Дорога славы

Кроме капитана о характере груза знал только старший офицер Службы. Остальные, включая роту охраны, могли лишь гадать о том, что именно лежит в опечатанном трюме. Но важность миссии чувствовал каждый — поэтому, хотя конвой и двигался в своём глубоком тылу, экипажи были готовы вступить в бой едва заметят противника. Потому, когда после промежуточного прыжка сканеры показали полудюжину рейдеров, которые частенько тревожили коммуникации Империи, матросы и офицеры не промедлили ни секунды. Конечно, пятёрка крейсеров и два десятка эсминцев «перемелют» и много больше таких вёртких, но слабовооружённых кораблей. Вот только, хотя положение врага, атакующего со стороны яркой белой звезды, было очень не удачным — рисковать Стрельников не хотел.

Десять минут спустя командир конвоя похвалил себя за предосторожность. Судя по всему случай привел их в систему, где расположилась перезарядная база рейдеров: в направлении здешнего солнца сканер неожиданно показал ещё семь звеньев и носитель. Который, видимо, недавно вышел на позицию и начал сброс «охотников». А если вспомнить, что мобильные базы класса «Титан» несли не меньше десятка «глубинников», сейчас, наверняка уже готовых атаковать, едва крейсера начнут «покидать поверхность» для скачка в гипер … Конечно, шансы и теперь были на стороне имперцев — но со столь ценным грузом подставлять борт «Орла» под выстрел Стрельников не собирался. И пользуясь тем, что крейсеры и эсминцы не сильно уступают в скорости рейдерам, корабли начали отступать в сторону второй точки перехода. К тому же расположение планет тоже играло на руку имперским экипажам: в отличие от противника мощности их реакторов хватало, чтобы, не снижая скорости, «скользнуть» по «поверхности» газового гиганта и «закрывшись» его атмосферой «исчезнуть» со всех радаров противника.

Именно на такое поведение противника и рассчитывал адмирал Соединённых Миров. Едва сила притяжения огромной, вдвое больше Юпитера, планеты захватила корабли имперского конвоя, как по ним ударили орудия невидимого до этого линкора, заставляя замедлиться и начать манёвры уклонения. Враг словно знал, что превосходный во всём «Орёл» имеет один недостаток: он не сможет резко набрать скорость в столь сильном поле притяжения планеты. И потому станет добычей для подоспевших врагов, от которых легко оторвался бы в любом другом месте.

Ни секретность миссии, ни отвага экипажей не помогли. Слишком точно была организована засада, слишком неравны были силы… Корабли эскорта отчаянно кидались на врага, стараясь спасти лидера, инженеры крейсера заставляли двигатели сделать невозможное и вырваться из ловушки. Но раз за разом их оттесняли всё глубже и глубже в гравитационное поле. Когда «Орел» после очередной пробоины потерял ход, стало ясно, что до высадки абордажной партии осталось совсем немного. Но и Соединённым Мирам груз не достался. Едва к неподвижному кораблю двинулись десантные боты, как на месте крейсера вспухло облако взрыва: едва отчалил последний спасательный катер, Йоргенсен запустил механизм самоликвидации. Унеся с собой в небытие и груз, и счастливую улыбку полковника, внезапно осветившую его лицо в последние мгновения жизни.

Гибель «Орла» обрушила немало карьер, как в армии, так и в Службе. Вот только старший офицер ИСБ порховского сектора был слишком далёк от политических игрищ столицы. И его не слишком волновало, кто из генералов или чиновников будет приближен ко двору, а кто угодит в опалу и немилость. Правители приходят и уходят, династии сменяются. Но император лишь символ, а они служат Империи — в этом смысл и долг каждого надевшего погоны или севшего в кресло губернатора планеты и провинции. Потому долг Марка сейчас выяснить, кто забыл свою совесть и присягу, кто продал Родину за новые тридцать сребреников, передав врагу столь важные сведения. Ведь даже о самом плане «Анчар» знали очень немногие, не говоря уже о подробностях маршрута и составе конвоя.

Генерал готовился к нудной и кропотливой работе, долгим неделям ожидания, когда аналитики и следователи по крупицам будут собирать информацию. Ко всему тому, что завершится захватом врага — лишь это увидят обыватели и журналисты. Но к удивлению, следствие длилось недолго, предатель почему-то даже не постарался замести следы. Так не бывает, и Марк ещё несколько дней нещадно гонял сотрудников, пытаясь определить: не скрылся ли за ложным следом истинный враг. Ошибки не было — и едва рассеялись последние сомнения, у старого генерала потемнело в глазах. Раздав необходимые приказы, он ещё больше часа сидел в кабинете, вперив взор в одну точку. Этот человек не мог стать предателем! Вот только собранные доказательства не допускали иного вывода… Когда адъютант доложил, что все готово, Марк велел подать машину, которая должна была отвезти его в правительство сектора. Где ему предстоял очень неприятный разговор.

Павел стоял у огромного, во всю стену, окна кабинета, вглядываясь в городские улицы. Конечно, можно было бы включить проекцию, сымитировав взгляд с любого этажа или с крыши — но губернатор никогда так не делал. Здание правительства сектора, к тому же построенное на холме, было самой высокой точкой столицы Порхова — и потому отсюда, с двадцать пятого этажа, город был словно на ладони: здесь не было высоченных небоскрёбов, которыми славилась метрополия. И когда позволяло время, Павел любил смотреть на квадраты парков, на утопающие в зелени ниточки улиц… так не похожие на сухие степи Тарсы, где он родился и вырос. Глядеть на маленькие коробочки машин, крохотные точки прохожих, представлять себе их судьбы, мысли и желания. И внезапно ощущать, что город — тоже живой. Странным, необычным существованием целого — и одновременно судьбой каждого из составляющих его людей.

Павел так и не обзавёлся семьёй. Но сейчас, когда его годы подошли к закату, не жалел об этом ни секунды: его детьми стали города планеты и провинции, а столица — самым любимым сыном. Глядя на которого хочется гордиться: какой он вырос большой, красивый. Успешный, сильный. Счастливый — ведь каждый из его жителей счастлив. Именно поэтому Павел, став губернатором, и выбрал себе кабинет на одном из верхних этажей. Хотя Марк не раз его отговаривал: слишком трудно здесь обеспечивать безопасность главы правительства. Но Павел, даже пережив три покушения, сменить место отказывался.

Из динамика прозвучал голос секретаря:

— Господин губернатор, к вам региональный координатор Имперской Службы Безопасности. Говорит, по срочному вопросу.

Павел оторвался от зрелища за окном с трудом, но Марк никогда не умел ждать, пока его позовут. И, наверняка, уже подходит к кабинету. Хорошо хоть, став генералом, предупреждает секретаря от входа. А не открывает, как по молодости, дверь кабинета пинком. Всегда неожиданно и с воплем: «Оторви зад, крыса канцелярская! Срочное дело есть!» Наверное, оба они стареют. Стареют… потому что всё чаще заменяют живые слова и чувства формальностями да общественными нормами.

Губернатор успел отойти от окна едва на пару шагов, как в кабинет вошёл координатор. Вошёл непривычно тихо, после чего аккуратно притворил за собой дверь и молча встал напротив Павла. Марк смотрел на старого друга, и в глазах застыли смертная боль и тоска. Наконец он решился нарушить тишину и с каким-то надрывом произнёс:

— Почему? Я пришёл сам, чтобы спросить — почему?

Павел ответил не сразу. Несколько секунд он молчал, а потом провёл рукой по седому ёжику волос и неторопливо ответил:

— Мы проигрываем. Не важно, что говорят там, — он показал рукой на выпуск новостей, беззвучно идущий в большом настенном экране. Где на фоне карты длинноногая блондинка рассказывала об очередной победе. — Но ты ведь знаешь, как дела обстоят на самом деле. И понимаешь, кто в этом виноват. Я даже не о том, что во время атаки планеты вместе с военными на Орлене погибли бы мучительной смертью почти пятьдесят миллионов гражданских. Как скоро император отдал бы приказ применить Инвертор снова? Вынужденно, конечно. Ведь ни у него, ни у Сената не хватает ума начать переговоры сейчас, пока сохраняется хотя бы видимость успеха…