Он еще отомстит

Морган обернулся и презрительно бросил:

— Вам надо показаться психиатру.

— Вот вас-то мы и покажем ему, — вмешался Миллер. — Вы в нем сильно нуждаетесь, Морган. Вам придется целых десять лет сидеть и смотреть в стену, снова и снова задавая себе этот вопрос, пока не сойдете с ума.

Морган вдруг пришел в неистовство:

— Но я не знаю, что там произошло. Не знаю! — Он ударил по столу кулаком. — Можете вы это понять своими тупыми мозгами?

В наступившей тишине в дверь, вопросительно подняв брови, заглянул Грант. Миллер покачал головой, кивнул Брэди, и они вышли в коридор к своему начальнику.

— Ну что? — спросил Грант.

Миллер снова покачал головой:

— Не больше того, что мы имели от других.

— А мне он представляется откровенно удивленным, — вступил в разговор Брэди. — У меня такое впечатление, что он и сам хотел бы знать, что же такое произошло.

— Верно, — живо отозвался Грант. — Это, наверное, потому, что мы содержали их порознь. Поместите их всех вместе в пятнадцатую камеру и посмотрим, что получится.

Когда констебль втолкнул Моргана в камеру и захлопнул за ним дверь, Мартин, подавленный, сидел на скамье у стены. Морган в удивлении поднял брови:

— К чему бы это?

— Понятия не имею! — пожал плечами Мартин.

— Наверное, камера прослушивается?

Морган начал внимательно осматривать стены, но тут дверь позади него снова распахнулась и в камеру втолкнули Джека Фэллона. Он выглядел ужасно. Разбитые губы распухли, несколько зубов выбиты, и вся рубашка на груди в крови.

Он, спотыкаясь, прошел вперед с диким выражением глаз и схватил Моргана за лацканы пиджака:

— Что случилось, ради Христа? Кто это был?

Морган с некоторым трудом освободился от него.

— О ком ты говоришь?

— Тот тип, который прошел через тоннель и запер вас и Джонни в хранилище.

— О чем ты толкуешь? — изумленно спросил Морган.

— Вот я и пытаюсь рассказать вам. Я увидел его на чертовом телевизионном экране. Здоровый тип, весь в черном и с чулком на лице. Он запер вас и Джонни в хранилище, а я прыгнул на него с лестницы.

— И ошарашил его?

— Не надолго. Сам Генри Купер не смог бы справиться со мной так, как он.

— А может быть, это был Хэррис?

— Да что вы! — Фэллон хрипло рассмеялся. — Я бы переломил его пополам со связанными за спиной руками. Нет, это абсурд. Да и зачем ему?

— Тогда почему они не привели его тоже к нам сюда?

— Понятия не имею!

Морган повернулся к ним.

— Только один человек знает, каким образом мы попали в эту петлю, — сказал он. — Человек, который организовал налет.

— Вернон? — Глаза Мартина расширились. — Какой ему смысл, Джой?

— Я хочу только одного, — стоял на своем Морган, — чтобы в один прекрасный день они его накрыли, как меня. Вот и все.

В соседней камере Грант протянул руку и выключил динамик, а потом кивнул Миллеру и Брэди:

— Мне этого достаточно. Пошли туда.

Они вышли в коридор, и констебль, стоявший у двери пятнадцатой камеры, быстро отпер ее и отступил в сторону.

— Я и в самом деле слышал, что кто-то назвал имя Вернона? — спросил Грант, входя в камеру.

— А если это вам только показалось?

— А! Да пошло все к чертям! — взорвался проклятиями Джек Фэллон. — Если вы думаете, что я согласен гнить в тюрьме, а этот ублюдок будет разгуливать на свободе, так подумайте еще раз. Если вы не скажете, так я скажу!

— Вам не очень-то везло с Верноном, не так ли? — Грант обратился к Моргану: — Вспомните дело в Кейбл-Даймондс? Наверное, он хорошо рассчитался с вами, когда вы вышли.

— Пять сотен, — ответил Морган. — Пять сотен за пять лет отсидки. — И он не мог сдержать злости, которая прямо-таки хлынула наружу. — Ну хорошо — это Вернон, берите его. Мы должны были вернуться к нему не позже чем в час тридцать ночи. Но если он еще у себя, то тогда я — Санта-Клаус.

Было пять тридцать утра, когда Миллер вошел в кабинет Гранта. Тот читал показания Моргана и его дружков и сразу поднял глаза:

— Ну как, удачно?

— Никаких признаков. Похоже, ушел пешком через черный ход. Я объявил всеобщий розыск. И привел в готовность специальную команду графства.

— А не попробует ли он уйти на ирландском судне из Ливерпуля? — предположил Грант.

— Я не уверен, сэр. А что, если он все еще в городе?

— Зачем ему это?

— Что, если он задумал свести счеты с Крейгом.

— Не думаю, что он сделает такую глупость и задержится здесь, вместо того чтобы скрыться.

— И все-таки, сэр, я прошу вашего разрешения предупредить полковника. Я буду чувствовать себя более спокойно.

Грант откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на него:

— Вы симпатизируете ему, верно?

— Думаю, что единственным ответом будет — да. И очень симпатизирую.

Грант жестом руки указал на телефон, стоящий у него на столе:

— Прошу вас!

Телефон прозвонил много раз, прежде чем на том конце подняли трубку и заспанный голос Гарриет Крейг произнес:

— Да, кто это?

— Гарриет? Говорит Ник Миллер.

— Ник?

Последовала пауза, и он ясно представил ее себе, опершуюся на один локоть с удивленным выражением лица.

— Ник, который час?

— Без двадцати шесть. Мне хотелось бы поговорить с вашим отцом.

— Боюсь, что он уехал на несколько дней. — И вдруг ее голос изменился — она совершенно проснулась. — А что такое, Ник? Случилось что-то плохое?

В ее голосе звучала неподдельная тревога, и он поспешил успокоить ее:

— Все в порядке, уверяю вас. Вы там одна?

— Нет, со мной Дженни.

— Тогда вот что. Как вы относитесь к тому, чтобы пригласить меня на завтрак? И тогда я вам все расскажу.

— Прекрасно. В какое время?

— Семь тридцать не слишком рано?

— Вовсе нет. Если вы думаете, что я смогу заснуть после вашего звонка, то ошибаетесь.

Миллер положил трубку и повернулся к Гранту:

— Она одна — отец уехал из города. Не возражаете, если я пошлю нашу патрульную машину туда? На всякий случай.

— На всякий случай? — Грант улыбнулся. — Любовь молодых — это прекрасно. Давайте идите отсюда!

Когда Миллер подъехал к знакомому дому, шел сильный дождь. Выйдя из «купера», он пересек дорогу и подошел к стоящей у поворота патрульной машине. Ее водитель опустил стекло.

— Ну что? — спросил Миллер.

— Ничего, сержант. Какая-то птичка вышла из дома минут пять назад и гуляет по саду, и все. Она, наверное, спятила, гулять в такую погоду.

— О’кей, — сказал Миллер, — я теперь заступаю. А вы можете ехать.

Патрульная машина растворилась в тумане, а Миллер сел в свой «купер» и подъехал к дверям. Как только он вышел, его сразу окликнули. Он обернулся и увидел Гарриет, которая быстро шла к нему через лужайку. На ней было старое отцовское военное пальто, а на голове повязан шарф на крестьянский манер.

— Я заметила полицейский автомобиль у ворот, когда выходила, — тревожно произнесла она. — Что все-таки происходит, Ник?

— Может быть, нам лучше зайти в дом?

— Думаю, что не стоит. Дженни на кухне…

— И она не знает, что вы с отцом занимались такими делами, не так ли?

Она отвернулась, и на ее щеках вспыхнул румянец, но он повернул ее к себе:

— Вы сказали, что ваш отец уехал на несколько дней. Это правда?

— Разумеется, правда.

— И вы не знаете, что он проделал прошлой ночью?

Она покачала головой, и в глазах отразилась тревога.

— Пожалуйста, Ник, я не понимаю, о чем вы говорите.

Он внимательно посмотрел на нее и кивнул:

— Все в порядке. Я верю вам.

Он коротко рассказал о событиях прошедшей ночи, и когда закончил, она побледнела и расстроилась:

— Я просто поверить не могу…

— Но вы знаете о других его выходках…

Она подняла глаза:

— Вы здесь как друг, Ник, или как полисмен?

— Как друг, черт возьми. — Он взял ее за руки и крепко сжал их. — Вы должны мне верить.