Дождь над Гамбургом

— С тобой все в порядке?

— В полном. Я только здорово порезал руки, когда перелезал через эту проклятую стену.

— А Марк?

Вкратце он рассказал ей, что случилось.

— Как ты думаешь, насколько сильно он ранен? — спросила Анна.

— Сказал, что попали в плечо. Не думаю, чтобы рана была чересчур опасной.

— Ясно, — ответила девушка. — И что теперь?

— Во-первых, мне необходимо подлечить руки, а то они горят, как в аду.

— С этим я тебе помогу, — успокоила она. — У меня найдется аптечка и все, что необходимо.

Больше ни слова они не сказали за всю поездку. Шавасс закрыл глаза и откинулся на сиденьи. Глупый и окончательный провал!.. Какими же они были идиотами! Штайнер прекрасно знал, что они разговаривали со Шмидтом, поэтому нетрудно было догадаться, что рано или поздно приятели обязательно нанесут визит в клинику. Да и что еще они могли предпринять?

Он думал об этом, когда «фольксваген» остановился возле дома, и когда устало поднимался вслед за Анной по лестнице. Девушка зажгла свет и велела Полу показать руки. У нее перехватило горло.

Ладони не сильно пострадали, а рукава пиджака были порваны в нескольких местах, и ткань вокруг них почернела от крови. Анна скинула пальто и прошла в ванну. Взяв с полки аптечку, она подготовила лекарства, бинты и лишь затем острожно сняла с Шавасса пиджак и бросила на пол.

На одной руке было три глубоких пореза, на второй — четыре. Пока девушка смазывала раны, Пол нервически хохотал.

— Знаешь, там было круто. Я уж решил — капут, не выбраться!

Она как-то странно посмотрела на него. Отрезая от большого рулона длинные полоски пластыря, Анна спросила:

— Тебе ведь это нравилось, не правда ли, Пол?

Сразу ему захотелось ответить — нет, но тотчас он не ответил, а через минуту понял: да, нравилось, ему всегда нравилось ходить по краю пропасти.

— Я не знаю, как объяснить, — виновато сказал он, — но в меня будто что-то вселяется. Возбуждение и энергия, и желание дойти до конца.

Анна тяжело вздохнула, продолжая бинтовать руку.

— Вот почему ты никогда не изменишься.

Спорить не имело смысла. Пол взял у нее ножницы и отхватил оба порванных и заляпанных кровью рукава рубашки.

— У тебя случайно не найдется какого-нибудь пиджака Марка?

— Конечно, найдется, — сказала Анна и принесла ему серый твидовый пиджак. Пол надел его и, застегивая пуговицы, усмехнулся.

— Маловат, конечно, но на время сойдет.

Потом он вытащил из кармана порванного пиджака автоматический «маузер» и снял с вешалки плащ и зеленую шляпу, когда-то отданную ему Хардтом.

— И куда ты собрался? — спросила Анна.

— Хочу выяснить, что случилось с Хардтом, — ответил Пол. — Мне кажется, сегодня ночью его куда-то перевезут, вот я и выясню, куда именно.

Она схватила Шавасса за лацканы плаща.

— Я еду с тобой!

Он мягко высвободился.

— Ничего подобного. Я справлюсь один.

Анна сникла.

— Хорошо. А мне тогда чем заняться?

— Свари мне что-нибудь вкусненькое, — ласково попросил он. — Если все пойдет, как надо, где-нибудь через часик я появлюсь.

Анна осторожно, чтобы не потревожить раненые руки, обняла его, щекой потерлась о его щеку. Он погладил ее по голове и заглянул в глаза. Улыбаясь, он промчался по лестнице и быстро доехал в Бланкенезе, припарковал «фольксваген» за углом клиники и вошел в маленький бар.

Заказал пиво.

В баре было пусто, а хозяин, опираясь на цинковую стойку, читал газету. Шавасс подошел к зашторенному до половины окну и стал смотреть на клинику. На ворота. И словно по заказу они распахнулись. Показался человек в белом халате и белой шапочке. Он пересек дорогу и зашел в бар.

Хозяин улыбнулся и отложил газету в сторону.

— Только не говорите мне, что опять вас куда-то посылают ночью.

— Именно. У этих сволочей всегда так, — произнес человек в белом с горечью в голосе. — Дайте-ка мне пачку сигарет.

— И куда отправляетесь на сей раз? — спросил бармен и пустил пачку сигарет скользить по стойке к покупателю.

— Снова в Берндорф. — Он ругнулся. — На этих чертовых проселочных дорогах и днем-то не проехать, а уж ночью совсем труба.

Дверь за ним захлопнулась, мужчина направился обратно в клинику.

И десяти минут не прошло, как тяжелая карета «скорой помощи» вырулила из ворот и поехала в сторону главной магистрали. За ней неотступно следовала длинная черная машина-лимузин. Шавасс не удивился. Они предприняли все меры предосторожности и оградили себя от слежки.

Пол шел к машине, обдумывая свой следующий ход, и тут из главных ворот появилась Гизела. Она перебежала улицу и завернула за угол. Шавасс поторапливался следом. Он нагнал ее, когда девушка поравнялась с «фольксвагеном».

— Могу ли я вас подвезти? — спросил он.

Гизела в удивлении обернулась и тут же узнала давешнего незнакомца.

— Ах, да это же… вы! — Она придвинулась ближе, и ее лицо осветилось симпатией и любопытством. — Слушайте, а что это вы сделали с Карлом? Говорят, он переломал себе ноги.

Пол улыбнулся и открыл дверцу автомобиля.

— Далеко вам?

— Не очень. До Флоттбека.

— Но и не так уж близко, — ответил Пол, помог девушке сесть в машину, и они поехали по пустынным улицам.

— Кстати, моего приятеля в двенадцатом номере я так и не нашел. Они его перевезли, — сказал Пол.

Гизела, казалось, была по-настоящему удивлена.

— Не имела об этом понятия.

— После того, как мы расстались, была большая буча?

— Там постоянно что-нибудь происходит. К этому настолько привыкаешь, что перестаешь удивляться. Некоторые бабы у нас — настоящие чудовища…

— Да ну? — усмехнулся Шавасс. — Скажите, а у доктора Крюгера есть еще где-нибудь клиники?

— По крайней мере мне о них неизвестно.

— Совсем недавно в баре, который напротив вашей клиники, побывал шофер «скорой». Он говорил, что перевозит пациента в местечко под названием Берндорф…

— В Берндорф частенько кого-нибудь перевозят, — сообщила девушка. — Но там у них не клиника. Что-то вроде реабилитационного санатория. У доктора Крюгера есть приятель — герр Нагель — владелец тамошнего замка. Говорят, удивительное по красоте место.

— Ясненько, — пробормотал Шавасс. — А этот Нагель — он бывает в вашей клинике?

— Ну конечно. Они с доктором Крюгером большие друзья. Он очень богат. Как-то связан со сталелитейной промышленностью, так мне кажется.

Вот тогда что-то щелкнуло в мозгу Шавасса, он вспомнил, что читал в газете сегодня утром у Анны. Курт Нагель — виднейший сталепрокатчик, человек с солидным весом в политических кругах. Он был одним из организаторов Мирной Конференции и через несколько дней давал бал в честь делегатов.

Если человек типа Нагеля работал рука об руку с нацистским подпольем, значит, дела обстоят еще хуже, чем предполагал шеф.

Анализируя ситуацию, Пол машинально ехал, куда указывала Гизела и, наконец, остановился перед скромным домом в непрезентабельном квартале.

— Спасибо вам за все, — пробормотал он.

Девушка уже приоткрыла дверь и теперь оглянулась на Шавасса.

— Разве вы не зайдете ко мне? Это безопасно — к этому часу все давно спят.

Пол покачал головой.

— Боюсь, нет, Гизела. Как-нибудь в другой раз.

Девушка придвинулась к нему, поцеловала в губы, а потом вздохнула.

— Все мужчины — вруны. Могу поспорить на что хотите, я вас больше не увижу.

Он торопливо отъехал, а потом взглянул в зеркальце заднего обзора: девушка все так же одиноко стояла на тротуаре, провожая машину взглядом. Через несколько секунд он позабыл о ней. Он вырабатывал новый план действий.

Судя по всему, Хардта отвезли в Берндорф, в замок Нагеля, а значит, Мюллер, по-видимому, тоже находится там. Получалось, что поездки туда не избежать, но это было рискованно, чертовски рискованно. Поднимаясь в квартиру к Анне, Шавасс упорно обдумывал, как ему поступить.

Анна на кухне готовила курицу с овощами.