Страница 3 из 36
Ровно через двадцать пять минут Кэрол услышала щелчок замка на боковой двери, открывающейся из кабинета в коридор. А немного погодя другая дверь, ведущая в приемную, отворилась и на пороге появился доктор Стивенс. Какое-то время он разглядывал Макгриви.
– Мы раньше встречались, – сказал он, – но где, – припомнить не могу.
Макгриви небрежно кивнул:
– Да… Лейтенант Макгриви. – И показал на спутника: – Детектив Фрэнк Анжели.
Они обменялись рукопожатием.
– Прошу вас, – пригласил доктор.
Кабинет Джада был обставлен в духе гостиной французского загородного дома. Письменный стол отсутствовал. Лишь удобные кресла и несколько маленьких столиков, на которых стояли антикварные лампы. На полу – красивый большой ковер. В углу – кушетка, покрытая узорчатым шелком. Макгриви заметил, что на стенах нет никаких дипломов. Прежде чем прийти сюда, он навел справки. Если бы доктор Стивенс захотел, все стены мог увесить дипломами и всякими другими знаками отличия.
– Я первый раз в кабинете психиатра, – сказал Анжели, явно под впечатлением. – Не отказался бы и свой дом обставить так.
– Эта обстановка действует на моих пациентов расслабляюще, – сказал Джад просто. – Но я, между прочим, психоаналитик.
– Прошу прощения, – произнес Анжели, – а какая разница?
– На пятьдесят долларов в час дороже, – отозвался Макгриви. – Но мой напарник таких денег не стоит.
Напарник. И здесь Джад вспомнил: предыдущего напарника Макгриви застрелили, а его самого ранили во время задержания в винном магазине четыре, нет, кажется, пять лет назад. За совершенное преступление арестовали мелкого хулигана Амоса Зифрина. Адвокат заявил о невменяемости клиента по причине безумия. В качестве эксперта защита пригласила Джада. Оказалось, Зифрин – безнадежно психически больной с прогрессирующим порезом. По представлению Джада он избежал смертного приговора и был отправлен в психиатрическую лечебницу.
– Теперь я вас вспомнил, – сказал Джад. – Дело Зифрина. В вас всадили три пули, а ваш напарник был убит.
– И я все помню, – промолвил Макгриви. – Из-за вас преступник не понес наказания.
– Итак, слушаю.
– Нам необходима кое-какая информация, доктор, – сказал Макгриви и кивнул Анжели. Тот начал возиться с бечевкой, которой был перевязан сверток.
– Хотелось, чтобы вы кое-что опознали, продолжал Макгриви вполне обычным тоном, стараясь не насторожить доктора.
Наконец Анжели развязал сверток и вынул желтый непромокаемый макинтош.
– Вы его раньше видели?
– Похож на мой, – удивленно сказал Джад.
– Так и есть. Внутри ярлык с вашей фамилией.
– Как он у вас очутился?
– А как вы думаете?
Полицейские больше не осторожничали. На их лицах появилось хищное выражение.
Джад некоторое время пристально смотрел на Макгриви, затем взял с подставки на длинном низком столике трубку и стал набивать ее табаком.
– Полагаю, вам лучше сказать, что все это значит, – спокойно произнес он.
– Вопрос касается вашего макинтоша, доктор Стивенс, – ответил Макгриви. – Если это ваша вещь, мы хотим знать, как она оказалась за пределами дома.
– Все очень просто. Утром моросило. Мой плащ в чистке, поэтому я надел желтый макинтош, в котором езжу на рыбалку. Один из моих пациентов был без плаща. Пошел сильный снег, и я одолжил ему свой. – Доктор вдруг замолчал, явно взволновавшись. – Что с ним случилось?
– С кем? – поинтересовался Макгриви.
– С моим пациентом, Джоном Хэнсоном?
– Вот так, – мягко проговорил Анжели. – Не в бровь, а в глаз. Причина, по которой мистер Хэнсон не смог вернуть плащ сам, состоит в том, что он мертв.
– Мертв?
– Кто-то ударил его ножом в спину, – сказал Макгриви.
Джад с недоверием смотрел на детективов. Макгриви взял у Анжели макинтош и, повернув его другой стороной, показал омерзительную прорезь. Вся спина была покрыта расплывшимися бурыми пятнами.
– Кому понадобилось его убивать?
– Мы надеялись услышать это от вас, доктор Стивенс. Ведь вы его психоаналитик.
Джад беспомощно развел руками:
– Когда это произошло?
– Сегодня в одиннадцать утра, – сказал Макгриви. – На Лексингтон-авеню, в квартале от вашего кабинета. Десятки людей должны были видеть, как он упал, но все торопились домой, чтобы подготовиться к Рождеству, и он лежал на снегу, истекая кровью.
Джад так сильно вцепился в край стола, что у него побелели суставы.
– В котором часу здесь был Хэнсон? – спросил Макгриви.
– В десять утра.
– Как долго длится прием, доктор?
– Пятьдесят минут.
– Он сразу ушел?
– Да. Уже ждал следующий пациент.
– Хэнсон вышел через приемную?
– Нет. Мои пациенты входят через приемную, а выходят вон там. – Доктор показал на дверь, ведущую в коридор. – Таким образом они не встречаются друг с другом.
Макгриви кивнул:
– Итак, Хэнсон был убит через несколько минут после того, как он вышел отсюда. Зачем он посещал вас?
Джад ответил не сразу:
– Извините. Я не вправе обсуждать отношения между врачом и пациентом.
– Но ведь кто-то убил его, – сказал Макгриви. – Вы могли бы помочь нам найти этого человека.
Трубка Джада погасла. Он не спеша раскурил ее.
– Как давно он начал посещать вас? – На этот раз вопрос задал Анжели.
– Уже три года, – промолвил Джад.
– А что у него были за проблемы?
Джад молчал. Он вспомнил, как сегодня выглядел Джон Хэнсон – взволнованный, улыбающийся, страстно желающий насладиться вновь обретенной свободой.
– Он был гомосексуалистом.
– Еще один красавчик, – с горечью сказал Макгриви.
– Был гомосексуалистом, – подчеркнуто повторил Джад. – Хэнсон вылечился. Я сказал ему, что больше ходить ко мне не нужно. Он мог воссоединиться с семьей. У него жена и двое детей.
– У педика семья?
– Так часто бывает.
– Возможно, один из друзей-гомиков не захотел терять его. Они подрались. Тот разозлился и всадил нож в спину.
Джад задумался.
– Возможно, – неуверенно произнес он. – Но я бы отверг эту версию.
– Почему? – спросил Анжели.
– Потому что у Хэнсона не было гомосексуальных контактов более года. Скорее всего кто-то напал на него сзади. Иначе Хэнсон смог бы за себя постоять.
– Храбрый женатый педик, – угрюмо процедил Макгриви. Он вынул сигару и закурил. – Только кое-что рушит версию насчет внезапного нападения. В кармане убитого обнаружен кошелек, а в нем более ста долларов. – Он наблюдал за реакцией Джада.
– Если искать психа, это упростит дело, – вставил Анжели.
– Необязательно, – возразил Джад. Он подошел к окну. – Посмотрите на толпу внизу. Один из двадцати находится, был или будет на излечении в психиатрической больнице.
– Но если человек безумный?..
– Это не обязательно проявляется во внешности, – объяснил Джад. – На каждый очевидный случай сумасшествия по крайней мере десять нераспознанных.
Макгриви слушал Джада с явным интересом.
– Вы много знаете о человеческой природе, не так ли, доктор?
– Нет такого понятия, как человеческая природа, – сказал Джад. – Или природа животных. Попытайтесь вычислить среднюю величину между кроликом и тигром, между белкой и слоном.
– Вы давно занимаетесь психоанализом?
– Двадцать лет. А что?
Макгриви пожал плечами:
– Вы интересный мужик. Бьюсь об заклад, многие пациенты влюбляются в вас, а?
В глазах доктора появились льдинки:
– Не понимаю сути вопроса.
– Ну-ну, доктор, не притворяйтесь. Мы люди цивилизованные. Входит сюда «голубой», видит красивого молодого врача, с которым можно поделиться своей бедой. – Макгриви заговорил доверительно: – Неужели вы хотите сказать, что за три года, проведенные на вашем диване, Хэнсон ни разу не воспылал к вам?
Джад смотрел на него потухшим взглядом.
– Вот это вы и вкладываете в понятие «цивилизованный человек», лейтенант?