Страница 62 из 69
за унижения он должен был заплатить. Юлька и отомстила – выгребла из карманов
выручку, а из сумки – остатки товара. Пусть с местным «папой» теперь разбирается.
Да и деньги ей лишними не показались.
Конечно, напрасно она серьги с покойной взяла, но здесь, скорее всего,
застарелая зависть. Похоже, нравились ей эти висюльки. Или взяла трофей по праву
победителя. А может, магию какую-нибудь приплела, как аборигены островов –
забрать силу поверженного врага, сожрав его печень, подразумевай – присвоить
украшение, но тут я не эксперт. Ну, а если согласиться с вашей схемой, Лерочка, то
акту мародерства в ней места не находится. Вы даже об этом постарались умолчать.
Или подсознательно упустили из виду. Не огорчайтесь, я тоже не сразу научилась
мыслить логически. Ну, как, отстояла я вашу версию, Сергей?
– Гм, – сказал Кутузов, спрятав глаза.
Он вообще, как заметила Лера, опасался быть излишне насмешливым, если
это могла принять на свой счет Киреева. Дышать в ее присутствии майор, конечно, не
забывал, но, когда обращался к Надежде Михайловне с вопросом или отвечал на ее
вопрос, тон его менялся. Интересно, как к этому относится Лапин? Хотя, Лапин,
наверно, не обращает на это внимания. Майор не выходил за рамки приличий, а то,
что Наденька нравится мужчинам, открытием для Ивана Лапина не было. Это норма
и данность, к которой он привык. Главное, чтобы самой Наденьке не нравились
мужчины. Никакие, кроме него самого.
Попавший в свою же западню Кутузов, старательно взвешивал ответ. Наконец,
он заговорил, позволив себе самую малую порцию вполне добродушной иронии:
– Ну, как вам сказать… В общих чертах, да, отстояли. Однако, хочу заметить,
склад ума у вас, дамы, необычный.
Киреева, в силу особенностей натуры, иронию на свой счет не приняла, хоть,
конечно же, и не пропустила. Бросила торжествующий взгляд на Валерию. Валерия
сникла.
Кутузов меж тем продолжил, несколько осмелев:
– И как это вы, женщины, умудряетесь в каждом мотиве «розовые сопли»
отыскать? Извиняюсь, чувства-с. Любовь-морковь, то, се… С чего вы взяли, милые
дамы, что Юля была влюблена в Амелина? Или хотя бы только ревновала? И что
девицы собачились из-за него вплоть до мордобоя?
Надежда Михайловна сердито проговорила:
– Сергей, вы издеваетесь? Вы же сами это говорили!
– Я?! – совсем уж потеряв меру, театрально поразился Кутузов. – Я вам лишь
пересказал показания подследственного.
– И что? – спросила Киреева, все более раздражаясь. Ей не нравилось, как
складывалась ситуация, и не нравилось, что стала мишенью для идиотских мужских
острот. Обиднее всего, что она сама не заметила уловку и предсказуемо попалась на
нее. Надежда Михайловна негодующе посмотрела на майора, позволившего по
отношению к ней такой фортель.
Кутузов не любил, когда Киреева сердится, Валерия права. Даже не то чтобы
не любил, а боялся, когда она начинала на него сердиться. Поэтому, когда Надежда
Михайловна демонстрировала недовольство, майор тут же пугался, что теперь она
обидится до гробовой доски, и начинал заискивать и мельтешить, в сильной надежде,
что окружающие его мельтешения не увидят. И Киреева, кажется, догадывалась
отчего он впадал в тихую панику, хоть майор и шифровался, как агент под
прикрытием. Временами он даже переигрывал и разговаривал довольно нахально, но
только не сейчас. Сейчас он заторопился объясниться.
– Надежда Михайловна! Я просто не успел досказать! Валерия Львовна меня
перебила, – неблагородно перевел Кутузов стрелки на Леру. – Следствие по делу об
убийстве Дубровиной получило новые данные. После того, как Амелин признался,
что работал на Скуридина и занимался распространением дури, его передали для
беседы ребятам из отдела по борьбе с наркотиками. Те весьма оживились,
поскольку Диман слил им нескольких приближенных босса, до сих пор не
проходивших по их ведомству. За новенькими была установлена наружка, и каково
же было удивление следаков, когда тип по прозвищу Сёма Пряник привел их к той
самой дачке, где ранее прятался Амелин, рассчитывающий отсидеться. За Пряником
решили понаблюдать, выяснить, что будет дальше, и не напрасно. Сёма вынес
операм на блюдце с каемкой вещдок в виде завернутых в газету картонок с
капсулами и перетянутой аптекарской резинкой пачки купюр. Сёму взяли. Конечно,
мужики при этом несколько превысили полномочия, но победителей, как говорится,
не судят.
Потом пошла раскрутка. Сёма, естественно, заявил, что нашел пакет случайно
и ни ухом, ни рылом знать не подозревает, что внутри. Но пальчики этот гон
опровергли. Пальчиков было несколько, в том числе и Пряника, в том числе и
Димана. Тогда Пряник и признался, что решил проверить одну свою догадку, чтобы
выслужиться перед боссом. Вспомнил, что в огороде у Димкиной бабки торчит
старый скворечник, в котором давно не селятся скворцы. Там схрон им и
обнаружился, Сёмина догадка оказалась верна. Только навряд ли теперь он
дождется от босса премиальных.
Предъявили вещдок Диману. Нервы у парня сдали и он признался. Машу убил
он, и убил, как мы и предполагали, нанеся удар пепельницей в висок. И это не Диман,
а Юля сидела во время убийства в соседней комнате и слушала тяжелый рок через
наушники.
– А дальше он сунул пепельницу в сумочку Юли и смылся? – спросила мрачно
Валерия. – А сережки у нее откуда? И как она могла не заметить, что сумка ее
потяжелела килограмма на два?
– Сразу могла и не заметить, – рассудительно возразил Кутузов. – Увидела
подругу мертвой, поняла, что убил ее Амелин, испугалась за себя и кинулась наутек.
Сережки ей тоже Амелин подложил, но сережки провалились за надорванную
подкладку, и Юля их не нашла. А пепельницу, вероятно, обнаружила довольно
быстро и выбросила где-нибудь по дороге.
– А за что он ее так? – поинтересовалась Валерия. – На допросе не соизволил
причину назвать, почему Машу убил? И отчего так испугалась Юля? Могла бы
полицию вызвать, а не кидаться в бега. Кстати, напрасно вы, господин Кутузов, в наш
с Надеждой Михайловной адрес так тонко язвили. О том, что обе девицы вешались
на этого урода, лично меня еще работница Глыбокоречинского драмтеатра
проинформировала. И бабульки из дома, где проживала Дубровина, о том же
полиции поведали, а это уже из ваших слов нам известно. Зачем же так
передергивать и заявлять, что мы строим версии на непроверенных данных? И
откуда вы, уважаемый, решили, что личных мотивов в преступлении не
присутствовало? Никаких «любовь-морковь» и «то, се»? Вам об этом Маша сказала
на спиритическом сеансе? Или вы Юлю с того света вызывали? А может, доверчивый
майор верит в искренность подонка, наркодилера и убийцы, который меняет
показания в зависимости от обстоятельств? Требую извинений.
– В самом деле, Сергей, чем вы можете объяснить такое ваше поведение?
Валерия Львовна права, – строго проговорила, обращаясь к майору, Надежда
Михайловна.
Майор Кутузов вздохнул.
– Был неправ. Готов искупить. Сорвалось, не справился, – забубнил он
покаянно, а Киреева рассмеялась:
– С чем не справились, Сергей?
– С искушением, естественно, – заржал Кутузов. – Может, я такой
злопамятный. Может, до сих пор не могу простить, что обязан вам раскрытием одного
трудного дела. Шучу, шучу! Просто захотелось поиграть в шарады. Мы же на отдыхе?
– Да? – с легким недоверием произнесла Надежда Михайловна. – Тогда вы
нам проигрываете.
– Увы! – радостно подтвердил майор.
– Со счетом два-ноль! – подключилась Бурова.
– А как же! – с готовностью согласился Кутузов.
Дамы переглянулись, заподозрив подвох, но, не найдя в чем именно тот подвох