Страница 35 из 148
Тут Корчаков рассмеялся.
Я снова промолчал, хмуря взгляд.
— А тебе, вижу, она понравилась? — он подмигнул. — По мне — так худовата, конечно. Посочнее надо бы… Ну, говори: успел ли уже своего петуха запустить? Как «гнёздышко»? Не широкое? Похлюпывает?
Я оскалился в улыбке, а сам сказал себе: «Я ведь Сверр! Бешеный наёмник, мать их! Тогда пусть не обижаются».
От бокового удара в челюсть Корчаков отлетел к стене и затих в беспамятстве. Бил я прямо в подбородок, чтобы мозги трусанулись хорошенько. Авось на место встанут. Сидевшие лесорубы-охотники удивлёно повернулись ко мне.
— Рожа мне его не нравится, — пояснил я, всё ещё скалясь. — Наглая какая-то. Не люблю таких.
— Ну да! Гоблин ему брат, водяник — сват, — кивнул один из мужичков.
— Правильно. Бить эту трактирную морду. Бить до крови, — кивал второй.
Я оставил на столе деньги и направился к выходу. Из соседней комнаты выскочила всклоченная жёнушка Тихона. Она побежала к мужу и попыталась привести его в чувство.
Мужики стали тихо посмеиваться промеж себя, а мне весело кивнули на прощанье.
Какое-то время, побродив по Молотовке, я снова решил отправиться к Демьяну. При этом кляня себя за то, что так рано сорвался из тёпленькой постели.
Одно дело, коли б спал в хлеву, а то и девка рядом, и поесть что было. А нет же, сбежал, как проворовавшийся хорёк.
Со Стержневым мы всатретились совершенно неожиданно. Я даже растерялся, не зная, как реагировать.
Рядом с ним шли несколько знакомых мне ратников. Как обычно в таких случаях бывает, все остановились друг напротив друга застигнутые, что говорится, врасплох.
Стержнев поджал губы и, чуть принаклонив голову, проследовал мимо. Следующий прямо за командиром солдат, намеренно зацепил меня плечом, отчего сразу же схлопотал в ухо.
От удара он повалился в снег. Остальные воины дружно бросились ко мне, но Стержнев всех опередил и отгородил собой.
— Стоять!
Ратники замерли в нелепых позах, исходя слюной от обилия чувств.
Не знаю, чтобы было дальше, если бы из-за угла соседней улочки не вышла толпа человек в двадцать. В основном то были женщины.
Заметив Стержнева, они дружно бросились к нему, при этом громко возмущаясь и что-то выкрикивая.
— Доколе? — вперёд выскочила довольно крупная женщина в неброской одежде. — Куда вы все смотрите! То, вон, гоблины, теперь другие…
— В чем дело? — сухо спросил Стержнев, оборачиваясь к толпе.
Начавшийся было гам, он быстро заглушил громким окриком:
— По очереди! Не все сразу! Что приключилось?
— У Пытовой пропал сын, — взял слово какой-то старик.
Его спокойный голос охладил разбушевавшуюся толпу. Люди замолчали, сурово глядя на Стержнева, будто он был причастен к этому.
— Как пропал? — не понял Влад.
— Она взяла его с собой на Вертыш, — продолжал старик. — Пока полоскала бельё, мальчишка в сторонке гулял. Повернулась — нету. Звала, искала — всё попусту.
— Она одна пошла?
— Мы с ней были, — снова выскочила вперёд та крупная гомонливая женщина. — Я да Варвара. Тоже стирали.
— И?
— Слышим, кричит, кинулись к ней. Она руки ломает, кричит дурным голосом. Ну, пока поняли в чём дело… В общем, стали тоже искать…
— Зачем она его с собой только взяла, — запричитал кто-то из толпы.
— А куда ей его деть! — тут же оскалились в ответ подруги Пытовой. — В прошлый раз самого дома оставила, так он чуть избу не спалил.
— Это водяники его украли! Некому больше.
— Ну да! Помнишь как прошлым летом с Лопотовыми?
— А ну тихо! — гаркнул Стержнев, и тут же повернулся к ратникам: — За мной ребятки.
Я остался один на улочке, глядя на уходящую шумную толпу, и думал, что сегодня-то драки удалось избежать, а вот что меня ждёт завтра? Тут же вспомнился вчерашний вечерок, когда неизвестный меня подстерегал в переулочке с камешком в руках. Это вполне могли быть ребятки из числа Защитников Лиги. Чего бы нет?
— Ну что, Хозяин проспался? — подошёл я к стражникам.
Те недобро покосились в мою сторону. Их явно смущал мой нагловатый вид.
— Жди, — бросил один из ратников, скрываясь за воротами.
Прошло несколько минут, пока он вернулся.
— Леонид, проведи господина Сверра к Хозяину, — бросил стражник одному из своих товарищей.
И я прошёл во двор.
4
Отец братьев Молотовых — Савватий Григорьевич, происходил из известного сиверского рода железодобытчиков. После несчастного случае в одном из старых забоев Срединного хребта, мать овдовела и, не будучи в состоянии прокормить семью (кроме четырёх братьев у Молотовых было и две сестры, позже выданные замуж за столичных купцов), устроила старшеньких Егора да Демьяна (последнему было на тот момент девять лет), работать в лабазы некого Ануфриева, торговавшего пушниной. Это хоть как-то помогло свести концы с концами, да не помереть семье с голоду. Надо сразу сказать, что Ефим долго там не засиживался и нанялся работать на дальних факториях скупщиком меховых шкур у промысловых охотников. А вот Демьян быстро раскусил саму суть торговли, и уже через год подсоблял управляющему. А ещё через три года стал у Ануфриева правой рукой.
Надо сказать, что молодые годы Демьяна, о которых он порой вспоминал все же со своеобразной гордостью (мол, я такое прошёл, что вам и не снилось!), не были такими уж благополучными. В жизни он пережил всякое. Были и страшные предательства; и мошенники его подставляли, да так, что пришлось продавать отчий дом за долги; потом было скотское отношение, и ему приходилось наниматься на такие работы, за которые даже бродяги не брались.
Но ужасней из этого всего было другое, отчего он на несколько дней впал в такую чёрную депрессию, что многие подумывали, будто он наложит на себя руки. Демьян в тот период только-только выкарабкался из «ямы», и тут — жестокая гибель его жены с двумя малыми детьми, которых зарезали воры… Потом он так повторно и не женился.
В общем, всего так сразу и не перечислишь.
Железный характер, стоическое отношение к невзгодам, напористость — всё это вывело Демьяна сначала в одних из лидеров молодого посёлка, а потом и сделало богатейшим человеком Сиверии. Его слово практически никогда не расходилось с делом. Поэтому, хотя бы уже за одно это Демьяна уважали.
Он никому не верил. Даже своим родным братьям. Их он контролировать не пытался, лишь просто отдал часть своего дела.
— Зачем дробить? — спрашивали Молотова другие купцы. — Ты только делаешь хуже! Дело должно быть в одних руках. Сколько трудов, сколько сил и на тебе!
— Так они у меня воровать не будут, — пояснил Демьян. — Теперь это их дело, с него и жить будут.
— А если твои братья цену начнут с тебя же драть?
— Поторгуемся — скинут, — усмехался Молотов. — А нет — других найму.
Демьяна боялись, что огня. Он это безусловно знал. И знал, что даже свои, родные люди, и те опасались.
Глядя на него, я снова ощутил растущую неприязнь. Молотов жестом пригласил меня присесть за стол, на котором лежало куча каких-то бумаг.
— Как спалось? — несколько хмуро спросил Демьян.
Сегодня он выглядел каким-то озабоченным, даже рассеянным.
— Не плохо, — ответил я, присаживаясь на тяжелый резной стул.
Открылась дверь и в комнату вошел Тарас Хрипунов, сподручный Молотова. Он поздоровался и стал за спиной своего хозяина.
— Смотри, — купец кивнул на лежащую карту Сиверии. — Это Малый Вертыш. А вот Молотовка.
— В чём вопрос? — перебил его я.
— Вот эта прибрежная земля, — зло проговорил Демьян, указывая на участок до Студёного плеса, — вся под моим промыслом.
Пауза. В глазах купца вспыхнул и тут же пропал огонёк. Он сейчас подумал, что сколько же ему земель принадлежит — просто жуть! В Светолесье не у всякого благородного столько не будет.
Хозяин! Верно говорят.
— Уже в который раз, — продолжил Демьян свою речь, — рыбаки жалуются на водяников. Эти гадёныши портят им сети, крадут улов. На днях три лодки порубили… Беда в том, что Стержнев со своими ратниками не сильно старается защищать людей.