Дивнариум

— Ах! — воскликнула Афадель и отвернулась, закрыв глаза рукой. — Мой король, я опозорена! Вы приказали мне надеть платье пятидесяти оттенков розового, и мы так старались… И мой жених, и Хвандир, и я, а теперь… нет, нет пойду, отдамся течению Андуина…

"Да ты кому угодно отдашься", — невежливо подумал я, но это было чистой правдой. Судя по фырканью Леголаса, он подумал то же самое.

— Папа, мне кажется, в платье не хватало цикламенов, — сказал он дипломатично, переждав рыдания Афадели. — А раз уж ты сам поставил условие… И не винить же бедное животное! Кажется, его со вчерашнего дня не выпасали.

— Оба — на выпас, — мрачно сказал Трандуил, и Афадель прекратила рыдать. Олень облегченно вздохнул. — И чтобы до послезавтра я вас не видел!

Он подумал и добавил:

— Всех троих!

И мы с оленем устремились на свободу…

14

На вольном выпасе

— Очень кушать хочется, — жалобно сказала Афадель, жуя листик не знаю чего. Олень смотрел на нее с вожделением. Нас выпнули на выпас безо всяких припасов и даже безоружными!

— Поди грибов собери, — сказал я. Я запасливый, я сухарей напихал запазуху. Только Афадели не дам, пусть худеет. — Я пожарю.

— Нету еще грибов! Поганки какие-то…

— Это не поганки, это сморчки, — сказал я и понял, что спалился. Не зря же меня зовут Хвандир.

Афадель с сомнением оглядела сморчки.

— Что-то вид у них несъедобный…

— Значит, ты не голодная, — ответил я.

Олень понюхал грибы и фыркнул.

— Точно несъедобные, — сказала она.

— Оленю полагается есть траву, а не грибы, пусть идет и ест, — добавил я.

Олень помотал головой. Трава его чем-то не удовлетворяла.

— Наверно, тут нехорошее пастбище, — решил я. — Ни нам, ни оленю…

— Давай новое поищем! — воодушевилась Афадель, как самая голодная. — О, смотри, Следопыт! Вдруг у него еда есть?

Как выяснилось, Следопыт шел на рога оленя. Ну, вместо ориентира. Заплутал немного.

— Есть чо? — спросила Афадель.

— Чо? — не понял Следопыт.

— Припасы остались? — вежливо спросил я.

Следопыт не стал кривить душой:

— Колчан стрел, сухие чернила и неманого ацэласа.

— А если найдем? — спросила Афадель.

— А у вас разве нет, — простодушно спросил Следопыт. — Я надеялся у вас разжиться.

— В королевстве нашем настали тяжелые времена, — горестно сказала Афадель, прикрывая бриллианты веточкой папоротника. — Оленя хотели забить на мясо, но мы спасли нашего верного Алексиэля. Да что там! Леголаса намерены обменять на еду у харадов или вастаков. На вяленую мумачатину, — добавила она, подумав, и облизнулась. — Лучше бы самого съели, он вкуснее.

— Я бы так и съел, — сказал Следопыт задумчиво.

— Да и я бы съела, — ответила Афадель, глядя в облака. — Немного филе Леголаса под крапивным соусом.

Мне ничего не оставалось, кроме как присоединиться к этому воображаемому пиршеству каннибалов.

— Можно добавить немного жареных с луком грибов, — вставил я.

На этом слове (не знаю, лук или грибы) Следопыт очнулся и посмотрел по сторонам.

— Что, и грибы кончились?! — тревожно спросил он.

— Я видел вон там пару мухоморов, — указал я. — Милости прошу, угощайтесь. Чем богаты…

— Схожу поищу, — сказал он.

— Куропаточку подстрелите, — произнесла ему вслед Афадель.

— Или зайчика, — в тон ей ответил я. — Можно и оленя.

Тут я встретился взглядом с Алексиэлем и передумал. Томные карие глаза сейчас метали молнии. Я подумал, что король наш Трандуил набрался дурного именно у оленя. Хотя вряд ли кто-то кроме орков мог попробовать сожрать короля. Но рога… тьфу, корона как бы намекала.

Следопыт пошел на охоту, а мы лениво развели огонь в надежде на обед. Олень уже обедал, обожрав все кусты и лишив нас естественного укрытия. Пришлось маскироваться лапником.

Следопыт вернулся спустя два часа, злой, обожженный крапивой, в паутине, исколотый ежевикой и с ежом и куропаткой наперевес. Алексиэль фыркнул и отпрянул.

— И это все?! — ужасным голосом спросила Афадель.

— У вас же голод, — поразился он и выпустил ежа.

— Голод, — подтвердила она и подхватила ежа. — Прости… но жизнь дороже. Я имею в виду свою жизнь.

Еж с упреком посмотрел на Афадель и больно укусил ее за руку.

— Сука колючая, — сказала она, уронив мерзавца. Тот подкатился под копыта Алексиэлю, а туда бы я не полез. — Сбежал, падла! А так вкусно запечь ежика на углях…

— И часто вы едите ежиков? — обеспокоенно спросил Следопыт, быстро ощипывая куропатку. По счастью, она никуда не порывалась улететь, потому что была застрелена. Навылет.

— Ну как поймаем… Ежатина в наше время — еда королевская, — сказала Афадель.

— И как там король ваш Трандуил? — осторожно поинтересовался Следопыт.

— Страдает, — ответила она и протяжно вздохнула. — Сына-то на еду выменивать…

— Я должен идти! — вскочил тот, уронив куропатку.

— Куда! — приземлила его Афадель. — А готовить кто будет, я, что ли? Это не сегодня будет, успеешь…

Следопыт сел прямо на нашу знаменитую лихолесскую крапиву, но сделал вид, что ему все равно.

Готовить пришлось мне.

Я мстительно погнал Афадель за приправами, пускай соберет травок, кинем в котел. Сам я это варево есть не собирался, с нее станется бросить туда белены или чего похуже. Ей-то все равно, и так ненормальная, а я еще хочу увидеть маму. Хотя бы на прощанье. Со мной.

Афадель принесла грибов. Я понял, что есть суп из мухоморов с куропаткой точно не буду и начал подавать знаки Следопыту. Однако он меня не понял и с удовольствием отведал, запив из своей фляжки, после чего они с Афаделью принялись громко восхищаться синими белками и распускающимися в небе ромашками. Наверно, это было очень красиво, но мои сухари такого эффекта не давали, и я предпочел отойти поближе к Алексиэлю, который грибы не ел. Мы расположились в партере. Сухарей у меня было достаточно, а олень их уважает.

В самый разгар оргии появился Леголас. Сперва я принял его за глюк, но потом вспомнил, что не ел из котла. Стало быть, Леголас был настоящий. Спасибо, не король наш Трандуил, да он и не пойдет по темноте да по оврагам в своей мантии. Олень-то у меня.

Леголас переменился в лице, увидев Следопыта, обнимающего Афадель за плечи и бронелифчик и поющего "Нелегко мэллорну к дубу перебраться".

— А я-то вам поесть принес, — сказал он.

— Давай, — быстро отреагировал я и протянул руку.

Следопыт отреагировал на слово "поесть".

— Я все знаю, Леголас! — сказал он. — Я не позволю!..

— Но почему? — удивился тот, доставая из сумки припасы. — Ты разве не голоден?

— Им уже хватит, — сказал я, заедая окорок лембасом и запивая лучшим королевским вином, на которое принц не поскупился.

— А мне вина? — очнулась Афадель.

— Тебе хватит, — отрезал я и допил фляжку. — Ты и так уже в дугу. А казалось бы, пару сморчков съела!

Я пытался соблюсти видимость конспирации, но зря: Следопыт уже ни на что не реагировал и горячо уговаривал принца бежать. Афадель тем временем завладела другой фляжкой и принялась смотреть спектакль. Ее даже мухоморы не берут.

Леголас не понимал, почему он должен куда-то бежать от Следопыта. Или со Следопытом. Или в разные стороны.

Тот начал объяснять, что вяленый мумак — это одно, а королевский сын — совсем другое. Олень кивал.

Леголас, в принципе, соглашался со Следопытом, но уже снимал тетиву с лука, чтобы связать буйного помешанного, и подмигивал нам, мол, пособите. Но мы наслаждались зрелищем. А коварная Афадель еще и поддакивала, мол, мумачатина супротив леголасины — тьфу! Но ее больше, раз этак в сто.

— Вот поэтому тебе и нужно бежать! — заключил Следопыт, нежно глядя на принца.

Если бы олень мог смеяться, то ржал бы на весь лес. Впрочем он и так похрюкал, упал на спину и задрыгал копытами, будто в конвульсиях.

— Это он шкуру чистит, — пояснила подруга, не растерявшись.