Звёзда II

— Ладно. Планетная система Веги… — Виктория набрала что-то на пульте. Картинка вокруг сменилась. — жалко, что столь привлекательная для наших земных глаз звёздочка на самом деле не слишком приветлива… — Вспыхнувшие на куполе таблицы, диаграммы и схемы подтвердили её вывод — условия в данной звездной системе были мало похожи на курортные. Александр освоился в полумраке зала и теперь все больше успокаивался, дивясь огромности проведённой работы.

— М-да… И это всё великолепие…

— Этот главный зал со всей мыслимой начинкой — моя личная работа от начала до конца. Работу других людей я не показываю — она ничуть не хуже. Главное — то, что эта моя идея реализована и я могу заняться реализацией других многочисленных задумок…. Жалко, столько времени жизни прошло в этой школе, а я отблагодарила её только этим… И всё этот неожиданный скачок…

— Какой такой скачок, Викта?

— Я когда-нибудь расскажу тебе многие, если не все подробности. Пока прими только гипотезу о скачке и не расспрашивай меня… Я сама не во всём полностью разобралась… — просящий взгляд Виктории Александр отметил даже в снова сгустившейся полутьме зала. — Ладно, командир. Об остальном — в другой раз. — Виктория надавила на ручном пульте красную клавишу и в зале зажёгся тусклый свет. Лампы, постепенно разгораясь, щадили глаза людей от неприятного резкого перехода. — а сейчас не хочешь ли перекусить? У нас тут — весьма приличное кафе…

— Охотно.

Ужин в переполненном кафе в культурном центре прошел в молчании. Александр изредка мягко сканировал взглядом лицо девушки, отмечая её напряжённость, скованность и нежелание ни о чем говорить и что-либо выслушивать. Отметив это нежелание, Александр молча спокойно подчинился.

Но едва только они отошли от дверей кафе, Виктория сказала тихим и несмелым голосом, в котором прорезались незнакомые ранее проникновенные просящие неуверенные нотки: несгибаемая скоростная Учёная Дама наконец отступала в тень, уступая естественной Виктории:

— Знаешь, Саша, с тех пор, как мы с тобой знакомы, меня не покидает желание выговориться. Облегчить душу, так сказать… Я понимаю, по-твоему, вполне возможно, прошло ещё слишком мало времени с момента нашей первой встречи и ты вполне можешь счесть меня недопустимо поспешной в деле сближения, но я прошу тебя только об одном — выслушать… Если ты считаешь, что я этим навязываюсь, то… — Виктория едва сдерживалась от распиравших её слёз отчаяния, прекрасно понимая, что через каких-то два дня просить о таком уровне общения представителя доселе почти что ненавистного мужского племени — для неё есть верх глупости и самонадеянности.

Но Александр не проявлял ни нервозности, ни поспешности. Он спокойно и даже безучастно выслушал её, не стремясь обнять или прикоснуться к девушке:

— Виктория… Сегодня всё же Новый год… Может быть лучше… — спросил он мягко, придав тону голоса обволакивающий характер.

— Ты прав. — Виктория уловила паузу в речи спутника, помолчала с минуту, успокоилась. — Рассматривай эту фразу как перспективную просьбу о конфиденциальной беседе…

— Хорошо. Тогда, может быть… — Александр хотел предложить встречу в его квартире под охраной Зирды и Бритса.

— Нет, мне бы хотелось по многим причинам — на нейтральной территории. Мне не хочется усложнять жизнь твоим домашним, хотя твоя Зирда — лучшая охранница из всех, кого я только знала из собачьего племени. А Бритс… Его стремлению представиться мне несмышлёным игривым котёнком можно только позавидовать и порадоваться — ведь я знаю, что такое он делает только в моём присутствии. А в остальное время это архисерьёзный кот.

— Катер устроит? Хотя зима… — в душе Иванов уже нисколько не сомневался, что Виктория осведомлена об истинных размерах благосостояния его семьи.

— Вполне. — помолчав, сказала Белова. — В затоне почти никого нет, место для беседы — идеальное. Спасибо, Саша.

— Не за что. Вернемся в основное здание культцентра? Скоро ведь новый год…

— С радостью.

Давно уже на Земле новогодние праздники в очередной раз превратились из чисто семейных в общественные — несколько веков устойчивого совершенствования сообществ людей сделали свое дело: узкие семейные мирки разомкнулись и люди шагнули друг к другу с раскрытыми ладонями и сердцами.

Никто, конечно, не запрещал, да и не мог запретить людям проводить старый год и встретить новый год среди ближайших родственников, но молодёжь уважала желание старших повеселиться в своем кругу. Родители Александра и Виктории познакомились и подружились и теперь в этот день проводили общий праздник в одном из кафе Московска.

Праздник удался на славу. Александр проводил Викторию домой на своей машине и вернулся к себе. На часах было половина третьего ночи, город Московск утопал в праздничных огнях, гулко бухали в отведённых и заранее всем известных местах фейерверки, кое-где был установлен и приятный безопасный полумрак. Приняв душ, Иванов лёг и сразу заснул. Надо было дать отдых телу и мозгу, благо первого января в России уже давным давно не работали никакие организации и учреждения, кроме тех, которые входили в Тревожное Кольцо.

Послезавтра, второго января предстояло окунуться в работу по доводке «хвостов» и управлению делами факультета командирской подготовки Малой Астроакадемии. В школе были уже объявлены традиционные с незапамятных времен двухнедельные каникулы, но Академия продолжала работать в прежнем ритме.

Впереди была возможность получить настоящее офицерское звание в структуре Астроконтингента Земли — совсем недавно Малая Астроакадемия получила сертификат соответствия уровней подготовки требованиям Звёздной Академии Евразийского региона и Центральной Планетной Звёздной Академии в Монтевидео. Предстояло ускориться и поработать ради таких перспектив, путь к которым занял больше четырех лет школьного бытия…

Александр Иванов и Гера Чхеидзе. Предупреждение о прошлом Виктории

— Александр! Иванов! Можно вас. — Шагавшего к выходу из своей школы Иванова окликнул смутно знакомый голос. Обернувшись, юноша узнал говорившего — Георгий Чхеидзе, ас корреспондентской и журналистской работы.

— Здравствуйте, Георгий. — Иванов остановился и подошёл к стоявшему у окна юноше. — Чем могу?

— Можно с вами поговорить? Вы не торопитесь?

— Разговор будет…

— О Виктории. — тихо произнес Георгий. — И, конечно, не здесь, в коридоре. Идёмте к вам на этаж психологической службы, в «беседку».

— Хорошо. — Александр кивнул. Они быстро преодолели путь до владений Службы психологии и вошли в небольшую комнату, предназначенную для приватных бесед. Георгий закрыл дверь, включил изоляцию и пододвинул к дивану кресло. Иванов сел на диван, но в его позе не чувствовалось расслабленности. Имя Виктории, прозвучавшее из уст Чхеидзе, показало ему, что мастер-журналист хочет рассказать ему что-то из того, что сама Виктория могла тщательно скрывать.

— Александр, вы отметили у Виктории маячок?

— Да.

— Я должен вам рассказать о том, с чем было связано его появление. Вы небезразличны Виктории настолько, что данный рассказ просто необходим, чтобы вы поняли многое. Она, по понятным причинам, не будет вам многое рассказывать, люди, спасшие её и принадлежащие к Медкорпусу России и иным спецслужбам пока не видят необходимости давать свои версии и потому я хочу пояснить вам многое из прошлого пути Виктории.

— Вы о ее коконе?

— Да. Честно говоря, Мужское братство не считает возможным приближаться к Виктории ближе гостевого уровня — это сразу травмирует ее. После случившегося тогда.

— Рассказывайте. — кратко ответил Иванов.

Услышанное потрясло его. Чхеидзе как профессионал-корреспондент за получасовое изложение смог втиснуть столько информации, обойдясь только голосом без технической поддержки, что… При этом сумел изложить случившееся с Викторией так, что Иванов буквально видел всё с разных точек, посекундно, с глубочайшим подтекстом. Чхеидзе знал, какое впечатление произведёт его рассказ на Иванова, знал в мельчайших подробностях, поэтому, умолкнув, не стал даже двигаться и смотреть в глаза своему собеседнику.