, мигнув стоп-сигналами, и я не разбил голову о багажник.

Выглянул из-за левого стоп-сигнала в тот самый момент, когда зажглись фары «Крайслера», заливая светом крыльцо. Бобби Тон, Чарли, Гаррет и Элизабет вздрогнули от внезапно яркого света.

Дверь машины открылась, и водитель вышел, отгораживая себя ею от крыльца.

– Всем оставаться на местах, – сказал он низким спокойным голосом. – Подозреваю, мне следует кого-то арестовать. Но дайте разглядеть, кого именно.

Это был Эрнест, также известный как помощник шерифа Бизвэкс. Видимо, в какой-то момент после нашей утренней встречи он решил, что следует сделать нечто большее, чем просто стоять посреди вестибюля. Но допустил тактическую ошибку.