Дорога славы

— Где мы? — сипло спросил Драг.

Грюк поднял на него взгляд:

— Пайков нет, — произнес он бесцветно. — Вода, оружие, хлам… и ни крошки еды.

— Где мы?

— Без понятия, — старпом с трудом встал на дрожащие ноги. Его бедро было сильно искривлено, приземистая фигура кренилась влево. — А говорили, — прохрипел он, — в этих гробах мышцы не атрофируются. — Врали. И пайки сперли, суки!

…Они не знали, сколько бредут по этим камням. Шаг. Еще шаг. Драгу казалось, что прошло около тридцати стандартных часов — Грюк утверждал: не больше двенадцати. Шаг. Мучительно хотелось спрятаться, оказаться за прочными стенами, под надежным потолком, укрыться от бесконечности — от чужой, холодной голубой пустоты над головой, от бескрайней черной пустыни, тянущейся от горизонта до горизонта. Но возвращение в капсулу — верная смерть. Единственный шанс выжить — найти еду. Шаг. Драг шел, спотыкаясь и покачиваясь, толкая перед собой шатающуюся под тяжестью поклажи девчонку. Она страшно раздражала пирата: часто падала и непрестанно хныкала. Шаг. Сзади ковылял Грюк с оружием. Это нервировало: Драгу все время казалось, что старпом выстрелит ему в спину. Шаг. Все мышцы ныли, тяжелое снаряжение тянуло вниз. В глазах все расплывалось, двоилось. Шаг, шаг. Вита-гель засох и неприятно стягивал кожу. Шаг…

Девчонка снова упала. Драг пнул ее:

— Вставай! — девушка всхлипнула, попыталась приподняться и снова растянулась на острых камнях. — Бросим? — он обернулся к старпому.

— С бабой-то оно лучше, — сварливо возразил Грюк. — Тут, может, всю жизнь торчать, — старпом тяжело опустился на большой валун.

— Жизнь… — Драг уселся рядом, сбросил с плеч тяжелый рюкзак. — Она будет недолгой, если здесь нет еды.

— Есть, — жестко сказал Грюк. — Должна быть. Спасательное корыто летит по инерции, пока анализаторы не засекут подходящее место для высадки. («Хорошо, корректирующие двигатели не подвели, — подумал Драг, — а то впаялись бы в какую-нибудь дрянь».) А подходящее место — это нормальная атмосфера, температура, гравитация… и нормальная жратва! Все здесь есть, надо только дойти до края пустыни.

И они шли. Медленно, долго. Бесконечно. Шаг. Еще шаг…

Ночами, несмотря на холод, спали на сложенных вдвое одеялах. Палатку решили не ставить, пока не найдут подходящее место для лагеря: распаковывается купол автоматически, но как его правильно сложить обратно, чтобы потом повторно использовать, никто из них не знал. На третий день среди мертвых камней стали попадаться какие-то сероватые губки и жесткие колючки. Жизнь. Выглядела эта растительность совершенно несъедобно, но путники воспрянули духом и позволили себе пить больше, чтобы хоть как-то приглушить чувство голода. На четвертые сутки Драг заметил боковым зрением стремительную тень, но рассмотреть не успел.

— Здесь могут быть хищники, — сказал он на привале, делая скупой глоток из фляги. — Мне нужно оружие.

— Я прикрою, — отрезал старпом, удобнее перехватывая ружье. — Завалю любую пакость, не сомневайся.

Драг не сомневался. Но ему все чаще казалось, что этой «пакостью» окажется он сам… Неспроста Грюк заграбастал все четыре ствола. В последнее время старпом стал нервным, постоянно сыпал указаниями. И как-то странно, оценивающе смотрел… «Убьет, — с ужасом думал Драг. — Убьет и сожрет». Он много раз слышал истории о том, как люди, оказавшись на необитаемой планете, теряли разум от голода и ели своих друзей. Конечно, пираты еще не настолько оголодали, но и Грюк ведь не был его другом… О жестокости старпома «Файтера» ходили легенды, и Драг всегда боялся его до дрожи. Сначала он надеялся, что Грюк в первую очередь избавится от девчонки, но тот имел другие планы, и это казалось недобрым знаком. Пленница совсем потеряла силы, и никакими побоями заставить ее тащить снаряжение было невозможно, зато воду лакала наравне с мужчинами. Но старпом не только не позволил ее бросить, но и заставил Драга тащить все на себе. «Сожрет-не сожрет, но, как только выберемся отсюда — пришьет, как пить дать».

…Несмотря на дикую усталость, Драг никак не мог заснуть. Он лежал, глядя на тусклые звезды, и думал, что делать дальше. Еда на планете, возможно, есть… но где? Успеют ли они ее найти до того, как умрут от голода? Как распознать, что здесь годится в пищу? И неизвестно, справятся ли антидоты из аптечки, если они нарвутся на отраву. Воды осталось совсем мало, и Грюк наверняка попытается забрать все себе. Если бы заполучить оружие… Пират прислушался к мерному дыханию девчонки и старика. Спят. И Драг решился. Тихо поднялся, на цыпочках подкрался к старпому и склонился над ним, затаив дыхание. Грюк спал в обнимку с ружьями. Осторожно, обливаясь холодным потом, Драг потянулся к одному из стволов. Девчонка зашевелилась во сне. Драг замер на месте в неудобной позе, выждал минуту. Ничего не произошло, и он аккуратно взялся за холодный приклад. Мгновенно на его запястье сомкнулась железная лапища Грюка.

— Не спится, приятель?

Драг похолодел. Не понимая, что делает, он нащупал на земле булыжник и с силой обрушил его на голову старпома. Тот взвыл и откатился в сторону. Драг схватил ружье, и четыре лазерных вспышки одна за другой пронзили ночь. Грюк затих. Победитель перевел дух, отстегнул флягу от пояса и сделал несколько жадных глотков. Взгляд его упал на девчонку. Она не спала: стоя на коленях, смотрела на Драга расширенными от ужаса глазами.

— Воды дай, — он швырнул ей опустевшую флягу.

Пленница засуетилась, схватила эластичную емкость с водой, трясущимися руками открутила пробку и выронила бурдюк. Вместо того чтобы скорее поднять его, девчонка тупо застыла на месте…

Мария оцепенела от страха, не в силах пошевелиться. Убийца в два шага оказался рядом, подхватил с земли опустевший мешок. Девушка упала на камни, сжалась в ожидании смерти… и вдруг услышала смех. Пират сидел на земле с бурдюком в руках и громко хохотал. Потом встал, достал из рюкзака охотничий нож, подошел к телу убитого и вонзил в него клинок. Марию замутило, и она отвернулась. За спиной шумно возился пират, истерично хихикая. Девушка начала было молиться, но оборвала себя: Бог уже ответил на одну ее просьбу…

Она отрешенно сидела перед огромным зеркалом в своей роскошной каюте, а Сара расчесывала ее волосы, приговаривая:

— Грех вам, госпожа, жаловаться. Отец вас в жены самому Прокуратору отдает. Любая на вашем месте только радовалась бы.

— Мне страшно… — о Прокураторе все говорили как о человеке разумном и праведном, но он был единственным, кого отец Марии боялся по-настоящему. И она знала, что этому должны быть очень веские причины.

— Глупости, госпожа. Всякая женщина рождена, чтобы стать послушной женой и доброй матерью. Для того нас Бог сотворил.

«Господи, — молилась про себя Мария, — пусть свадьба отменится. Все, что угодно, только не Прокуратор, умоляю». В этот момент тревожно завыла сирена: на корабль напали.

Бог услышал молитву…

Ее разбудил дразнящий запах жареного мяса. Рот мгновенно наполнился слюной. Еда? Откуда? Пират сидел рядом и с аппетитом чавкал, прихлебывая из фляги. Увидев, что Мария проснулась, усмехнулся:

— Будешь паинькой — поделюсь, — он протянул ей сильно подгоревший кусок.

Мария нерешительно взяла подношение и с ужасом отшвырнула в сторону: до нее вдруг дошло, что это такое.

— Охренела?! — убийца ударил ее по лицу. — Подними!

Девушка испуганно замотала головой. Пират схватил пленницу за волосы и подтащил к отброшенному куску:

— Подними! — она послушалась. — И жри!

Он приставил к горлу девушки нож.

Давясь от отвращения, Мария принялась есть. Мужчина сунул ей под нос флягу:

— Пей!

Девушка сделала один глоток вязкой солоноватой жидкости, и ее стошнило.

…Они все шли и шли. Вдали показались смутные силуэты гор. Растительности вокруг стало больше: помимо знакомых губок и колючек появились чахлые кусты, пучки бурой травы, кое-где из сухой почвы торчали венчики мясистых листьев, возможно, съедобных. Но Драга беспокоило отсутствие воды: крови Грюка, сдобренной антикоагулянтами и антисептиками, осталось совсем мало. Утром он пробовал собрать росу, но она испарилась слишком быстро. Полученной влаги хватило лишь на то, чтобы смочить пересохшие губы и язык.