Звёзда II

— Но это означает… — сказал кто-то из школьников.

— Да, это означает то, что школа с момента развёртывания программы Волны с раннего утра и до поздней ночи полностью будет принадлежать вашей ученической структуре управления. Раньше ваша структура управления работала тоже, но — в дублирующем режиме. Теперь она будет работать в основном. Педагоги и техники будут вашими наставниками и помощниками, но основная тяжесть забот по школе, в которой вы пребываете ежедневно целый год, надолго ляжет на вас самих. Полагаю, вы сами понимаете, что лучшей системы подготовки к реальной взрослой жизни ещё человечество не придумало — вы везде можете найти её элементы на протяжении всей истории цивилизации.

— И в результате?

— Результат — ваша достаточно полная, глубокая и качественная реальная адаптация к взрослой жизни, ваша вакцинация против многих до сих пор существующих общественных недугов, ваша готовность к высоким уровням обучения и деятельности. Детали вы сами видели в программе и перечислять их я не буду — время дорого. Переходим к конкретизации атомов и молекул программы, коллеги… Да, не забудьте, сегодня мы обсудим в среднем варианте и проект двадцатиэтажного корпуса, предложенного для постройки Леонидом Светловым…

Александр Иванов. Разговор с отцом о Лене Соколовой — первой любви Александра. Тайное становится явным

Заседание завершилось только в девять часов. В десять вечера Александр был уже дома, успев по дороге обдумать многие аспекты услышанного и увиденного. Поужинав, он стал ждать отца, чтобы переговорить с ним, а пока готовился к завтрашним занятиям.

Наконец отец пришёл с работы. После ужина он, как обычно, зашёл к каждому из сыновей и дочерей, ознакомился с их достижениями и проблемами, коротко переговорил с каждым и вернулся в «квадрат центра семьи» — так младшие Ивановы именовали три комнаты-зала, принадлежавшие родителям. Александр посмотрел на часы — было уже половина одиннадцатого.

— Пап, мне необходимо переговорить с тобой. Когда можно? — мальчик нажал сенсор покомнатной связи со знаком кабинета отца. Земляне и в своих квартирах быстро уяснили удобство непрямой связи — это позволяло не прерывать занятия и быть вместе со всеми в любую секунду. Существовало и покомнатное телевидение, но Ивановы пользовались им редко, уважая право каждого на уединение.

— Давай через десять минут. — отозвался тот.

— Ладно.

Десять минут Александр потратил на то, чтобы переключиться с общественных на свои личные потребности и настроиться на предстоящий разговор. Десятилетний Александр уже давно не был ребёнком — основное детство кончалось с поступлением в школу, и в семье его с младенчества приучили к самостоятельности и ответственности. Но одновременно он всегда воспринимал родителей как главных советчиков и руководителей. Вот и сейчас он посмотрел на себя в зеркало и вышел в коридор, направляясь к кабинету отца.

— Папа, я хочу съездить к Лене… — сказал Александр, прикрывая дверь и проходя на середину отцовского кабинета.

— Когда? — поинтересовался мужчина, сидевший в рабочем кресле за просторным столом. — Можно и не точно.

— Возможно, после переезда, через неделю. — подумав, сказал Александр.

— На сколько? — продолжал спрашивать отец.

— Неделя. — Александр снова помедлил с ответом, но потом ответил быстро и чётко.

— Ты уверен? — задал ещё один вопрос отец.

— Папа, мне тоже надо что-то решать. — Александр понял, что отец готов не к короткому, а к длинному разговору и располагает для этого и временем, и возможностями. Предчувствие его не обмануло:

— Прикрой поплотнее дверь и садись. Обсуждение сфер ответственности и влияния в новой квартире мы перенесли на завтрашний вечер — мама не очень сильна сегодня для наших неизбежных дебатов. Ты всё необходимое сделал на завтра и на ближайшее время?

— Да.

— Тогда садись. — Александр Трофимович указал на одно из кресел в уголке отдыха своего рабочего кабинета, заставленного стеллажами и полками. — У нас есть полчаса времени. — он заблокировал дверь и притушил свет. — И я тебе расскажу кое-что, что ты должен знать.

— О ком?

— О Лене, естественно. — отец сел напротив Александра в круг неяркого света. — Итак, слушай… Я прекрасно понимаю тебя. Лена — единственная дочь у родителей. Её уровень подготовленности и знаний по очень многим причинам не позволяет ей занимать должности среднего и верхнего звена. Мы всех вас воспитали в духе гуманизма, и я бы ни слова не сказал тебе, если бы всеми этими проблемами исчерпывалась твоя матрица взаимоотношений с Леной.

Но ты до сих пор не знаешь истинной правды о ней, что, впрочем, неудивительно. Она, как и любая женщина, говорит только то, что ей выгодно и необходимо, а также безопасно… для неё. Вот и ты попался на эту удочку. Но есть то, о чём я обязан предостеречь тебя прежде, чем ты попадёшь в ситуацию окончательного взрыва…

Дальнейшее заставило Александра широко раскрыть глаза и намертво сжать зубы. По словам отца выходило, что Лена была совершенно не такой, какой она представляла себя другим людям. Будучи ровесницей Ирины, она уже многое знала такого, о чём её подружки предпочитали ещё лет восемь не думать. И это скрытое знание не делало ей никакой чести. Отец Александра одним из первых в семье Ивановых уловил негативную тенденцию в Ленином поведении сравнительно недавно и, зная, что Александр готов перейти границу простой дружбы, спешил посвятить сына в возможные негативные варианты развития событий.

— Ты полагаешь… — Александр, потрясенный услышанным, выдавил из себя эти слова чисто механически, уловив паузу в речи отца.

— Да, Саша. Она уже знает многое из того, что в интересах равномерного формирования и развития человеческой личности категорически запрещено знать в таких масштабах и глубинах в её возрасте. И её родители, к сожалению, в силу ряда причин ничего сделать не могут, а наша система контроля общественной безопасности, при всей её суровости и даже жёсткости — не настолько драконовская, чтобы хоть как-то наказывать за подобные, безусловно опасные для перспективы общества проколы. Уверен, что Лена, как это всегда бывает с подобными личностями, уже ищет точку приложения своего «жала» и я не хочу, чтобы этой точкой стал ты…

— Но… — Александр отчаянно пытался сохранить в себе хоть какие-то остатки веры по отношению к Лене и отец понял его без слов:

— Нет, Саша, запрещать дружить с ней я тебе не буду и не могу этого сделать — ты уже взрослый. Я обязан в любом случае как минимум чётко предостеречь тебя. К тому же, если ты этого не будешь знать, найдется человек, который сумеет бросить тебе аргументированное обвинение в двуличности. И виной этому будет Лена. Евразия и Россия в очередной разворачивают программу всемерной защиты женщин, но такие, как Лена, думаю, защиты в полной мере не заслуживают, поскольку серьезно дискредитируют общепризнанную в мире высоту действительных стандартов Женщины России… Ты, конечно, можешь с ней общаться и дружить так, как положено в твоем возрасте, но помни об опасности превышения определенных пределов. Ни шагу к матримональным уровням, Саша… И будь предельно осторожен с ней даже в дружбе и в общении. Она может незаметно для тебя скомпрометировать тебя же и воспользоваться компроматом по полной схеме.

— Понял. — Александр соединил пальцы обеих рук, невольно скопировав отца и добавил тихим шепотом. — Спасибо, папа.

— Не за что. — отец внимательным взглядом окинул сидевшего сына. — Я знаю, что эту программу сложно отменить, но верю, что её можно изменить в нашу пользу… Мы, думаю, ещё поедем в Криницу, туда, уверен, приедет и Лена, но…

— Теперь я буду очень осторожен. — Александр с трудом встал. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — отец проводил его взглядом.

Александр вышел за дверь, потрепал по загривку заинтересованно повизгивавшую Зирду и разрешил семейной любимице спать. Собака вихрем умчалась на свой коврик, а Александр поплёлся в свой квадрат.