Два рейда

Горе не сломило волю коммуниста Непомнящего. Он стал присматриваться к товарищам по несчастью, сколачивать группу из надежных, стойких ребят. Первоначально в эту группу вошли донской казак Саша Коженко, Федор Глебов из Тамбова, киевлянин Аркадий Щупак. Потом присоединились Николай Гречко, ярославец Алексей Краев и рязанец Иван Нотах. Группа разрасталась…

Начали знакомиться с словацкими солдатами, прощупывать их настроение. Многие из них охотно вступали в разговор с пленными, разрешали им получать передачи от жителей Овруча.

Однажды в лагерь приехала группа словацких офицеров. Среди них выделялся выправкой стройный офицер в очках. Это был начальник штаба 102-го словацкого полка. И хотя советские военнопленные тогда не могли знать, что капитан Ян Налепка — антифашист, все же ощутили в его отношении дружеское участие. Несколькими малозначащими замечаниями он дал понять пленным, что для них еще не все потеряно. Надо находить свой путь дальнейшей жизни.

Среди пленных начали создаваться патриотические группы. Со временем в эти группы включались и словаки. Как-то подошел словацкий солдат, ткнул себя пальцем в грудь, назвался Яном и сказал: «Словей русса не убиет».

— Я всегда помню наказ отца, — разоткровенничался Ян. — Когда меня мобилизовали, отец на прощание сказал: «Сынок, никогда не поднимай руку на друга. А друзья наши — русские…»

Ян при каждом удобном случае, когда вблизи не было офицеров, угощал пленных сигаретами, разговаривал, не таясь, высказывал вражду к немцам. Он доверительно сообщил, что многие словаки не хотят воевать против русских. От него же узнали, что капитан Ян Налепка пользуется большим авторитетом среди словацких солдат, а немцы его недолюбливают.

Ян познакомил Непомнящего с надежными словаками, предупредил, кого надо остерегаться.

В конце декабря 1941 года Ян шепнул, что из числа военнопленных будут отбирать команду человек 20–25, которых отправят на заготовку дров. С его же помощью в эту команду была включена вся группа Непомнящего.

Команду доставили в Козинки в семи километрах от Мозыря. В этом лагере Непомнящий и Глебов пробыли почти год и создали интернациональную подпольную группу. В нее, кроме советских товарищей, входили словаки Ян Быстрая, Андрей Сакса, Андрей Палша, Виктор Кендеру и другие. Началось настоящее братание советских патриотов и словаков. Словаки организовали прием по радио сводок Совинформбюро, которые размножали и распространяли среди пленных, словаков и местного населения. До народа доходил голос Москвы, и это в то время, когда фашисты кричали на всех перекрестках о взятии советской столицы и города Ленинграда.

С помощью словацких друзей пленные начали добывать оружие, прятать его и готовиться к побегу.

Как ни скрытничали подпольщики, все же немцы заподозрили что-то неладное в лагере и намеревались провести тщательную проверку и чистку. Узнав об этом от словаков, пленные ускорили подготовку к побегу. Этому способствовало и то, что словаки сообщили пленным о продвижении к Лельчицам крупного партизанского отряда. Медлить нельзя.

Побег назначили на воскресенье, когда офицеры, обычно, развлекаются. С солдатами охраны договорились, чтобы они не поднимали тревоги до утра. А на постах как раз стояли Ян Быстрая и его друзья. На прощанье Непомнящий и Ян обменялись фотокарточками и адресами, пообещав после войны разыскать друг друга[23].

Глубокой ночью группа в тринадцать человек выбралась из лагеря через заранее проделанный в заборе проход. К ним присоединился лейтенант Иван Климов, скрывавшийся в крестьянской семье в Козинках. Через три дня, утром 24 ноября 1942 года подошли к селу Стодолищи и были задержаны партизанской заставой ковпаковцев. Двое из группы по пути зашли в деревню и вновь попали в руки немцев.

Всех прибывших зачислили в отряд. Сашу Коженко взял Вершигора в тринадцатую роту ездовым. Непомнящего определили в боевой расчет 45-миллиметрового орудия в восьмую роту.

А через несколько месяцев большинство словаков из лагерной охраны в Козинках, в том числе Андрей Сакса и Андрей Палша, пришло к нам. Сакса и сейчас командует отделением в главразведке, а Палша, во время нашего пребывания в Карпатах летом сорок третьего года, ушел в Чехословакию. В это же время словацкий полк почти в полном составе во главе с Яном Нелепкой перешел на сторону советских партизан и вместе с соединением генерала А. Н. Сабурова участвовал в освобождении города Овруча. В этом бою Ян Налепка погиб. Ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Прежде чем попасть в 1-й полк, Непомнящий воевал политруком восьмой роты, комиссаром артбатареи и 7-го батальона в 3-м полку. Дело свое Александр Борисович знает хорошо, к порученным обязанностям относится со всей душой, большую заботу проявляет о бойцах. Вместе с комбатом Тютеревым и начальником штаба Коровченко он многое сделал для поддержания боевой способности батальона.

…При организации полка меня избрали секретарем штабной партийной организации. Как-то ко мне подошел Юра Колесников. Обычно разговорчивый, веселый, любитель пошутить, на этот раз он был серьезным. Чувствовалось, его что-то волнует. Наконец Юра решился.

— У меня к вам большая просьба, — заговорил он.

Меня удивило его обращение на «вы». Мы были друзьями, а тут вдруг такая официальность.

— Что же у вас за просьба, Юрий Антонович? — в тон Колесникову спросил я.

— Прошу вашей рекомендации в партию, — сказал Юра и поспешил добавить: — Правда, вы меня знаете всего пять с половиной месяцев. Заверяю — краснеть за меня не придется. Доверие оправдаю.

— Эти пять месяцев стоят пяти лет, — ответил я и перешел на дружеский тон. — В тебе я не сомневаюсь. С удовольствием поручусь за тебя. Когда надо?

— Сейчас, — повеселел Юрий Антонович. — У меня две уже есть… Спасибо.

Я тут же написал рекомендацию и вручил Колесникову.

Сложнее было с Мирославом Зимой. Он попросил рекомендацию еще во время рейда. Человек он замечательный, прекрасный знаток своего дела, к работе относится с душой, врага ненавидит. По всем статьям заслуживает высокого звания коммуниста. Но как быть? Ведь он не является гражданином Советского Союза. Это и поставило меня в тупик. Я откровенно сказал ему о своем затруднении. Попросил подождать, пока посоветуюсь с замполитом дивизии. При первом удобном случае я обратился за разъяснением. Николай Алексеевич Москаленко выслушал меня и сказал:

— Чудак человек, кто же за него поручится, если не мы? Воюет-то он вместе с нами. Думаю, мы имеем право рекомендовать доктора в ряды Коммунистической партии.

Так решился вопрос о приеме Мирослава Зимы кандидатом в члены партии.

Изрядно пришлось потрудиться и нашему комсомольскому секретарю Васе Олейнику. Основной состав полка — молодежь, много среди них новичков. Васю просто забросали заявлениями о приеме в комсомол. На помощь Олейнику пришел вездесущий Миша Андросов — главный комсомольский секретарь дивизии. Он часто бывал в полках и подразделениях, помогал комсоргам организовать работу среди молодежи.

…Большую работу провели наши хозяйственники во главе с Николаем Боголюбовым. Отремонтировали повозки, упряжь, перековали лошадей, рассортировали и упаковали грузы, распределили боеприпасы по батальонам и ротам, создали полковой резерв. В порядок привели одежду и обувь.

Подразделения были готовы к походу.

Высокая награда

К началу июня 1944 года мы отправили на Большую землю раненых и получили почти все необходимые грузы. Нас обеспечили не только боеприпасами, взрывчаткой, медикаментами, питанием для раций, но и куревом, солью, обмундированием, большим количеством литературы. Многие партизаны получили письма от родных, а некоторым пришло по два-три письма.

Получил и я сразу два письма: из Запорожья от жены и из Россоши — от родителей. Радости моей не было предела. Я с жадностью прочел их одно за другим. А потом, уже не спеша, перечитывал до тех пор, пока не выучил наизусть. И тем и другим нелегко пришлось. Жена с маленькой дочуркой не смогла эвакуироваться в тыл. Бросила квартиру в Полтаве и с ребенком на руках пешком ушла в Запорожье к своим родным. Там и промучилась все время оккупации, укрываясь от фашистов в селе.

23

Ян Быстран живет в Чехословакии, работает лесником. В 1967 году в г. Черновцах состоялась встреча Непомнящего с Яном Быстраном.