Бледное солнце Сиверии

Это Сверр. Его влияние…

А, всё-таки, Нихаз меня дери, мне нравится это дело! Очень нравится!

Запах крови… Ноздри раздулись… кураж… внутри что-то закипело… аж до дрожи… Но главное не это, а процесс! Само действо. И оно у меня получается… отменно получается, как ни у кого! С этим надо родиться…

Мне вдруг полегчало. Я понял, что именно этого не хватало… Все эти походы по гробницам, разговоры с Кристиной… Это не то! Совсем не то!

Слушай, Бор, а если это болезнь? Что, если мой разум болен?.. Мне ведь не раз на то указывали эльфы… Слишком жесток… Головорез… Наверное, это не нормально.

Я вдруг вспомнил слова шамана о том, что Священный путь уже приходилось проходить какому-то человеку. Ему тоже ведь пришлось убивать стражей… Скорее всего, то был Ермолай Сотников. Гибберлинги, кстати, говорили об этом, если ты помнишь…

Он победил и тем добился мира с племенем орков. Договорился о межевых границах земель, люди и гибберлинги получили беспрепятственный проход по Вертышу…

Но вот те странные слова шамана о том, что человека, проходившего Священный путь больше нет, заставляли насторожиться. Неужели его убили?

Если это так… тогда становится кое-что понятным… И эта странная экспансия орков в Сиверии. Хотят насадить свою веру, свои законы… Как там заповедал им Родогор, легендарный потомок Черепа? Весь Сарнаут должен принадлежать оркам, так что ли? Великий Пир не за горами…

Но чего-то тут не хватало. Уж слишком продуманная и тонкая игра. Не думаю, что орки способны на подобное…

Ладно, хватит болтать! Пора за дело! Разберёмся с новым вождём, а там… видно будет.

Сначала присел. Голова начала был кружиться, к горлу подкатил ком. Надо дышать носом… Глубоко… раз… фух… два… фух…

Привстал. И тут же организм взбрыкнулся и меня вырвало… Это от напряжения. Такое бывает…

Сразу полегчало. Я умылся снегом и пошёл дальше по тропе.

Десять шагов. Двадцать… Пятьдесят… Сто… Две сотни… Никого.

Неужели все стражники кончились?

Расселина стала расширяться. Появились деревья. Тропа стала круче, но через полсотни шагов снова стала пологой. Подул ветерок. Он принёс запах дыма и, кажется, жареного мяса.

Уже недалеко. От этой мысли внизу живота всё сжалось, сердце забилось быстрее.

Я зачерпнул пригоршню снега и забросил его в рот.

Прятаться уже незачем. Выйду смело, а там… видно будет, что дальше…

12

На самой вершине скалы высилась одинокая «хижина» вождя. Я глядел на громадные колёса, на размеры шатра, и никак не мог взять в толк, каким образом эту телегу сюда подняли. Напрашивался только один вывод: её соорудили на месте.

У костра стояло и сидело около шести мохнатых орков. Они хмуро глядели на меня, продолжая заниматься своими делами. Но вот поднялся один из них. Отбросив в сторону кость, которую он смачно грыз, вытерев об одежду жирные руки, орк взял прислонённый к колесу топор и пошёл на встречу.

— Что тебе, чужеземец? — пробасил он, преграждая путь. — Неужто ты дерзнул бросить вызов нашему вождю?

Эти орки отличались от тех, что были ранее, цветом кожи. Она была заметно бледнее. И ещё в носах и в ушах у них висели большие золотые кольца.

Я для начала подошёл ближе и встал прямо напротив орка. Он шустро пробежался по мне взглядом, явно оценивая степень опасности. Его, как и тех, с кем я бился раньше, тоже удивило, что у меня в руках был лишь нож.

— Разве вашими законами запрещается бросать вызов вождю? — спросил я. — Сие моё право.

— Его надо заслужить… Но я вижу, что раз ты здесь, и прошёл воинов племени Тигра, значит считаешь достойным себя попытаться вызвать вождя на бой.

— Почему попытаться?

— Поскольку тебе надо пройти нас, — хохотнул орк, кивая на своих собратьев у костра.

Они по-прежнему занимались своими делами, хотя не скрывали, что весьма заинтересовались моей персоной.

— Кого? — переспросил я, заглядывая за спину орку. — Их?

— Ну да! — тот снова полуобернулся к своим товарищам. — И меня…

Их вдруг удивило, что орк открыл рот, собираясь сказать, что-то едкое, но вместо этого вдруг медленно упал на землю, гремя доспехами, словно медный котелок, катящийся по камням.

Я демонстративно вытер нож о штанину. В голове мелькнула мысль, что лезвие чуток притупилось. По окончании этой компании, надо буде его хорошо заточить и смазать.

Орки вскочили со своих мест. Их лица перекосила от неожиданности.

— Зовите своего вождя, — сказал я. — Не будем терять время.

Закончить не успел. Я, конечно, и не думал, что орки тут же бросятся звать Когтя, но попытаться стоило. Они подняли оружие и почти все одновременно направились ко мне.

— Стойте! — гаркнул чей-то могучий бас.

На порог вышла чья-то фигура, укутанная в белую шкуру.

— Он…

Начавшего говорить орка, незнакомец прервал жестом. Когда он спустился вниз и подошёл ближе, я понял, что это ещё один орк. У него не было левого глаза. Через всё лицо тянулся длинный кривой шрам. Мысль о вожде тут же отпала, едва незнакомец представился:

— Я - Кремень, Верховный шаман племени Тигров.

— Я - Бор, прозываемый эльфами Головорезом, а гибберлингами — Законником.

Шаман задумался.

— Мы не слышали о тебе, — сказал Кремень.

Орки вокруг аж приплясывали от желания броситься в драку.

— Ты пришёл бросить вызов? До этого дня, только один человек…

— Я знаю. Это был Ермолай Сотников.

Шаман оскалился. Я увидел его затёршиеся желтые клыки. В лицо ударило смрадным дыханием.

— Да, Ермолаю удалось подняться сюда, наверх. Он сразился с вождём, победил его, но не убил. Мы заключили мир, и пошли на договор…

— Этот Ермолай сдох! — крикнул кто-то из орков, размахивая секирой.

— Заткнитесь вы…

Шаман хотел сказать какое-то ругательство, но не нашёлся. Его единственный глаз бешено завращался.

— Вы чужаки! Не чтите наших законов! — продолжал он, обращаясь к воинам. — Для вас слово орка — пустой звук! (А дальше шаман затараторил на своём языке).

— У вашего племени теперь новый вождь! — возражал один из стражей. — А не та размазня, которая повиновалась… человеку… Мы теперь закон! И только мы диктуем всем вокруг…

— Заткнитесь, или, клянусь вам, сейчас кто-то полетит с этой скалы вниз головой.

Шаман положил мне руку на плечо и отвёл в сторону.

— Они правы, у нас теперь новый вождь — Коготь. Он сказал, что Ермолай убит. Что теперь все люди, гибберлинги и эльфы должны либо умереть, либо уйти из Сиверии. Он победил нашего старого вождя, мы теперь вынуждены подчиниться…

Сзади послышалось: «Коготь! Коготь!»

Орки замахали оружием, подзадоривая себя и зовя своего предводителя.

— Он орк, — недовольно говорил шаман, — но он ещё и чужак с севера. Заветы предков для него ничего не значат… Он принёс с собой меч Ермолая, утверждая, что сего человека больше нет. Значит, незачем больше соблюдать договор. Сказал, что теперь никто и ничто не сможет позорить Орду…

— Но я ведь поднялся сюда, — заметил я. — Это ведь уже позор для неё!

— Ты прошёл тех слабаков из племени Тигров, — крикнул стражник. — Попробуй, пройди через нас.

— А кто они такие? — обратился я с вопросом к Кремню.

— Белые орки, — прохрипел шаман. — Чужаки из другого клана.

— Что мне вы! — крикнул я. — Давайте вашего вождя. Или он трус, коли прячется в доме? Да ещё и от человека!

— Хочешь, чтобы твоя голова висела на том шесте? — заревел один из воинов, кивая на длинную палку, стоявшую у шатра. На её конце виднелась громадная голова какого-то орка. — Это предыдущий вождь.

Стражи двинулись было ко мне, но тут откинулся полог, из хижины вышел невысокая плотная фигура.

— Коготь! Коготь! — заорали своими лужёными глотками воины.

Вся эта сцена мне напоминала драки в тёмной подворотне. Подобное в портовой слободке приходилось частенько наблюдать.

Вождь бросил небрежный взгляд на мою персону, лениво потянулся и снова скрылся за пологом.