Михалыч и нанофобия

1

На развилке Семен свернул с трассы. Дорога сразу стала уже, покрылась трещинами и выбоинами, а вскоре и вовсе лишилась асфальта. За дряхлыми ветлами промелькнула одна полуживая деревенька, другая. Скоро уже и щебенка перестала греметь по днищу, и под колесами зашуршали стебли пырея.

- Окна закройте! - крикнул Семен.

- Зачем? - не поняла Тамара на заднем сиденье.

- Сейчас поймешь, - усмехнулся Семен, резко затормозив.

Поднятые протекторами с сонного проселка клубы пыли догнали машину, припудрили крылья, капот, проникли через открытые окна в салон, вызвав дружное чиханье и недовольные возгласы.

- Ну? Что я говорил? - радостно бросил Семен, выскакивая из машины.

- Семка! Подлец! - пытаясь протереть глаза, почти выпал наружу Федор. - Уши тебе оборвать за такие шуточки. Директор института!

- Непременно! - согласилось, прыгая на траве, маленькое конопатое существо по имени Оленька.

- Для этого его надо сначала догнать, - усмехнулась Валентина.

- Семен! - заорал Федор, глядя, как его приятель, раскинув руки, замыкает в круг приличный кусок луговины. - Хватит дурить!

- И я так хочу! - завизжала Оленька, бросаясь в высокую траву.

- И что теперь прикажешь делать? - с укоризной спросила мужа Тамара, стряхивая пыль с блузки, рук, юбки и осторожно трогая прическу.

- А ничего,- тяжело дыша, бросил подходивший Семен. - Однако, дыхалка уже ни к черту. Тома, Валя, бросьте расстраиваться. Мы на природе. Искупаетесь сейчас.

- Где? - оглянулся Федор.

- Тут рядом, - засмеялся Семен. - Однако я предупреждал. Лучший способ чему-то научиться - испытать на собственной шкуре. Мне дед мой, к которому мы едем, рассказывал, как в юности езде обучался. На грузовом автомобиле. Это было чудо техники. Даже с коробкой передач. Причем не автоматической. Про руль я вообще не говорю. Силовой тренажер!

- Ну-ну, - скривился Федор. - А в качестве тормоза на этом автомобиле использовалась суковатая палка. Ее в грунт надо было втыкать.

- Палкой он заводился, - отмахнулся от приятеля Семен. - Рычаг вставлялся прямо в двигатель, крутился со значительным физическим усилием. Обучение проводилось так. Если машина глохла, ученик, то есть дед мой - Михалыч, хватал рычаг, выпрыгивал из кабины и начинал вращать двигатель. А инструктор в это время выключал в кабине зажигание и ждал, пока ученик от усталости с ног валиться не начнет. Только тогда искру давал.

- Ну, ты, инструктор, - усмехнулся Федор. - Ты еще расскажи, как дед твой по километру назад бегал, чтобы посмотреть, какой дорожный знак он только что проехал!

- А ты откуда знаешь? - удивился Семен.

- Да ты своим чудесным дедом мне уже все уши прожужжал, - ответил Федор. - Долго еще ехать-то?

- Так приехали уже, - махнул Семен рукой в сторону края поля, где синими штрихами поблескивал штакетник. - Тут он и живет. На отшибе. Дом за липами. За домом банька. За банькой речка. Три минуты по косогору вниз. Садитесь, сейчас подрулим.

- А чего это он на отшибе-то живет? - спросил Федор, возвращаясь на место и наблюдая, как Тамара и Валентина пытаются отловить разыгравшуюся девчонку.

- Бирюк он, - усмехнулся Семен. - К тому же еще и нанофоб.

- В самом деле? - удивился Федор. - И что? Жидкости через капрон процеживает?

- Через марлю, - кивнул Семен. - И еще магнит прикладывает. И к сыпучим продуктам тоже. Короче, старикан замечательный. Сам увидишь. Поехали, что ли?

2

Дед их словно ждал. Он бодро поднялся с серой колоды, вросшей в землю возле покосившейся, но свежеокрашенной калитки, прищурился, а затем поочередно и степенно пожал руки Федору и Семену, аккуратно поцеловал в щеку Тамару, поклонился Валентине и потрепал по косичкам Оленьку. Федор принялся рассматривать все еще крепкий дом. Девчонка сразу же побежала гладить добродушную дворнягу, а дед заторопился на кухню разогревать чайник. Семен открыл багажник, вытащил две больших сумки со снедью, подмигнул Тамаре:

- Тома, давай-ка, бери Валентину, Ольгу, и дуйте на речку. А мы сейчас займемся обедом. Да и деда надо уважить.

- Вы только не слишком увлекайтесь, - погрозила пальцем Валентина.

- Вы тоже, - серьезно ответил Федор.

- Да тут глубже, чем по пояс, пожалуй, что и ни одного места нет, - успокоила его Тамара и, окликнув Оленьку, повлекла за собой Валентину. - Пойдем, пойдем, купальник не нужен, тут не бывает никого.

Федор проводил глазами жену, на секунду задержал взгляд на стройной фигуре Тамары, вздохнул и пошел вместе с Семеном за дом. Под раскидистыми яблонями, развесившими зеленые, еще только завязывающиеся плоды, у бревенчатой стены приземистой баньки стоял большой стол, накрытый потертой клеенкой. Рядом гудела садовая печь, в которую Михалыч сноровисто добавлял полешки. В тазике с холодной водой лежал пук свежей зелени.

- Странно, - удивился Федор. - Место вроде тенистое, а комаров нет.

- Отчего же нет, есть, - усмехнулся в седую бороду дед. - Вечером пожалуют. На косогоре мы. Ежели днем ветерок, так всю эту живность благополучно сдувает. Вон, - он показал рукой на просвет между яблонь, - почитай от огорода и до речки - луговина.

Федор приложил к глазам ладонь, увидел мелькнувшую в высокой траве желтую панамку жены, короткую прическу Тамары и почувствовал какую-то необычную слабость, истому, словно был доставлен в это чудесное место не в салоне уютной машины, а пришел пешком.

- Ты садись, давай, милый человек, - повернулся к нему дед. - Отдыхай. Это раньше деревня - чтобы спину ломать была. Теперь деревня для отдыха.

- Не верится, что вы отдыхаете здесь, - провел рукой Федор, показывая ухоженные деревья, прополотые грядки, чистые дорожки. - Просто идеальное хозяйство.

- Спасибо, конечно на добром слове, - просиял дед, - но ты б лучше это внуку моему Семке сказал. Нет бы Ольку деду на воспитание на лето сдать, так шиш с маслом. Наведается раз в три месяца, продуктов городских привезет, и тут же обратно. Хорошо хоть в этот раз уважил, компанию организовал!

- Уважил, уважил, - по хозяйски успокоил деда Семен. - И сегодня обратно не поедем, не волнуйся. Ночлег дашь?

- А чего ж не дать? Дам! - степенно согласился дед. - Почитай родня все ж таки. Единственная на всем белом свете!

- Отчего же единственная? - не удержался от улыбки Федор. - Согласно генетическим исследованиям почти все люди дальние, но родственники.

- Ага, - крякнул дед. - Ваша ограда нашему забору двоюродный плетень.

- На-ка, зелень порежь, - пододвинул Семен Федору доску и нож. - И про научные достижения шибко не распространяйся. Михалыч науку не жалует. В его представлении от науки один вред.

- А то скажи польза? - подскочил дед, оторвавшись от пакета, из которого с кислой миной выуживал свертки и коробки со съестными припасами. - Назови мне хоть одну науку, что людям пользу принесла.

- Дед, не заводи шарманку, - поморщился Семен. - Беда в том, что ты видишь только те аргументы, которые твою точку зрения подтверждают. Давай-ка, лучше выпьем. А то угольки не скоро подойдут.

- И то дело, - улыбнулся Федор и потянул из пакета бутылку. - Вот, кстати, Михалыч, и первая польза от науки. Или водка из родника бьет?

- Родниковая, - с сомнением прочитал надпись на этикетке Михалыч, подвинул стопки. - Какая ж от водки польза? Удовольствие есть, а пользы нет никакой.

- А по мне удовольствие и есть польза, - вздохнул Федор, откупоривая бутылку и с интересом наблюдая, как дед накрывает один из стопариков выуженной из кармана белой тряпицей. - Для чего это?

- Для того, - огрызнулся Михалыч. - Может быть, от какой-нибудь науки и есть польза, да только нет ничего хуже, когда эту пользу или вред различить нельзя. Как эти ваши наны. Я еще Семкиному отцу говорил, когда он жив был, чтобы бросил этой хренотенью заниматься. А теперь просто плюнуть некуда, кругом они. Я раньше молоко в деревне у одной бабки покупал. А тут раз ее нет, другой. Наконец появилась. Где ты бродишь, спрашиваю. А она расхвасталась тут же, что в больнице была на процедурах. Что ей капельницу ставили, но только не лекарство в вены запускали, а эти наноблошки или еще что. Сосуды они прочищают якобы. Склеротические бляшки убирают.