Мир демонов

— Где-то, — сказала Делла про себя, — где-то на земле есть империя или федерация, намного опередившая нас.

Эта мысль ей не понравилась. Как и любая молодая женщина с научным образованием, она гордилась своей Империей Аркон, веря в свою психологическую работу, только частично веря в рассказы о Демонах. Более того, она осознавала высшую судьбу человечества, которая может окончиться где угодно или, по крайней мере, вдали от этих стен, в которых заключена человеческая раса сейчас.

Среди вещей лежал кусочек бумаги, ярко-розовый, с печатным текстом, глубоко вдавленным в толстую бумагу. Делла сразу же узнала его. Такие приходные квитанции она много раз заполняла, когда конфисковала какие-нибудь предметы у рабочего, или у церковника, или Форейджера, или Солдата; она перевернула его одним ноготком и увидела, что он подписан Шардилоу.

— Забавно, — пробормотала она. — Если он забрал то устройство, которое они считают антигравом, то почему он не забрал пистолет? Я бы думала, что это более важно. А это что? — Она обратилась к последнему оставшемуся на столе предмету.

Это была маленькая коробочка, сделанная из незнакомого материала, как и приклад оружия, с тонкой, но узнаваемой антенной, выдвигающейся из одного угла. В центре был установлен наборный диск, помеченный какими-то странными иероглифами, и пара переключателей, которые только служили для управления. Один конец коробки был обломан, и было видно мириады тоненьких проводков и блестящих точек. Делла никогда не имела дела с радио. Но она знала, заранее испытывая легкое неудовольствие, что Бэлль скоро придет, чтобы забрать радио.

Ее приятно пощекотало маленькое тайное удовлетворение от того, что Бэлль тоже будет в шоке, когда она попытается проникнуть в эту тайну. Это радио, а также одежда без пуговиц, оружие, письмена и отсутствующий здесь антиграв ставили проблемы, решить которые ученые Аркона вряд ли были достаточно готовы.

Она быстрым решительным движением отвернулась от стола. Это, в конце концов, были просто вещи, внешние символы цивилизации. Ее работа была гораздо более сложной, волнующей и важной: пробраться в мозг этого странного человека, раскрыть все подробности его жизни и пробраться сквозь его мозг до самой сути его существа. Если она узнает это, остальное последует неизбежно.

Так она думала.

К несчастью, незнакомец получил жестокое ранение в голову, удар, который вышиб из него всю память и оставил его таким же восприимчивым к впечатлениям и таким же помнящим о прошлом, как новорожденный. Лицо Деллы напряглось и бессознательно сложилось в торжественную маску.

— Я научу его, — сказала она мягко. — Я доберусь до него, покажу ему, кто он и что он, а затем я сдвину эту новую сущность и вытащу его старую личность, его настоящую сущность из его поврежденного черепа, вытащу ее на свет и буду знать!

Дверь открылась. Делла повернулась с виноватым видом, как будто ее поймали на воровстве. Там стояла и подсмеивалась над ней Бэлль, ее каштановые локоны спадали на ее миниатюрное мальчишеское лицо, ее нос был вызывающе вздернут, ее веселые глаза блестели от сознания того, что она ступила в священные пределы лаборатории Деллы.

— Привет, Делла, дорогая, — сказала Бэлль, двигаясь вперед с распростертыми руками. — У тебя такой важный вид!

— Правда? Я бы сказала, что ты выглядишь так, как будто только что кувыркалась где-то в углу.

— А представь, если бы это так и было? Разве не смешно?

— Для тех, кому это нравится. — Делла взяла Бэлль за руки, ощущая их теплоту, зная, что Бэлль сейчас ощущает прохладное спокойствие ее собственных рук.

— Что ж, мне это нравится. Ну, где наш чужак?

— В соседней комнате. Саймон все еще проводит предварительное обследование.

— Правда, что он совершенно ничего не помнит?

— Совершенно верно.

— Дорогая, как это чудесно! Он сможет встретиться со мной — с нами — без всяких предварительных осложнений.

— Но Бэлль, дорогая, я не знала, что ты боишься конкуренции.

— Я думала о тебе, дорогая.

— Ты пришла за радио? Вот оно здесь.

Делла вся кипела, но продолжала широко улыбаться, пока Бэлль шла к столу. Эти бодрые, яростные, оскорбительные перепалки ничего не значили для Бэлль, но Делла иногда воспринимала все сказанное всерьез. А Бэлль может иногда так действовать на нервы.

Делла была выше Бэлль на целую голову, и пока еще Бэлль не употребила свое самое убийственное замечание в мире, где женщины в основном одного роста с Бэлль. Делла внутренне содрогнулась в ожидании неизбежного.

Бэлль взглянула на радио чужака. Она наклонилась поближе, и морщинка свела ее красивые брови. Она взглянула на Деллу и облизала кончиком языка свои чудесные губы. Делла возликовала, увидев это.

Слова «Бэлль» и «прекрасная» были каким-то образом связаны, и рассудком было абсолютно невозможно их разделить. Бэлль сказала медленно:

— Да, это что-то типа радио. Но никаких ламп. И вообще — что это за шарики? А некоторые проводки подсоединяются к направляющим цепям, напечатанным на… Или они представляют собой сплошные прозрачные блоки? В этом сложно будет разобраться.

— Ну, уж ты в этом разберешься, — сладко сказала Делла. — Один день делов.

— Спасибо за то, что ты так хорошо обо мне думаешь, Делла, дорогая. Бэлль взяла радио и выпрямилась, поглаживая его и глядя прямо на Деллу. — Ну да ты всегда была великой девчонкой…

Делла внутри аж вся перевернулась от того, как Бэлль сделала это на этот раз. Но крепко прилепленная улыбка не сползла с ее лица; кнопки ее самоконтроля были нажаты.

Вошел Саймон, сломав напряжение момента.

— Привет, Бэлль! Пришла за своей частью добычи?

— Да, Саймон. Если ты сталкивался когда-либо с подобной штуковиной, добро пожаловать.

— Этот чужак поставил перед нами столько проблем. Не хочешь взглянуть на него?

— Только попробуйте не пустить меня!

— Я не думаю, — сказал Саймон в своей сухой, осторожной манере, — что это кому-нибудь удастся.

Они все прошли через смежную дверь. Флора вытерла стол, где были остатки пищи чужака, и, улыбнувшись Бэлль, взяла мужские плавки и стала старательно натягивать их на Стэда. Бэлль стояла, внимательно наблюдая, и ее грудь вздымалась немного чаще, чем во время шутливой перебранки с Деллой.

— Но, — сказала Бэлль, — он такой мужественный.

По какой-то нелепой, но жизненно важной причине Делла не отреагировала на это. Ей почему-то казалось непристойным ругаться с Бэлль в присутствии этого человека, хотя и бесчувственного, когда он об этом не знает. Сейчас он спал.

Когда он проснется, она, возможно, забудет этот моментальный приступ внутреннего конфликта и понимания.

— Ты взяла свое радио, — сказала она резко. — Нас с Саймоном ждет работа, настоящая работа.

— Шариться в чужих мозгах, и это ты называешь работой. Попробовала бы ты поддерживать беспроволочную связь при всей той бесконечной новой какофонии звуков, заполняющих сейчас эфир, ты бы поняла, что именно это и есть настоящая работа.

Саймон, готовый вступить в дискуссию по поводу помех, в недавнем времени начавшихся в эфире, сказал:

— Но некоторые волны свободны от них, и это может значить…

— Мы не будем задерживать Бэлль, — перебила Делла, подталкивая маленькую девушку к двери изящным сдержанным жестом руки. — Она ведь так занята.

— Я уже иду, Делла, дорогая. Буду рада вновь встретиться с тобой. — И Бэлль, послав поцелуй Саймону, вышла.

— Кошка, — сказала Делла.

Саймон взглянул на нее, нахмурился, улыбнулся, положил руки ей на плечо. Профессиональным взглядом он видел, в чем тут дело. — Ах, Делла. Давай начнем записывать реакции Стэда прямо сейчас. Мы можем научить его тому, что мы хотим, чтоб он знал, но только он сможет рассказать нам то, что хотим знать мы.

Делла легко ответила.

— Хорошо, Саймон. Я сейчас открою новый журнал. — Она взглянула на спящего Стэда, которого Флора закрыла теперь ярко алым покрывалом. — Нам лучше положить его на нормальную кровать. И мне потребуется куча детских игрушек, обучающих блоков, целый набор разных штучек. Он будет трудным учеником, я чувствую это.