Страница 97 из 104
О том же, как зарождается она, почему, когда, где, не только в человеке, но и в животных и растении, никто никогда и не узнал. О рождении ее в человеке Христос сказал, что никто этого не знает и не может знать.
И в самом деле: что может знать человек о том, как зарождается в нем жизнь? Жизнь есть свет человеков, жизнь есть жизнь, – начало всего. Как же может знать человек о том, как она зарождается? Зарождается и погибает для человека то, что не живет, то, что показывается только в известном месте и в известное время. Жизнь же истинная есть, и потому она для человека не может ни зарождаться, ни погибать.
Глава
Чего требует разум
Да, разум ясно говорит человеку, что при том устройстве мира, которое он видит вокруг себя, ему, его плоти, блага быть не может. Жизнь его есть желание блага себе – именно себе, и он видит, что благо это невозможно. Но странное дело: несмотря на то, что он видит несомненно, что благо это невозможно ему, он всё-таки живет одним желаньем этого невозможного блага, – блага только себе.
Человек, у которого разум только проснулся, но не успел еще подчинить себе плотской жизни, если он не убивает себя, то живет еще только для того, чтобы достигнуть этого невозможного блага: живет и действует такой человек только для того, чтобы благо было ему одному, чтобы все люди и даже все существа жили и действовали только для того, чтобы ему одному было хорошо, чтобы ему было наслаждение, для него не было страданий и не было смерти.
Удивительное дело: несмотря на то, что и опыт свой, и наблюдение жизни всех окружающих, и разум, несомненно, ясно показывают каждому человеку, что это недостижимо, показывают ему, что невозможно заставить другие живые существа перестать любить самих себя и принудить их любить только его, – несмотря на это, жизнь большинства людей только в том, чтобы богатством, властью, почестями, славой, лестью, обманом, как-нибудь, но заставить другие существа жить в угоду им одним.
Люди делали и делают всё, что могут, для этой цели и вместе с тем видят, что они делают невозможное. «Жизнь моя есть стремление к благу», говорит себе человек. «Благо возможно для меня только, когда все будут меня любить больше, чем самих себя; а все существа любят только себя, – стало-быть, всё, что я делаю для того, чтобы их заставить любить меня, бесполезно. Бесполезно, а другого ничего я делать не могу».
Проходят века: люди узнают расстояние от звезд, узнают их вес, узнают, из чего они состоят; а как решить, в чем благо каждого отдельного человека, как ему найти свое счастье, когда жизнь мира идет наперекор желаниям отдельного человеческого существа и делает для него благо невозможным, – всё это и теперь остается нерешенным для большинства людей, как было и для людей за 5000 лет назад.
Разум говорит человеку: да, ты можешь иметь благо, но только, если все будут любить тебя больше самих себя. И тот же разум показывает человеку, что этого блага быть не может, потому что все любят больше всего самих себя. И потому единственное благо, которое разум показывает человеку, этот же самый разум от него опять закрывает.
Проходят века, и загадка о благе жизни человека остается для большинства людей тою же неразрешимою загадкою. А, между тем, загадка разгадана давным-давно. И всем тем, которые узнают разгадку, всегда удивительным кажется, как они сами не разгадали ее, – кажется, что они давно уже знали, но только забыли ее: так просто и само собою напрашивается разрешение загадки, казавшейся столь трудной среди ложных учений нашего мира.
Ты хочешь, чтобы все жили для тебя, чтобы все любили тебя больше себя? Есть только одно средство, при котором желание твое может быть исполнено. Для этого надо, чтобы все существа жили бы для блага других и любили бы других больше себя. Тогда только все существа были бы любимы всеми, и ты, в числе их, получил бы то самое благо, которого ты желаешь. Если же благо возможно тебе только тогда, когда все существа любили бы других более себя, то и ты, живое существо, должен любить другие существа более себя самого.
Только в этом случае возможно благо и жизнь человека, и только в этом случае уничтожается то, что отравляло жизнь человека, – уничтожается борьба существ, мучительность страданий и страх смерти.
В самом деле, отчего невозможно благо плотского существования? Во-первых, от того, что есть
борьба
обман наслаждения
смерть
Стоит человеку положить свою жизнь в том, чтобы доставлять благо другим, и вся его прежняя безумная деятельность ради своего недостижимого плотского блага заменяется другою разумною деятельностью. Такая жизнь согласна с назначением человека и имеет целью самое большое общее благо, а вместе с тем и благо отдельных людей.
Когда человек стремился к своему собственному отдельному благу, то он видел в мире неразумную
борьбу существ
Но стоит человеку положить всю свою жизнь на благо других, чтобы увидать в мире совсем другое: увидать, что рядом с борьбою существ есть и постоянное взаимное служение их друг другу, – то служение, без которого мир не мог бы существовать.
Другая причина, вследствие которой так бедственна жизнь для самого себя, и которая делает благо для человека невозможным, есть
обманчивость плотских наслаждений
Но стоит человеку пригнать свою жизнь в стремлении к благу других, и уничтожается обманчивая жажда наслаждений. Жить для того, чтобы искать наслаждений и радостей плотских – всё равно, что наполнять бездонную бочку; такая жизнь, праздная и мучительная, заменяется деятельностью, согласной с законами разума, для поддержания жизни других существ. И свои собственные страдания и несчастия заменяются чувством сострадания к другим, а из этого чувства происходит, несомненно, плодотворная и самая радостная деятельность.
Третья причина бедственности плотской жизни есть
страх смерти
Но стоит человеку признать свою жизнь не в своем плотском благе, а в благе других существ, и пугало смерти навсегда исчезнет из глаз его.
Ведь страх смерти происходит только от страха потерять блага плотской жизни, когда наступит смерть.
Но если бы человек мог полагать свое благо в благе других людей, т. е. любил бы их больше себя, то смерть не казалась бы ему тем прекращением блага жизни, каким она кажется человеку, живущему только для себя. Смерть для человека, живущего для других, не могла бы казаться уничтожением блага и жизни, потому что благо и жизнь других людей не прекращаются при плотской смерти человека, служащего им, но очень часто еще увеличиваются и усиливаются, когда человек приносит в жертву свою жизнь для блага ему подобных.
Глава
Еще доказательство того же
«Но это не жизнь», скажет возмущенный заблудший человек. – «Это отречение от жизни, самоубийство». – «Ничего этого не знаю», – отвечает просветленный разум, – «знаю, что такова жизнь человеческая, и другой нет и быть не может. Знаю более того, – знаю, что такая жизнь есть жизнь и благо и для человека, и для всего мира. Знаю, что прежде жизнь моя и жизнь всего мира казалась мне злом и бессмыслицей, теперь же я понимаю, что жизнь есть исполнение того высшего закона разума, который вложен в человека.
«Знаю, что только этим путем служения каждого всем (и, таким образом, – служения всех каждому) может быть достигнуто наибольшее благо жизни каждого существа, и притом такое благо, которое будет увеличиваться без конца».