Левиафан

— Вы черепаха? — спрашивает Леди Велькор, приближаясь в очередному мужчине в зеленом.

— Нет, — говорит он. — У меня нет панциря. Леди Велькор улыбается и тихо шепчет:

— Будь благословен.

— Будь благословенна, — отвечает он. Дорис Горус слышит за спиной чей-то голос:

— Как поживает наша мескатоникская Мессалина? — У неё ёкает сердце, она не верит своим ушам и, обернувшись, видит, что это действительно Старкерли…

— Господи Иисусе, — говорит один «супермен» другому, — он что, лично знает всех симпатичных белых курочек в мире?… «Сенат и народ Рима» все ещё дерутся с «Аттилой и его гуннами». Герми Трисмегистос по кличке «Ускоренный», барабанщик группы «Кризис доверия», внимательно смотрит на драку; он пытается понять, что иллюстрирует этот математически сложный балет: то ли вечный конфликт Сета и Осириса, то ли слияние атомов при создании молекул. Он понимает, что находится под кислотным кайфом; черт побери, должно быть, это кул-эйд, очередная весёлая проделка Тиля Уленшпигеля…

Подводная лодка поднялась над плато в озере Тотенкопф. Поставив её на якорь намного ниже поверхности озера, подальше от Ингольштадта, Хагбард и около тридцати членов его команды надели акваланги и вплавь устремились к берегу. Вдоль дороги, огибавшей озеро, растянулась длинная вереница припаркованных автомобилей. Хагбард с гордым видом подвёл Джорджа, Стеллу и Гарри Койна к роскошному «бугатти-ройялу», стоявшему во главе колонны. Джорджа поразило лицо шофёра, сплошь покрытое серой шерстью. Им пришлось объезжать озеро, чтобы попасть в Ингольштадт. Именно таким Джордж и представлял его — с башенками, шпилями и готическими замками вперемешку с современными марсианскими зданиями, как на Мэдисон-авеню. Впрочем, судя по архитектуре, большинство зданий было построено ещё в эпоху принца Генриха Птицелова.

— В этом городе полно красивых зданий, — заметил Хагбард. — Большой готический собор в центре называется Либфрауэнминистер. Есть и рококо — церковь Марии-Виктории. Мне всегда хотелось наесться кислоты и пойти рассмотреть её резные орнаменты: они весьма замысловаты.

— Ты уже бывал здесь, Хагбард? — спросил Гарри.

— Приезжал на разведку и потому знаю тут все хорошие места. Сегодня вечером я приглашаю вас в Ингольштадтский Замок: будете моими гостями в ресторане «Шлосскеллер».

— Нам придётся быть твоими гостями, — сказал Джордж, — потому что ни у кого из нас нет денег.

— Если у вас есть льняные, — ответил Хагбард, — в «Шлосскеллере» можно расплачиваться ими.

Но сначала они отправились в «Дунай» — самый современный и комфортабельный, по словам Хагбарда, отель в Ингольштадте.

Там Хагбард забронировал для своих людей большую часть номеров. Поскольку все отели в Ингольштадте были переполнены, ему, чтобы оформить заказ, пришлось раскошелиться на огромную сумму. Завидев вереницу автомобилей, возглавляемую роскошным «бугатти», персонал отеля встал по стойке «смирно». Даже в этом городе, наводнённом знаменитыми и богатыми рок-музыкантами со всего мира, автомобиль Хагбарда внушал уважение.

Войдя вслед за Хагбардом в холл, Джордж неожиданно столкнулся с двумя престарелыми немцами. Один из них, с длинными седыми усами и клоком падавших на лоб седых волос, буркнул по-английски, с ужасным акцентом: «Прочь с дороги, выродок-жид-коммунист-гомик». Второй старик, поморщившись, шепнул ему что-то успокаивающее. Усатый отмахнулся, и они захромали в сторону лифта, где к ним присоединились ещё несколько стариков. Джордж был так удивлён, что даже забыл рассердиться. Ненависть старого хрыча показалась ему крайне любопытной с исторической точки зрения. Ведь этот дед, несомненно, видел самого Гитлера во плоти. Хагбард с важным видом принял горсть ключей от администратора отеля.

— Для простоты я в каждый номер записал одного мужчину и одну женщину, — сообщил он своим спутникам, раздавая ключи. — Выбирайте себе соседей и можете меняться, как хотите. Поднявшись к себе в номер, вы увидите на постели удобную одежду, какую носят баварские крестьяне. Прошу вас её надеть.

Стелла и Джордж поднялись наверх вместе. Джордж открыл дверь и увидел огромную комнату с двумя двуспальными кроватями. На одной лежал комплект мужской одежды — кожаные короткие штаны-ледерхозен, шёлковая рубаха и гольфы до колен, а на другой — крестьянская юбка, женская блуза и жилетка.

— Костюмы, — сказала Стелла. — Хагбард совсем сошёл с ума.

Она закрыла дверь и дёрнула за молнию на своём жёлтом трикотажном комбинезоне. Под комбинезоном ничего не было. Заметив полный обожания взгляд Джорджа, Стелла улыбнулась.

Когда они спустились в холл, выяснилось, что крестьянское одеяние хорошо смотрелось только на Стелле. Из всех мужчин баварские штаны шли одному Хагбарду, чем, возможно, и объяснялась его идея переодевания. Длинный тощий Гарри выглядел несуразно, но, судя по ощеренным в усмешке зубам, старался держаться молодцом.

Джордж огляделся.

— Где Мэвис? — спросил он Хагбарда.

— Она с нами не поедет. Вернулась обратно, чтобы присматривать за кораблём. — Хагбард повелительно махнул рукой. — Вперёд, в «Шлосскеллер»!

Ингольштадтский Замок представлял собой расположенную на холме средневековую постройку с зубчатыми стенами и бойницами.

Судя по всему, там, где сейчас находился прекрасный ресторан, раньше была подземная тюрьма или винный погреб — или то и другое сразу. Хагбард заранее снял зал ресторана на весь вечер.

— Здесь, — сказал он, — мы соберёмся с силами, повеселимся и подготовимся к завтрашнему дню.

Хагбард был возбуждён и вёл себя чуть ли не легкомысленно. Он занял похожий на трон епископа резной чёрный стул и уселся во главе стола. На стене за его спиной висела большая картина: босой император Священной Римской империи Генрих IV одной ногой наступал на горло папы Григория Великого, который валялся в снегу, потеряв тиару и позорно зарывшись лицом в сугроб. — Легенда гласит, что эта картина написана по заказу известного баварского шутника Тиля Уленшпигеля, когда он находился в зените славы, — сказал Хагбард. — Потом, когда Уленшпигель постарел и остался без гроша, его повесили за анархические воззрения и грубый баварский юмор. Вот так-то