Эвотон: начало

Город утопал в зелени. Огромные по ширине и высокие, в большинстве своём округлой формы, здания походили больше на острова в зелёном океане. Их прозрачность с величественным великолепием олицетворяла характер патрийцев: открытый, справедливый и грациозный. Первое, самое яркое, светило уже готовилось скрыться за горизонтом и отсвечивало на поверхности строений желто-оранжевыми красками, а недавно взошедшее на небесный трон с противоположной стороны солнце ярко слепило прохожих своими отблесками. Парившие в свежем весеннем воздухе белые комочки, напоминавшие с виду кусочки ваты, очень гармонично выглядели на фоне золотистого неба.

Маленький патриец, гуляющий с мамой, остановился и посмотрел на небо. Он вглядывался в бесконечность… Или на звёздочку, тускло подмигивавшую ему. А может, на целую галактику, содержащую в себе миллионы таких звёздочек?.. Затем он пригляделся и заметил, что она, на самом деле, чудесным образом переливается различными цветами: малиновым, жёлтым, голубым, белым.

– Мама, мама! Смотри, какая красивая звезда! – воскликнул он. Мать, медленно подходившая сзади, остановилась и подняла голову.

– Очень красивая, милый. А что это за звезда? – спросила она.

– А! Попалась! – радостно и с чувством победы произнес малыш. – А это и не звезда вовсе!

– Да?.. Может, тогда расскажешь мне… – с лёгкой улыбкой произнесла мать.

– А вас разве никогда не учили принимать информацию из информационного поля? – деловито поинтересовался ребёнок. На его лице смешались чувство праздной гордости и непоколебимой уверенности в своих знаниях. – Это – галактика четыреста пятьдесят седьмая из кластера S, – произнёс он с закрытыми глазами. – Насчитывает в себе порядка девяноста миллионов звёзд и…

– Какой ты у меня умник! – с нежностью произнесла мама.

Малыш открыл глаза и посмотрел на маму. В его взгляде царила некая растерянность и любопытство.

– Что случилось, солнышко?

Дитя основательно задумалось.

– Мама, а за пределами нашей Вселенной находится такое же поле?

– Не знаю, милый, – мама совсем не ожидала такого вопроса и не знала, что ответить. Она на некоторое время задумалась: – Наверное, да.

– А на каком-то уровне мы сможем узнать об этом?

– Конечно. Может быть, уже на следующем – пятидесятом.

– А сколько их вообще? – ребёнку беседа начинала нравиться.

– Не знаю, солнышко.

– Как по мне, их может быть бесконечное число, – деловито сказал малыш…

Велфарий летел на антиграве в Кордис. На пути в город он несколько раз пересёк лесные массивы и неописуемой красоты луга. Его внимание привлёк огромный пасущийся табан. Со времен Великой Унификации, когда патрийцы перенесли всё промышленное производство на отдалённые планеты в их звёздной системе, популяция табанов, некогда грозившая исчезнуть из-за патрийского вмешательства, вновь была восстановлена. Это животное отличалось своим изяществом и умом. Его большие коричневые глаза, находящиеся на вытянутой голове, привлекали внимание глубиной сознания, которое сочилось из них. Большое туловище, расположенное над четырьмя стройными ногами с копытами, выглядело массивным и мускулистым. Как правило, встречались лишь особи с белым туловищем и пушистым хвостом. Велфарий успел заметить, насколько красивым выглядел подсвеченный заходящим солнцем хвост с застрявшими в нём пушистыми белыми комочками, исходившими от усеянных вокруг цветущих деревьев. Табан, услышав ультразвук работавшего двигателя антиграва, поднял голову и посмотрел на сидевшего вертикальной посадкой Велфария, упиравшегося ногами в удобные ножные площадки. Солнце осветило его длинный рог молочного цвета с горизонтальными кольцевыми полосами, который рос из его передней части головы над ноздрями. Велфарий притормозил антиграв и приблизился к поверхности. Табан застыл – животные на Патрии не боялись её более развитых жителей, но осторожничали. Они смотрели друг на друга не отводя глаз. Наконец, у патрийца пошли мурашки по коже. «Ну и сознание», – подумал про себя Велфарий и поднял антиграв на прежнюю высоту. Перед тем, как снова тронуться в путь, он окинул взглядом табана. Тот по-прежнему неподвижно стоял, но его глаза больше не выдавали сосредоточенности. Он шутливо дёргал вытянутыми прямыми ушами и моргал глазами. «Улыбается…»

Мама подошла к лежавшей на земле скамейке, пока та не поднялась в воздух за счёт своей антигравитационной подушки. Присев на неё вместе со своим сыном, она нежно обняла его.

– Мамочка, а как ты думаешь, может информационное поле – живое?

– Живое? – заботливо и с любопытством переспросила она.

– Да. Может быть, оно само развивается… Тогда оно действительно не должно иметь конца.

– Сынок, конечно, оно – живое. Информационное поле проявляется во всём, но прежде всего – в сознании. Жизнь – это очень широкое понятие. Когда-то давно мы отождествляли её лишь с биологической. А между тем, жизнь – это в том числе и сознание, которым заполнено всё во всех Вселенных. И любое сознание всегда развивается.

– Но ведь, смотри… – ребёнок выбрался из объятий мамы и присел рядом. – А! Нет, снова не то… Может ли информационное поле существовать без сознания и без пространства?

– Милый, ты пока не овладел ещё всей доступной информацией, – улыбнулась мама. – Со временем ты получишь много ответов, а вместе с ними – и новые вопросы.

– Ты не ответила на мой вопрос… – немного насупился мальчик.

Женщина снова нежно улыбнулась.

– Конечно, может! – воскликнул мужчина, направлявшийся к ним.

– Велфарий!

– Здравствуй, Злата! Здравствуй, малыш!

– Здравствуйте, Вел! – радостным голосом прощебетал мальчик.

– Учишь ребёнка законам мироздания? – с улыбкой поинтересовался Велфарий.

– Вел! – мальчик не дал маме возможности ответить. – Мама упорно не отвечает на поставленные мной вопросы!

– Сложные вопросы… – подхватила засмеявшаяся Злата.

Велфарий рассмеялся вместе с ней.

– Да, малыш! Вопросы у тебя не самые простые. Не уверен, что даже лучшие умы нашего Института науки смогут дать тебе однозначный ответ, – мальчик смотрел на него с вызовом. С лица Велфария не сходила улыбка. – Давай я тебе расскажу, что я думаю на этот счёт. Так как наши преподаватели уже научили тебя кое-каким моментам взаимодействия с информационным полем, то ты уже знаешь, что нам доступна вся информация, заключённая в слоях с первого по сорок девятый. Как полагают мои коллеги из Центра космологии, на данный момент мы вплотную приблизились к пятидесятому за счёт нашего быстрого развития.

– И, – живо подхватил малыш, – скорей всего это как-то может быть связано с нашей чёрной дырой…

– Да. Я тоже так думаю, – Велфарий был приятно удивлён. – Известно, что каждая доминирующая в галактике цивилизация отвечает за свою чёрную дыру и за рождение в ней Вселенной. В свою очередь, Вселенная рождается в момент взрыва в дыре, признаком чего становятся два мощных луча чистой энергии, которые выбрасываются наружу из полюсов дыры. Но, как известно, для того, чтобы Вселенная родилась, доминирующая цивилизация непременно должна совершить определённое действие.

– А в нашей чёрной дыре ведь как раз скоро должен произойти взрыв… – деловито произнёс мальчик, который слушал Велфария очень внимательно. – А нельзя связаться с другими доминирующими цивилизациями в иных галактиках и узнать у них, что они делали, и как всё это происходило?

– Можно, – вставила Злата, – но при всех общих принципах построения и функционирования пространства весь парадокс совершенствования состоит в том, что для каждой цивилизации весь полученный ею опыт и знания из информационного поля являются уникальными.

Злата заметила некое подобие смущения на лице сына.

– А можно поподробней? – попросил он.

Велфарий присел рядом с мальчиком и обнял его одной рукой.

– Что ты чувствуешь? Что сейчас у тебя на душе? – поинтересовался он у малыша.