Страница 3 из 37
— Ладно, — сказал Форрестер, — вообще-то я не знаю. О черт! Возможно, да. Пусть войдет… Погоди. А не следует мне одеться?
— Ты хочешь получить другую одежду, Человек Форрестер?
— Не перебивай. Подожди, — сказал он сердито и растерянно. Он поразмышлял с минуту. — Я не знаю, кто такой этот Хиро…
— Тайко Хирониби, Человек Форрестер. Мужчина, дендрит-конфуцианец…
— Заткнись! — Форрестер тяжело дышал.
Внезапно джоймейкер выпустил на него струю быстро засыхающей жидкости.
Форрестер расслабился. Он был не против воспользоваться транквилизатором, но ему не понравилось, что машина самостоятельно приняла решение.
— О Боже, — сказал Форрестер, — какая мне разница, кто он? Пусть заходит. А ты приготовь мне завтрак побыстрей, ясно?
— Ты нам подходишь! — закричал Тайко Хирониби. — Великолепно. И такой черепной индекс! Ты выглядишь… умопомрачительно! Я не могу правильно сказать, но похоже, что у тебя хорошо развиты мозги. Но ты ловелас.
Чарльз Форрестер серьезно, но приветливо предложил ему присесть.
— Присаживайтесь. Я не знаю, что вы намерены предложить, но тем не менее я готов обсудить это. Знаете, впервые в жизни вижу натурального японца.
— Серьезно? — мужчина смутился. По виду он вовсе не напоминал японца: коротко постриженные волосы с золотистым оттенком, голубые глаза, — Они меня сильно изменили, — извиняющимся тоном произнес он. — Возможно, что раньше я выглядел по-другому. Скажи! Неужели я первым успел к тебе?
— Как раз перед тем, как я собирался позавтракать.
— Чудесно! Действительно чудесно. Сейчас мы обсудим кое-что. Все вокруг гниет, ты должен с этим согласиться. Люди — это овцы. Они знают, что их экспроприируют и что из этого? Они просто сидят и ничего не делают. Именно поэтому мы и организовали общество Неда Луда. Я не знаю твоих политических симпатий, Чарльз…
— Я считаю себя демократом.
— Можешь забыть об этом. Сейчас это не имеет значения. Я зарегистрирован как аркадианин разумеется, но, как и многие другие, отношусь к триммерам… — он подмигнул. — Возможно, что они настроены еще более радикально, понимаешь? Мы все в одной лодке. И дружно тонем. Если твоих детей воспитывают машины, то они становятся их рьяными поклонниками, правильно? Поэтому…
— Эй! — сказал Форрестер, глядя на стену. В той точке где, как он помнил, стояла кровать, открылась диафрагма. Из нее вытолкнуло столик на двоих. На одной стороне столика дымился его завтрак, на другой стояли только чистые тарелки.
— А, завтрак, — заметил Тайко Хирониби. Он достал из кармана своего килта небольшую закрытую чашку и пластиковую коробку, в которой лежало что-то вроде крекеров, и шар, из которого, надавив, Тайко вылил в чашку горячий зеленоватый чай. — Не хочешь ли маринованную сливу? — вежливо спросил он, открутив крышечку в Углублении коробки.
Форрестор покачал головой. Около стола появились стулья, и он быстро сел перед яичницей с ветчиной.
Рядом с дымящейся тарелкой был небольшой хрустальный поднос с капсулой и клочком золотистой бумаги, на котором было написано:
«Я мало что знаю о шампанских винах. Если почувствуешь себя плохо, то проглоти капсулу.
Хара».
Форрестер прекрасно себя чувствовал, но капсула выглядела очень соблазнительно. Он проглотил ее, запив апельсиновым соком и моментально расслабился. Ему было очень приятно. Он даже почувствовал прилив симпатий к блондинистому японцу, грызущему темный, сморщенный плод.
Форрестеру пришла в голову мысль, что капсула и струя из джоймейкера совместно могут оказать самый неожиданный эффект. Голова у него пошла кругом. Нужно держать себя в руках, подумалось ему, и неприятным, приказным голосом он сказал:
— Кто послал тебя ко мне?
— Контакт был установлен через Эдну Бенсен.
— Я ее не знаю, — рявкнул Форрестер, пытаясь спрятать улыбку.
— Ты ее не знаешь? — это поразило Тайко настолько, что он даже перестал жевать. — Пот, она сказала мне, что ты…
— Это не имеет значения, — закричал Форрестер и задал убийственный вопрос, прежде чем Тайко успел подготовиться. — Объясни мне, какие преимущества мне даст членство в вашем обществе?
Блондин был явно рассержен.
— Послушай, я ведь не заставляю тебя. Мы занимаемся полезным делом. Если хочешь вступить — вступай. Захочешь выйти — выйдешь…
— Это не аргумент. Отвечай на вопрос. — Форрестер сумел прикурить сигарету и выпустил струйку дыма в лицо Тайко. — Например, — продолжил он, — принесет ли это мне деньги?
— Разумеется. Всем нужны деньги, верно? Но это не единственная вещь…
Форрестер ответил вежливо, но жестко, пытаясь подавить глупое хихиканье.
— Знаешь, я ожидал чего-то подобного.
Два транквилизатора плюс то, что еще осталось в организме от предыдущей ночи, довели его до состояния приличного опьянения. Но чувствовал он себя превосходно. Умение вести дела, даже если пьян в стельку — это был девиз всей предыдущей жизни Форрестера.
— Ты ведешь себя так, будто мы пытаемся из тебя что-нибудь вытянуть, — недовольно произнес Тайко. — Что с тобой? Неужели ты не видишь, что машины лишили нас всех прав, данных от рождения? Делать то, что мы хотим, ошибаться и забывать? Разве ты не понимаешь, что луддиты хотят, уничтожив машины, вернуть мир людям? Я думаю, что, конечно, не все машины обязательно уничтожать.
— Понятно, — согласился Форрестер, вставая и слегка покачиваясь. — Спасибо. Вам лучше уйти, Хирониби. Я подумаю над вашим предложением и, возможно, мы встретимся довольно скоро. Но не надо мне звонить. Я свяжусь с вами сам.
Форрестер выпроводил Тайко за дверь и вежливо раскланялся по-японски.
Затем Форрестер согнулся пополам от приступа смеха.
— Аферист! — выкрикнул он. — Посчитал меня легкой добычей! Проклятие богатых — из них вечно пытаются выманить деньги!
— Не понимаю, Человек Форрестер, — сказал джоймейкер. — Вы обращаетесь ко мне?
— Ни за что в жизни, — посмеиваясь, ответил устройству Форрестер. Его переполняла растущая гордость. Пусть он походил на провинциала, но этот жулик не смог из него ничего выдавить.
Его интересовало: кто эта Эдна Бенсен, направившая мошенника и пославшая электронный поцелуй? Если она Целует в жизни, как и через сенсорную стимуляцию рецепторной сети, то эта женщина достойна, чтобы с ней познакомиться. Проблем не будет. Тайко не самое худшее проявление этой эпохи, подумал радостно Форрестер, зато его четверть миллиона осталась цела!
Двадцатью минутами позже Форрестер выбрался из здания на улицу. Джоймейкер пытался возражать.
— Человек Форрестер, — обреченно повторял он, — лучше вызвать такси. Пешком лучше не идти. Гарантии не действуют в случае провокации или неосторожности пострадавшего.
— Ты можешь помолчать хоть минуту? — Форрестер едва успел открыть дверь и оглядеться.
Город 2527 года был очень большим, быстродвигающимся и шумным. Форрестер остановился на какой-то разновидности подъездной дороги. Заросли двадцатифутовых папоротников частично скрывали двадцатирядное шоссе, по которому во всех направлениях стремительно проносились машины. Время от времени какая-нибудь из них ненадолго останавливалась возле здания, после чего стремительно уносилась прочь. Такси? Форрестер задумался. Попыток воспользоваться этим видом транспорта он не предпринимал.
— Человек Форрестер, — сказал джоймейкер. — Я вызвал реанимационную службу, но они смогут прибыть только через несколько минут. Я должен предупредить, что возможные последствия должны регулироваться бонами.
— Замолчи.
День обещал быть теплым, и голова у Форрестера кружилась от избытка чувств. Ему очень захотелось просто прогуляться. Решение всех вопросов можно было отложить. Даже нужно отложить, сказал он сам себе. Очевидно, что первое, что он должен сделать, это научиться самостоятельно ориентироваться. И тут он почувствовал гордость, до смерти он был космополитом и чувствовал себя как дома в Сан-Франциско или Риме, в Нью-Йорке или Чикаго. И он всегда находил время, чтобы просто побродить по городу.