Два рейда

В тыл врага присылались лучшие специалисты. Здесь им не могли оказать помощи ни инструкторы, ни радиотехники, ни шифровальщики. Все эти специальности совмещал каждый радист. Среди них были такие, которые до вылета в тыл врага не нюхали пороха, но смелые и надежные люди, главным образом, посланцы Ленинского комсомола. В их числе — Аня Маленькая (Лаврухина-Туркина), Божченко, Коля Смирнов, Валя Рыкова, Клава Лычана, Вася Слюсаренко, Толя Судаков… Многих партизаны знали лишь по присвоенным радистам кличкам: Шура, Дуся, Катя, Люся, Мария.

Припоминаю, как в конце апреля 1943 года к нам прилетели новые радисты Толя Судаков и Клава Лычана. Посмотрев на них, Сидор Артемовйч Ковпак сказал:

— Шо у меня, детсад? Присылают детей!

А они и на самом деле походили на детей. Особенно Клава — маленькая, худенькая, с усыпанным веснушками острым носиком — выглядела девчонкой.

— Не смотрите, что я маленькая. Мне уже исполнилось двадцать лет, — чуть не плача, оправдывалась Клава.

Трудно было поверить, что ей двадцать.

Утром предстоял первый сеанс связи с Москвой. Ковпак пришел, чтобы лично проследить за работой своих радистов, посмотреть, чего они стоят. Наблюдал, как маленькая, шустрая радистка в брюках и гимнастерке, словно мальчуган, вскарабкалась на дерево, пристроила антенну, слезла оттуда и натянула противовес, а потом раскрыла радиостанцию, надела наушники, настроила на нужную волну, положила ключ телеграфа на колени и с серьезным видом начала выстукивать на ключе. Некоторое время передавала «вызов», затем переключила рацию на «прием» и застыла в ожидании. Вдруг лицо ее просветлело. Она быстро посмотрела на командира, подмигнула и с радостью доложила:

— Нас слышат «на пять».

Девушка сияла оттого, что выдержала первый трудный экзамен в тылу врага. Сеанс прошел удачно. Сидор Артемович подобрел. Он смотрел на Клаву и испытывал отцовскую гордость за эту девчушку, о существовании которой до вчерашнего дня даже не подозревал. Но сказал совсем не то, о чем думал:

— На первый раз неплохо. Но хвастать тебе, дивчина, еще рано. Посмотрим, как будешь работать, когда над головой пули засвистят…

— Я буду стараться, товарищ командир, — заверила радистка.

С этой памятной встречи прошло более года. Клава Лычана сдержала свое слово. Она стала закаленным партизаном. Участвовала в Карпатском рейде. А с реорганизацией соединения в 1-ю Украинскую партизанскую дивизию вместе с Васей Слюсаренко была направлена к нам в первый полк. И не было случая, чтобы она спасовала. Приходилось ей и участвовать в боях. Особенно ей запомнилось, как на обоз раненых напали власовцы. В бой вступили не только ездовые, писари, радисты, но и раненые.

Бой был тяжелым. Но им удалось сдержать противника до подхода партизанских рот.

И теперь на аэродроме Вася Слюсаренко и Клава Лычана поддерживали надежную связь со штабом партизанского движения Украины, находившимся в Киеве, со штабом дивизии и полками.

В большинстве же своем радистами у нас были люди, подвывавшие в боях. Таких, как Вася Мошкия, Дмитрий Мовчан, Нина Янчин, Мария Погребенко, знали все партизаны. Некоторые из них имели ранения. Выздоровели, прошли подготовку на курсах и прибыли в тыл врага.

Радистка Мария Погребенко (Козьмина), которую партизаны знали как «Люсю», накануне войны окончила учительские курсы и работала учительницей на Донбассе. В армию попала по путевке ЦК ЛКСМУ. Окончила курсы. На курсах училась вместе с девушкой из Краснодона, впоследствии ставшей известной всему миру Любой Шевцовой… На первое задание в тыл врага вылетела с отрядом. После выполнения задания вернулась на Большую землю. В конце 1943 года прибыла в соединение Ковпака и была направлена во второй полк. Ни в бою, ни в походах, ни во время отдыха Мария не расставалась с «Белкой». Радиостанцию берегла, справедливо считая ее своим боевым оружием. Связь полка была в надежных руках.

Подруга Марии — Нина Янчин — к нам пришла, имея опыт боевой и подпольной работы в тылу врага. Горе в семью Янчин, как и во многие тысячи советских семей, нагрянуло вместе с приходом гитлеровцев. Отец и старший брат Нины ушли на фронт. Мать осталась с маленькими детьми в поселке Майском на Могилевщине. Нина была старшей среди детей. Ей только исполнилось семнадцать лет. Война прервала учебу в Кричевском педагогическом училище.

Комсомолка Нина Янчин не захотела оставаться в стороне от борьбы. Начала с малого. Встречала красноармейцев, которые группами и в одиночку выбирались из окружения, и переправляла их через линию фронта.

Однажды к Янчин пришли два красноармейца. Один из них назвался Костей-москвичом.

— Нам посоветовали обратиться к тебе, чтобы помогла пробраться к своим, — сказал Костя.

— Кто посоветовал? — спросила Нина.

— Советские люди, — ответил москвич.

Нина подумала: «Если знают об этом соседи, то могут узнать немцы и полицаи. Тогда не миновать виселицы». Но эта мысль не испугала ее.

— Вас двое? — спросила девушка и предложила: — Подождите день-два. Подойдут еще товарищи, соберем группу и пойдем.

С ней согласились. Анна Васильевна — мать Нины — накормила окруженцев дала с собою хлеба, а девушка проводила их в лес и указала, где им лучше укрыться.

Нина оказалась права. Каждый день приходили новые товарищи. Всех их направляли в лес к Косте-москвичу.

За несколько дней отряд разросся и насчитывал несколько десятков человек. Нина пришла в лес, чтобы вести группу на восток. Посмотрела — ребята один к одному, молодые, сильные. Все с оружием. Даже сумели сохранить радиостанцию. И девушка решила высказать то, о чем уже давно думала.

— За последнее время мне много раз приходилось провожать бойцов, выходящих из окружения. Встречались всякие: раненые, здоровые с оружием. Попадалось много и безоружных, растерянных, подавленных. Вы все с оружием. Видно, ребята боевые, — сказала Нина. — Почему б вам не остаться здесь и не организовать партизанский отряд?..

Это предложение застало товарищей врасплох. Некоторые протестовали, доказывали, что они не хотят быть дезертирами, что их место на фронте. Нашлись и такие, которые поддержали Нину. Это были Александр Метелкин, Костя и Матвей.

— Дезертир тот, кто удрал из боя, бросил оружие, — сказал Костя. — Мы же не сделали ни того, ни другого. Нина дело предлагает. Фронт продвинулся далеко на восток. Кто знает, сколько нам придется бесполезно шататься по тылам фашистов. Да и удастся ли прорваться?!

— Согласен с Костей, — раздумчиво проговорил Метелкин. — Надо приниматься за дело. Мы и здесь можем принести пользу. Оружие есть. Патронов на первое время достаточно. Будем пополняться за счет немцев. Кто не согласен, пусть идет на восток.

После короткого совещания все высказались за создание партизанского отряда. На том и порешили. Сразу же взяли на учет всех бойцов, оружие. Патроны и гранаты распределили поровну. Командиром стал горьковчанин Александр Васильевич Метелкин.

Приступили к действиям. Уничтожили нескольких предателей-полицейских. Организовали на дороге засаду, истребили десяток фашистов и сожгли автомашину. Об их действиях прослышали местные жители и красноармейцы, отставшие от своих частей. Отряд стал пополняться. Возникла потребность в боеприпасах.

Нина Янчин не теряла связи с партизанами. Вызвалась помогать им. Она ходила в Кричев, заводила знакомства с нужными и надежными людьми. Ей удалось связаться с подпольщиками, с их помощью она доставала для отряда оружие, боеприпасы, одежду.

Отряд набирался сил, приобретал опыт партизанской борьбы. По радио принимали сводки Советского информационного бюро, писали листовки и передавали Нине. Девушка размножала и распространяла их в соседних селах и в городе Кричеве.

Действия отряда встревожили гитлеровцев. Фашисты пытались выследить партизан и уничтожить, а командира отряда, известного им под кличкой Кочубей, схватить живым. Но безуспешно. Нина своевременно предупреждала товарищей о готовящейся карательной экспедиции.