Западня для князя

Таким образом, только дружины Мстислава Удатного и Даниила Волынского были частично сохранены и могли бы еще продолжать сопротивление. Третий из оставшихся в живых, князь Владимир, бежал в Киев.

Когда жар боя спал и преследователи отстали, изрядно поредевшие полки остановились, чтобы передохнуть.

Сойдя с коня, чтобы напиться, и склонившись над рекой, Даниил почувствовал головокружение и только тогда заметил свою рану.

Князь обернулся, ощутив присутствие сотника, и очнулся от своих размышлений.

— Рассказывай, — князь перешел сразу к делу.

Рассказывал Георгий недолго. Подробно остановился на Рушан-беке и его взаимоотношениях с Тенгисом. Не умолчал и о том, как спас жизнь беку, когда напали на него степняки.

— Что спас — хорошо, не будет у темника причины собрать войско и двинуться на Галич, но знай, что приобрел ты врага кровного. Иные мстят больше за добро, чем за зло, — предупредил князь.

— Буду остерегаться, — ответил Георгий и продолжил. — Когда отряд степняков ушел, посмотрел я на стрелы, которые торчали в телах воинов Рушан-бека. Больно примечательные они. Раньше я уже такие видел. Собственно, вот.

Георгий достал две стрелы.

— Вот эта — с места убийства мурзы Усмана, а эта должна была убить Рушан-бека.

Князь задумчиво взял в руки стрелы.

— Похожи, ничего не скажешь… Так значит, степняки убили мурзу? И не побоялись же зайти так глубоко на нашу землю.

— Они. Но все еще сложнее. Встретил я Хмурого, ты его знаешь, князь. Он рассказал мне, что в степи неспокойно — стали нападать на огланов, — и описал отряд, который этим занимается. Так вот, есть у них отличительная метка — подковы с пятилистником. Своего рода знак, чтобы все знали и боялись. Такие отпечатки я и нашел на месте, где напали на сотню бека. Все сходится. Хмурый мне сказал, что у степняков особенные, большие луки. Похоже, что большую часть отряда перебили внезапно, причем били издалека, потом только на оставшихся насели. Да и последний выстрел в самого бека был сделан мастерски. Все говорит о том, что того, кому нужно было убийство Усмана и его зятя Рушан-бека, нужно искать в степи.

— Да и в Орде ходят слухи, что мурзу Усмана убили свои, — проронил князь.

— Дозволь мне с небольшим отрядом в степь пойти, поймать молодчика из степняков, да поважнее. Тогда мы выясним, кто за всем этим стоит.

— Опасно это, да и ты мне нужен здесь.

— Чую, князь, что все очень непросто, как бы не потянулась ниточка к нашим неспокойным соседям, а то и дальше, к самому Римскому папе.

Князь задумался.

— Может быть… очень может быть.

— Ну так как, собираться мне? — поинтересовался Георгий.

Князь слегка улыбнулся, видя такое рвение.

— Завтра скажу, сейчас иди отдыхай, вижу: еле на ногах держишься.

— А что с разбойничками? — вдруг неожиданно спросил Георгий. Этот вопрос он приготовил напоследок.

— А почему ты спрашиваешь? — лицо Даниила снова стало серьезным.

— Нельзя их отдавать Тенгис-аге! Все же русичи они, — с жаром произнес сотник.

— Нельзя, а что делать! Все одно им смерть за разбой, сам закон знаешь. Они ведь и русичей таких же грабили.

— Казни их сам, князь! Казни смертию христианскою!

— Ты будто меня учить надумал, — князь нахмурился, — иди, я сам решу.

— Не отдавай, князь, замучают их татары до смерти, — Георгий умоляюще смотрел на князя, — не отдавай хотя бы до того, как я привезу степняка.

— Я гляжу, ты уже сам все решил. Своенравен стал. Смотри, недолго так и милость мою потерять.

Немногие набирались смелости спорить с Даниилом Галицким, но сотник не мог отступить. Он пообещал Семёну помощь, и слово нужно было исполнять.

— Не боюсь я в немилость попасть, — тихо, но упрямо произнес он. — По справедливости все должно быть. Не должен русич русича врагу предавать. Поеду завтра в степь и привезу настоящих убийц.

Князь долго и хмуро смотрел на Георгия.

— Не быть тебе, сотник, воеводою, — наконец сказал он.

Сотник взгляда не опустил.

— Быть в том воле Божьей, не взропщу.

— Иди с глаз моих, — князь Даниил все еще гневался. — Советую тебе передумать, — с нажимом произнес он.

Георгий вышел.

Этот не передумает.

Сквозь тяжелые думы князь внезапно улыбнулся.

Сотник нравился князю как раз смелостью и решительностью. Молод, да не по годам серьезен и напорист. Люди его слушают.

Самому князю семнадцати лет от роду пришлось командовать войском, когда он, будучи воеводою Мстислава Удатного, отбивал родной Галич от венгров, поэтому любил он молодых людей с искрой в душе.

Такой не отступит.

Даниилу вспомнилось, как он впервые встретил Георгия, если этс можно было назвать встречей.

Татар преследовали уже который день. Тем-никово войско обросло невольниками, продвигалось небыстро, но степи были близки. Князь Даниил спешил отбить своих, ведомых в полон, на своей земле, где можно было напасть внезапно.

Смеркалось, но привала не делали, могли опоздать.

Ехал князь в авангарде. Вдруг конь шарахнулся.

Князь всмотрелся в предмет, испугавший коня. Чуть впереди виднелся темный непонятный силуэт.

— Я посмотрю, — вызвался тысяцкий.

Он осторожно подъехал к предмету, склонился. В вечерней тишине отчетливо разнеслось его ругательство.

Князь подъехал следом, тоже склонился с седла.

Он увидел неподвижное тело человека, сначала подумал, что мертвого.

На лежащем не было живого места: все тело покрыто ранами, и все же он был еще жив.

Князь спешился, склонился ниже. Убрал слипшиеся от крови волосы, свесившиеся с лица, чтобы получше разглядеть: человек очень молод, хотя сейчас разобрать это было трудно. Побывал в сражениях, о чем свидетельствовали следы едва затянувшихся ран, проглядывавшие сквозь прорехи разорванной рубахи.

— Его бросили здесь не так давно, тут делали остановку, но пошли дальше, — сказал тысяцкий. — Если этот парень — один из пленников темника, вот-вот догоним. Чем же он их так разозлил?

— Не имеет значения, мы должны ему помочь, — ответил князь.

— Мы не можем его никуда везти, он не выдержит дороги. И так кончается.

Князь перевел взгляд на раненого. Тот разлепил глаза и мутным от боли взором смотрел на него. Губы шевелились.

— Он что-то говорит, — удивился рядом стоящий дружинник.

Князь наклонился ниже.

— …темник близко… догонишь… освободи людей…

Князь вскочил на коня.

— Вперед!

Потом обернулся к дружине, указал на одного из воев:

— Останешься с ним, головой отвечаешь, чтоб, когда вернемся, был жив!

— Все равно кончится, все нутро небось отбили, — сочувственно вставил тысяцкий.

Князь молча смотрел, как дружинники осторожно перетаскивают раненого с дороги на обочину.

Бескровное лицо парня побелело еще больше: он силился не закричать.

Князь обернулся к тысяцкому.

— Этот не кончится.

— Вперед, — обратился князь к войску, — с нами Бог!

Над воями зареял Спас.

Своих отбить успели. Темник бежал с остатками войска. Даниил, князь Галицкий, праздновал очередную победу.

Освобожденный народ потянулся обратно к своим домам, а у кого не было дома — в Галич. Там собралось много беженцев. В Галицком и Владимиро-Волынском княжествах — там, где княжил Даниил и его брат Василь-ко, — люди могли чувствовать себя относительно спокойно. Правда, недобрые соседи, пользуясь набегами Орды, пытались себе урвать кусок пожирнее. Нелегко приходилось Даниилу, но, видимо, в трудную годину Бог даровал Южной Руси заступника. На севере был еще Александр — герой Невский, однако и он не мог противопоставить Орде сплоченного войска и пытался всеми силами поддерживать с ордынцами мир.

Даниил спешил вернуться в Галич. Было неспокойно. Неверные бояре снова плели заговор и, пользуясь отсутствием князя, могли попытаться призвать венгров или еще кого-нибудь на Галицкий стол.

Раненых везли в телегах. Князь был верен своему слову и нашел среди них Георгия, поручив его особой заботе (будущий сотник был совсем плох). Он только что с большим трудом оправился от ран, а сейчас у него не стало сил бороться за жизнь. Тут даже молодость не могла стать залогом исцеления. И все же сотник не умирал.