Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 29 из 33

— Симпатичный малыш, — сказал Поллукс, следуя за Кастором в кабинет. — Красив, как Клер, и одновременно странным образом похож на тебя.

— Что тут странного?! Это мой сын.

Пошел дождь, и стало темно.

— Лишь бы нашли его кота, — сказал Кастор.

Послышался грохот — похоже, что от ветра упала труба.

Кастор позвонил.

— Скажите мадам, если ее волнует гроза, она может спуститься к нам.

Слуга застал Клер и Майка у окна, промокших и зовущих Красавчика.

— Мы не хотим спускаться вниз, — сказала Клер. — Спасибо.

— Мадам не хочет спускаться вниз, — доложил слуга.

Внезапно дверь из кабинета в парк распахнулась. Кто-то бросился ее закрывать. Зажгли одну, две, три, четыре лампы. Комната снова приняла свой безличный и торжественный вид. Кастор выпрямился, попросил виски и сказал:

— Итак, каковы наши дела, господин министр внутренних дел?

Поллукс вкратце обрисовал принятые им меры. Набросок Клер лишь слабо воспроизводил облик человека, которого она видела. Он был размножен и разослан повсюду, в том числе на погранпункты. Теперь он должен непременно попасться в сети. Но Клер придется обождать до тех пор, пока он не будет пойман.

— Это непросто, — сказал Кастор. — Но мы ее подержим.

Поллукс ввел его затем в курс других, не менее срочных дел. Ширились крестьянские демонстрации. Воздушные диспетчеры грозили начать 15 августа забастовку. Премьер-министр хочет посоветоваться с президентом по какому-то вопросу и ждет его звонка после 17.30. У него тоже есть новости.

Кастор говорил по телефону, когда слуга принес виски и сказал Поллуксу, что начальник охраны хочет видеть президента, кажется, срочно:

— Пусть войдет, — ответил Поллукс. — Президент кончил разговаривать по телефону.

— Он говорит, что не может войти, господин министр.

— Кто не может войти? — спросил Кастор.

— Начальник охраны. Но у него что-то срочное.

— Что еще такое? — проворчал Кастор.

Замызгав грязью бесценный паркет, двое охранников просили принять их извинения, но ступить в таком виде на ковер они просто не могли. Кот забрался на вершину дерева, снять его оттуда пока невозможно: лестница чересчур коротка. К тому же стоит к нему приблизиться, как он перескакивает на другую ветку.

— Что вы предлагаете? Думаю, животное меня тоже не послушается. Где это дерево?

— Метров восемьсот отсюда, господин президент. Мои люди оцепили его. Иначе кот еще где-нибудь спрячется. Эти звери очень подвижны.

— Есть только один способ, — сказал Поллукс. — Пусть его позовет сам Майк.

— Я тоже так думаю, господин министр. Тут есть кое-какой шанс.

Дело оказалось непростым. Кастор поехал с Поллуксом на машине — он хотел все видеть лично. Но, чтобы достичь холма с рыжим столетним вязом, на вершине которого Красавчик выбрал себе убежище, пришлось миновать трясину. Дождь стих, и снова стало светло. В своих летних сандалиях на босу ногу Клер вся перемазалась. Майк кричал: «Где он? Где?»

Окружившие величественное дерево люди отдали честь, в листве на самом верху что-то белело.

Клер снова позвала Красавчика. Майк тоже. Тщетно!

— Я полезу, — сказал Майк.

— Будь осторожен! Не подходи к нему близко.

— Знаю, — ответил Майк, ставший за четыре дня экспертом в обращении с котами.

С лестницы он ступил на ветку и стал взбираться наверх по сучьям. Красавчик, поднявшись на задних лапах, с интересом наблюдал за Майком.

Снизу к ним была обращена дюжина лиц. Время шло.

— Что он там делает? — спросил Кастор.

— Беседует, — ответила Клер.

Майк нежно звал Красавчика, говоря ему всякого рода ласковые слова. Затем умолк и притворился, что смотрит в другую сторону. Прошло две минуты. Кот вытянул сначала одну лапу, затем другую, прыгнул на ветку, на которой стоял Майк, и улегся у его ног.

Майк взял его на руки. Теперь надо было спуститься.

— Он сломает себе шею. И тебя это нисколько не волнует, — сказал Кастор с упреком. Клер не удостоила его ответом. Она видела, что Майк был в замешательстве, не зная, как добраться до лестницы — руки его были заняты. Он позвал:

— Мама, ты меня видишь?

— Да, — спокойно ответила Клер.

— Мне прыгнуть?

— Нет. Не двигайся. Я лезу к тебе.

Когда она оказалась на верхней ступеньке. Майк протянул ей Красавчика, затем спустился, перелезая с ветки на ветку, в то время как его мать добралась до земли. Наконец они все были вместе. Красавчик лизнул своим шершавым языком руку Клер.

— Высоко забрался, — сказал Майк.

— Да, очень.

Майк взял ее за руку, потянул к джипу охраны и сказал шоферу:

— Я хочу, чтобы ты нас отвез, пожалуйста. Я устал.

Начальник кивнул, чтобы они ехали.

Кастор, совершенно ошеломленный, наблюдал за этой сценой. В сопровождении Поллукса он дошел до своей машины и молча сел на заднее сиденье.

— А вы? — обратился он к Поллуксу.

— Ничего, я дойду пешком, — ответил тот. — Мне хочется пройтись.

— Как угодно. Поехали, — сказал Кастор шоферу.

Машина отъехала.

— Видели? — спросил Кастор шофера.

— Да, господин президент. Смелый парень, как и его мать.

— А я разве не смелый?

Шофер поглядел в зеркальце. Сидящим впереди плохо слышно то, что говорят им сзади.

Когда в 8 часов вечера Клер спустилась вниз, Поллукс уже прибыл. Она не перемолвилась с ним ни словом.

— Где он? — спросил Кастор.

— Я его покормила в постели.

— Хорошо, — сказал разочарованно Кастор. — Очень хорошо.

— Постель с балдахином — отличная штука, но вода едва теплая.

Вопреки своему намерению она искупалась и переоделась, потому что изорвала платье.

— Черное идет тебе, — сказал Поллукс, не получив ни ответа, ни улыбки.

Молча они пошли к столу.

Кастор употребил все свое искусство, чтобы разговорить Клер, заставить ее улыбнуться. Он был остроумен, блистал разнообразными знаниями. Он был легкомыслен и одновременно нравоучителен, словом, развлекал, как умел, но Клер сидела, точно каменная, точно Красавчик на дереве.

— Через два-три дня ты будешь свободна, — сказал наконец Кастор. — Стоит ли дуться? Это ведь плохо действует на печень.

— Кто меня выберет, получит то, что заслуживает, — парировала она.

Не имел успеха даже Шекспир. Но упрек ее тронул. Когда-то она умела отгонять от себя всякий призрак печали, особенно если предстояла их встреча.

Его сына хотя бы познакомили с Шекспиром?

Кастор ответил, что, конечно, не имеет никаких прав на ребенка (действительно, никаких, кивнула Клер), и тем не менее он позволит себе удивиться: зачем было увозить его так далеко? Клер сказала, что поначалу нужно было, чтобы Майка с Кастором разделял по крайней мере океан. Иначе она бы не выдержала… Затем… А затем все уладилось благодаря Жюли — ее настоящей сестре, и она могла лишь этому радоваться.

— Я и сама собираюсь перебраться в США.

На дворе прояснилось, но воздух был влажный. Кастор предложил ей пройтись по парку. Она согласилась.

— Значит, он родился в США. И стало быть, может стать там президентом.

Клер ответила, что такое ей никогда не приходило в голову… А, впрочем, действительно… Однако если он будет с нею, то этого никогда не случится.

— Признай, что это было бы забавно!

— Что значит забавно?

Кастор покачал головой. Женщины действительно стали невыносимы. В былые времена, когда им не приходилось рассчитывать на карьеру, они нянчили своих детей, и хорошо поступали! А теперь все озабочены честолюбивыми намерениями! И еще утверждают, что хотят сделать потомство счастливым! Удивительно ли, что из детей вырастают растяпы, лодыри, подхалимы?!..

Генеральный секретарь просил президента позвонить.

Кастор вернулся в дом медленной и тяжелой походкой.

В Женеве Эрбер нашел Пьера в отвратительном расположении духа. Что он делает в этом незнакомом городе под чужим именем? В какой западне оказался? И что это за странный врач? Кто такой сам Эрбер?