Страница 5 из 9
Неделя прошла как во сне. С утра опохмел, душеспасительные беседы с Густавом, разбиравшим по косточкам мое поведение, вечером пьянка. Правда изысканность первого стола сменилась скромностью закусок военного времени и обилием русской водки, из которой лучшими мне казались смирновская и анисовая, имевшая специфический вкус и запах, и от них по утрам не болела голова.
К концу недели, следуя наставлениям Густава, я не так сильно хмелел и более связно поддерживал разговор, обходя ответы на вопросы, почему я пошел работать во Второй отдел.
В воскресенье мне был предоставлен выходной, без застолий и пьяных бесед. Густав был доволен тем, как я вел себя за столом, и что у меня нет тяги к употреблению водки и коньяка.
Вообще, эта винно-водочная подготовка больше походила на издевательство, но без нее в России просто не выжить.
Глава 4
На следующий день Густав прочитал мне довольно подробную лекцию об истории и деятельности немецкой разведки и о контрразведке нашего главного противника – России.
Прочитанная мне лекция показывала, что мне придется встретиться с достаточно серьезным противником, от которого не приходилось ждать снисхождения.
Одновременно с теорией Густав организовал мне неплохую практику в деле изучения человеческих отношений, которых мы были лишены в военном училище, да и в самой жизни нашей был пробел в этом воспитании.
Ко мне была прикреплена фрау Ильзе, которая занималась изучением со мной этикета различных классов, начиная с высшего света и заканчивая рабоче-крестьянским сословием современной России.
Фрау Ильзе была из семьи немецких колонистов в Поволжье, но была вынуждена уехать из России, чтобы не быть арестованной военной контрразведкой.
Кроме теоретических занятий по традициям и обычаям поведения семей в России эта дама дала мне практические знания по отношениям между мужчинами и женщинами в интимной обстановке, так же по уровням достатка и сословного положения.
О, фрау Ильзе была великой актрисой, изображая в постели простую крестьянку или пресыщенную дворянку из петербургского света, или проститутку из Гамбургского борделя.
Почему я так пишу подробно о ней? Потому что она была моей первой настоящей женщиной, и я влюбился в нее серьезно, и на всю жизнь, как это бывает у молодых людей, только вступающих во взрослую жизнь.
Фрау Ильзе исчезла так же внезапно, как и появилась, но воспоминания о ней не стерлись из памяти и до сегодняшнего дня.
Глава 5
Незаметно летели недели, заполненные изучением России, экономической и политической ситуации в ней. Затем уроки фотографии, криптографии, автотехники. Изучение русских газет, уставов русской армии, правил ношения русской солдатской формы. Тренировки в наматывании каких-то обмоток вместо голенищ сапог (такие я видел на солдатах австро-венгерской армии), курение отвратительного табака – махорки без помощи трубки, папиросных гильз, а при помощи газетной бумаги.
От сворачивания огромных кульков, которые Густав называл «козьими ножками», я перешел к сворачиванию почти нормальных сигарет, заклеивая бумагу слюной. Указательный и большой палец левой руки и ногти на них пожелтели от никотина. На зубах появился серый оттенок, так как моя зубная щетка и порошок для чистки зубов куда-то таинственным образом исчезли.
Приходящие преподаватели учили меня готовить растворы симпатических чернил на основе фенолфталеина и писать ими на бумаге. Затем на этой же бумаге поверх я писал обычные письма. Далее следовало приготовить щелочной раствор из подручных предметов, например, мыльный раствор или раствор пепла из печки, и проявить ранее написанные тексты, чтобы определить, какие мною были сделаны ошибки.
Фенолфталеин был очень удобным изобретением. Он выпускался в таблетках и использовался в качестве слабительного средства под названием пурген. Кто бы мог подумать, что человек, страдающий запорами, мог являться шпионом?
Шпионской принадлежностью всегда были палочки из апельсинового дерева, при помощи которых на бумагу наносилась тайнопись. Но после многих провалов из-за этих палочек, какой-то умный человек вдруг воскликнул: а почему мы не можем писать симпатическими чернила при помощи простой ручки? Почему не можем? Можем и апельсиновые палочки канули в лету вместе с их изобретателем.
Очень интересной, но хлопотливой оказалась фотография. Обращению с фотоаппаратом я научился быстро. Обучение производилось на немецком фотоаппарате «Сонет» фирмы «Контесса Неттели» выпуска 1910 года, который являлся наиболее надежным и компактным в то время. Для фотографирования использовались пластинки размером четыре с половиной на шесть сантиметров. Вставить в фотоаппарат пластинку, взвести затвор, установить диафрагму, выдержку, навести фотоаппарат на объект и нажать на кнопку сможет даже и обезьяна.
Самое главное, это уметь, чтобы из темной фотопластинки получилась фотография на бумаге. С этим пришлось повозиться в темноте при свете красного фонаря.
В заключение курса фотографии я тренировался с английским фотоаппаратом «Тика», который внешне представляет собой большие позолоченные карманные часы. Там, где находится ручка подзаводки часов, встроен объектив с постоянным фокусным расстоянием, закрываемый крышкой на цепочке, чтобы не потерять. В фотоаппарат вставлялась пленка шириной 16 миллиметров. На боковой стенке «часов» находились рычаг взведения затвора и спусковая кнопка. Фотографировать надо так же, как стрелять из пистолета, не прицеливаясь. Это была самая современнейшая техника того времени.
Техника техникой, но должна быть и смекалка для того, чтобы сфотографировать военный объект, и чтобы никто не заподозрил в тебе иностранного разведчика.
Как всегда, один русский специалист придумал делать одиночные фотографии без фотоаппарата, но его осмеяли и способ этот из одной из пивных перекочевал в арсеналы немецкой разведки.
Все очень просто. По размеру спичечного коробка вырезается фотопластинка и в темноте вкладывается в пустой и плотно закрытый коробок. Подойдя к интересующему объекту, наш человек протыкает иголкой коробок и направляет малюсенькое отверстие на объект съемки. Чем дольше и неподвижнее держишь в руке коробок с пленкой, тем качественнее получается снимок.
Мне казалось, что это какой-то фокус, но преподаватель объяснил, что коробок – это камер-обскура, а микроотверстие – это объектив высокого разрешения. Не зря господин Левенгук просверлил маленькое отверстие в медной пластинке, капнул на него каплю воды и получил тысячекратное увеличение, сумев рассмотреть микробы в живых организмах.
Криптограф учил меня составлению шифров, начиная с простейших и заканчивая цифровыми, где цифры указывали положение той или иной буквы в ключевой книге. Книга может быть любой и, не зная, какая это книга, шифр расшифровать практически невозможно. Но и книги должны быть совершенно одинаковы, одного издательства и одного издания, иначе читающий может прочитать совсем не то, что ему хотели написать. Немецкая разведка тогда только-только начинала вводить шифровальные блокноты и меня просто ознакомили с тем фактом, что они есть, и показали принципы их использования
Учили меня и управлению автомобилями. Тренировался я на американском автомобиле «Форд-Т» выпуска 1912 года. Самая массовая автомашина того времени. Как я узнал недавно, всего было изготовлено свыше 15 миллионов таких машин. Естественно, такие автомашины были и в России. Ездила машина очень быстро со скоростью до 65 километров в час. Изучал и русский автомобиль «Руссо-Балт» выпуска 1912 года, выпускавшийся Русско-Балтийским вагонным заводом в городе Риге. Машины практически однотипные. На «Форде-Т» переключение передач осуществляется педалью, а на «Руссо-Балте» при помощи рычага. Навыки вождения, полученные в спецшколе, сохранились у меня на всю жизнь. Так же, как и навыки в фотографии. Техника постоянно совершенствовалась, а принципы фотографии оставались такими же.