Николай I

Путешествія Николая по Европѣ и Россіи и его женитьба

5-го февраля 1814 года великіе князья Николай и Михаилъ выѣхали въ сопровожденіи многочисленной свиты изъ Петербурга. Посѣтивши проѣздомъ въ Веймарѣ свою сестру Марію Павловну, великіе князья прождали нѣкоторое время въ Баденѣ и послѣ того, какъ дорога въ Парижъ сдѣлалась, безопасной, отправились къ своему брату въ Парижъ. Здѣсь мадамъ Криднеръ предсказала Николаю, что онъ будетъ носить со временемъ русскую корону. Для Николая Павловича впрочемъ не нашлось кромѣ казармъ и госпиталей ничего интереснаго въ Парижѣ. Оттуда великіе князья возвратились черезъ Нидерланды и Германію въ Россію, причемъ остановились на болѣе продолжительное время въ Берлинѣ, гдѣ Николай впервые увидѣлъ свою будущую супругу, принцессу прусскую Шарлотту. По возвращеніи изъ путешествія молодые князья должны были продолжать свои занятія, но придворныя празднества и любимыя ими парады, разводы, посѣщенія арсеналовъ и другихъ военныхъ учрежденій не оставляли имъ на это достаточнаго времени.

13-го мая 1815 великіе князья, получившіе позволеніе принять участіе въ новой кампаніи, отправляются снова изъ Петербурга, остановившись въ Берлинѣ, они отправляются на главную квартиру Императора въ Гейдельбергъ и затѣмъ сопровождали его, Александра, на маршѣ къ Парижу, куда и вступили черезъ пару дней послѣ занятія столицы англо-прусскими войсками. Пребываніе великихъ князей въ Парижѣ очень безпокоило Марію Ѳедоровну, что видно изъ писемъ ея къ состоявшему при великихъ князьяхъ генералъ-адъютанту Коновницыну: «Я, конечно, нимало не сомнѣваюсь — писала она — что внушенныя имъ правила нравственности, благочестія и добродѣтели (?) предохранятъ ихъ отъ дѣйствительныхъ прегрѣшеній, но пылкое воображеніе юношей въ такомъ мѣстѣ, гдѣ почти на каждомъ шагу представляются картины порока и легкомыслія, легко принимаетъ впечатлѣнія, помрачающія природную чистоту мыслей и непорочность понятій, тщательно понынѣ сохраненную; развратъ является въ столь пріятномъ или забавномъ видѣ, что молодые люди, увлекаемые наружностью, привыкаютъ смотрѣть на него съ меньшимъ отвращеніемъ и находить его менѣе гнуснымъ.» Каждому безпристрастному наблюдателю покажется страннымъ такое безпокойство о нравственности Великихъ Князей, воспитавшихся при русскомъ дворѣ.

Всѣмъ извѣстно, что русскій дворъ по своимъ нравамъ былъ одинъ изъ самыхъ развратныхъ европейскихъ дворовъ и превосходилъ въ этомъ отношеніи даже французскій. Это въ особенности должна была знать Марія Ѳедоровна, жившая такъ долго при дворѣ Екатерины. А во времена Екатерины государи на дворъ смотрѣли, какъ помѣщики на свою дворню и нравы господствовали тамъ такіе же, если не въ стократъ худшіе. Въ особенности поражаютъ людей, прочитавшихъ рукописныя записки Екатерины, разсказы ея о фрейлинахъ, о томъ, какъ спали онѣ въ общихъ спальняхъ и какъ за ними прокрадывались туда любовники.

Екатерину саму поражало сходство положенія этихъ цѣломудренныхъ дѣвицъ съ положеніемъ помѣщичьихъ дѣвокъ въ своей дѣвичьей. Хотя Екатерина и говоритъ, что не мѣшало бы иногда вспоминать, что онѣ не дѣвки, а аристократки самого высокаго происхожденія, но сама она очень часто объ этомъ забывала. Такъ, напримѣръ, однажды она велѣла генеральшу Консину взять съ придворнаго бала, высѣчь и привести обратно на балъ.

При Павлѣ и Александрѣ въ этомъ отношеніи тоже не было большой строгости и всякія постельныя и матеріальныя соображенія играли не маловажную роль въ судьбѣ лицъ, стоявшихъ близко къ двору или вообще находившихся на военной и гражданской службѣ.

Стоитъ только вспомнить о происхожденіи крупнаго дворянскаго землевладѣнія. Мы приведемъ для этого списокъ наградъ деньгами, землей и крестьянами, разданныхъ одной лишь Екатериной II своимъ любовникамъ и главнымъ сообщникамъ, способствовавшимъ ея вступленію на престолъ:

Графамъ Бозолувскому и Панину и князю Волконскому была назначена ежегодная пенсія въ тридцать пять тысячъ рублей каждому.

Генералу Вадковскому — восемьсотъ душъ крестьянъ. Братьямъ Григорью и Алексѣю Орлову, при вступленіи на престолъ по восемьсотъ душъ каждому. Въ общемъ же семья Григорія Орлова, отъ котораго Екатерина имѣла ребенка, еще при жизни своего мужа, получила въ ея царствованіе сорокъ пять тысячъ душъ крестьянъ и восемьдесятъ пять милліоновъ рублей деньгами и разными драгоцѣнными камнями.

Поручику Протасову восемьсотъ душъ крестьянъ. Столько же поручикамъ Барятинскому, Чорткову и капитану Ѳедору Орлову.

Князю Голицину сто шестьдесятъ тысячъ рублей.

Капитану Вырубову и ротмистру Хитрову по восемьсотъ душъ крестьянъ.

Капитану Бредихину сто двадцать тысячъ рублей деньгами.

Столько же получили капитаны Обуховъ и Ржевскій.

Капитанъ Баскаковъ, поручики Дубянскій, Несвицкій, Дубенскій, Бибиковъ, Ступишинъ и Всеволожкій, прапорщики Сергѣй и Илья Всеволожкій по шестисотъ душъ крестьянъ каждый.

Подпоручику Потемкину четыреста душъ крестьянъ.

Ѳедору и Григорію Волковымъ пожаловано дворянство и семьсотъ душъ крестьянъ.

Евреинову — дворянство и триста душъ крестьянъ.

Княгинѣ Домковой сто шестьдесятъ тысячъ рублей.

Фрейлинѣ Шаргородской семьдесятъ тысячъ рублей.

Дѣйствительному статскому совѣтнику Теплову сто сорокъ тысячъ рублей.

Статскому совѣтнику Еропкину восемьдесятъ душъ крестьянъ.

Лакею Шкурину тысячу душъ крестьянъ.

Такимъ образомъ лишь въ первый мѣсяцъ своего царствованія Екатерина кромѣ денегъ роздали около восемьнадцати тысячъ крестьянъ. Главнымъ образомъ дарила Екатерина своихъ любовниковъ.

Такъ кромѣ упомянутаго уже Орлова, Екатерина наградила второго своего любовника Князя Васильчикова пять стами тысячъ рублей денегъ, подарила на пятьсотъ тысячъ драгоцѣнныхъ вещей и серебряной посуды, да, еще семь тысячъ душъ крестьянъ.

Григорій Потемкинъ, возведенъ въ княжеское достоинство, состоялъ въ любовникахъ два года и за это время получилъ отъ императрицы сорокъ пять милліоновъ деньгами и тридцать семь душъ крестьянъ.

Завадовскій, возведенъ въ графское достоинство и получилъ четыреста тысячъ рублей деньгами, двѣ тысячи душъ крестьянъ и пожизненную пенсію въ двадцать пять тысячъ рублей въ годъ.

Зоричу была подарена земля, стоившая шестьсотъ тысячъ рублей, и деньгами четыреста тысячъ рублей.

Затѣичъ, ему былъ подаренъ домъ около Зимняго Дворца и двѣсти тысячъ на его обзаведеніе и милліонъ двѣсти тысячъ на уплату залоговъ. Наконецъ Екатериной было подарено ему мѣстечко Шклавъ, купленное за два съ половиной милліона у князя Чарторинскаго.

Римскій-Корсаковъ получилъ четыре тысячи душъ крестьянъ и два милліона рублей деньгами.

Не менѣе щедро награждены были Ланской Ермоловъ, Дмитрій Мамоновъ и Платонъ Зубовъ.

Не меньшимъ вліяніемъ пользовались любовники, лакеи и сводники не только при Павлѣ, но даже и при «либеральномъ» Александрѣ. Мы знаемъ, что наибольшимъ вліяніемъ пользовался при Павлѣ его бывшій лакей и сводникъ Кутаисовъ, возведенный затѣмъ даже въ графское достоинство, впрочемъ подъ условіемъ продолжать брить по прежнему каждое утро Павла [3].

При Александрѣ, напримѣръ, декабриста Вадковского перевели изъ гвардіи въ армію за то, что онъ разстроилъ свадьбу Шереметева съ побочной дочерью государя отъ извѣстной Маріи Антоновны Шереметевой. Мы привели только пару примѣровъ, чтобы показать, какія нравы царили при царскомъ дворѣ и за какія заслуги тамъ получались награды. Вообще во дворцѣ русскихъ государей можно было увидѣть сцены, какія можно видѣть лишь въ какомъ-нибудь публичномъ домѣ. И развратъ, царившій при русскомъ дворѣ, только потому, по мнѣнію Маріи Ѳедоровны, не могъ быть соблазнымъ для молодыхъ великихъ князей, такъ какъ онъ не являлся въ «столь пріятномъ или забавномъ видѣ», какъ въ Парижѣ.

Мы не знаемъ во всякомъ случаѣ насколько повредилъ Парижъ нравственности Николая Павловича. Во всякомъ случаѣ хорошаго вліянія на его суровый, жестокій характеръ пребываніе въ Парижѣ не оказало. Наоборотъ, здѣсь укрѣпилась еще больше его страсть къ военной формалистикѣ, тѣмъ болѣе, что либеральный братецъ, бывшій всегда идеаломъ для своихъ братьевъ, былъ тогда въ особенности неумолимъ во всѣхъ требованіяхъ фронтовой службы. Въ то время общее негодованіе и озлобленіе вызвали арестъ и посылка ихъ на главную квартиру двухъ полковыхъ командировъ англичанъ, за какую-то ошибку на парадѣ.

3

У Кутаисова между прочимъ произошло довольно непріятное для него столкновеніе съ Суворовымъ. Павелъ имѣлъ безтактность послать для привѣтствованія Суворова отъ своего имени Кутаисова. Суворовъ спросилъ у него за какія заслуги пожалованъ ему графскій титулъ. Кутаисову пришлось сказать, что онъ былъ каммердинеромъ у Павла. Тогда Суворовъ позвалъ своего слугу и сталъ ему выговаривать за пьянство и дурное поведеніе. Возьми примѣръ съ этого господина — сказалъ Суворовъ, указывая на Кутаисова — онъ былъ когда-то тѣмъ же, чѣмъ ты теперь, но велъ себя хорошо, не пьянствовалъ и теперь сдѣлался важнымъ графомъ и бариномъ.