Два рейда

— Это у них в крови, — продолжал сыщик. — Знаете, у этого юнца, Юрия, дед старый бунтовщик? Как, вы не знаете? Это он стрелял в румынскую власть в Хотыне, сорвал с городской управы и топтал ногами герб его королевского величества… Да, много грехов на душе деда. Хе-хе! Мы все же упекли его… Двадцать годиков, как часы, откаторжничал.

Владелец типографии понял, к чему идет разговор, а сыщик продолжал:

— Да и двоюродная сестричка этого голодранца якшается с коммунистами. Готовили заговор против короля. Хотели открыть границу для большевиков. Одним словом, «красная».

Сыщик дал понять, что власти не допустят, чтобы в печатном заведении работал «красный».

Разговор с сыщиком Юрию передал владелец типографии.

— Сожалею, очень сожалею, но принять на работу не могу. Сам понимаешь, возьму, а меня потянут в сигуранцу. С политической полицией шутки плохи, — сказал он в конце.

Юра понимал его, однако было обидно. Что делать? По-видимому, тогда он первый раз задал себе вопрос: «Действительно ли такой уж добрый и вселюбящий король, каким его представляют? Если да, почему он терпит такие непорядки?» До его сознания тогда еще не доходило, что это все известно его королевскому величеству…

Потеряв всякую надежду получить работу в Болграде, решил ехать в Бухарест. Мать собрала чемодан, отдала ему последние гроши и проводила в путь искать счастья.

Большой город произвел на парня ошеломляющее впечатление. Улицы переполнены народом. Одни спешат на работу, другие. праздно разгуливают. Витрины магазинов крикливо предлагают разные товары. Наблюдая за всем этим, он почувствовал себя маленьким, несчастным, никому не нужным в огромном мире.

Финансы Юры не позволяли долго размышлять о благах городской жизни. В кармане лежало несколько лей. Если расходовать экономно, их хватит дней на пять. За это время надеялся подыскать работу. Но увы! Скоро ему пришлось разочароваться в этом. В столице хватало своих безработных.

Начались мытарства. Прошла неделя, в кармане — ни гроша, а обессиленный голодом провинциальный парень продолжал упорно разыскивать работу.

Однажды, шатаясь по улицам и размышляя над своим положением, Юра, незаметно для себя, оказался у вокзала. Площадь гудела возбужденными голосами. Только что пришел поезд. Пассажиры, обремененные чемоданами, высыпали из вокзала.

— Носильщик, носильщик! — выкрикивали одни.

— Такси, такси! — взывали другие.

Юру осенила мысль. Он подбежал к толстяку, стоявшему враскорячку возле трех огромных кожаных чемоданов:

— К вашим услугам, господин.

Тот удивленно посмотрел на паренька, потом на чемоданы, как бы прикидывая, под силу ли такому тощему юноше груз. Но Юра, не ожидая разрешения, снял брючный ремень, связал им два чемодана и перекинул через плечо. Чемоданы были настолько тяжелые, что он чуть не упал. К счастью, толстяк в это время огромным платком вытирал свою жирную, потную шею и не заметил этого.

Тем временем Юра перевел дыхание, взял в руку третий чемодан и услужливо спросил:

— Куда изволите, господин?

Тот назвал адрес и зашагал впереди. Стараясь не отстать от толстяка, Колесников из последних сил тащил чемоданы.

Надо отдать справедливость, толстяк заплатил хорошо. Хватило не только на обед и ужин, но осталось еще и на полпачки сигарет.

После этого случая Юра воспрянул духом: оказывается, заработать можно, не устраиваясь на постоянную работу. Он изучил расписание поездов и регулярно, по нескольку раз в сутки приходил «на работу». Нельзя сказать, чтобы заработок удовлетворял его. Иной раз вообще не удавалось заработать ни гроша. Однако можно было перебиться, как говорят, с хлеба на воду.

Не обходилось без приключений. Часто доставалось от штатных носильщиков. А однажды подходят к нему трое парней, один из них — долговязый, высокий.

— Хэлло, ты что тут делаешь? — спросил он баском, ничего хорошего не предвещавшим. — Уходи отсюда, а то хуже будет.

Он был выше Юрия на целую голову. Чувствовалось, и силенкой его бог не обидел. Юрию не хотелось отступать, и он спросил:

— Почему это я должен уходить?

— Это наш участок. Мы тут несколько месяцев работаем. Не путайся под ногами. Поищи себе работу в ином месте.

— И не подумаю! — полез на рожон Юра.

— Плакать будешь, детка, — издевательским тоном процедил длинный и надвинул Юре на глаза фуражку. Его дружки угодливо хихикнули.

— Чтоб тебе самому не пришлось плакать, — со злостью ответил Колесников, поправляя фуражку.

— Смотрите, он еще огрызаться вздумал, — продолжал тот. — Да я тебе, идиот, глаза продырявлю.

Он резко выбросил вперед руку с двумя растопыренными пальцами, целясь Юре в глаза. И тут Колесникову пригодились занятия по боксу, которые он посещал в «черчеташие».

Он ловко увернулся от нападения, левой рукой перехватил палец долговязого, а правой, не раздумывая, нанес удар в челюсть слева. Длинный ойкнул и плюхнулся на мостовую. Дружки его не ждали такого отпора и трусливо бежали. Но и Юрию пришлось быстренько удалиться, потому что послышались свистки полицейских.

После этого случая появляться на вокзальной площади было рискованно. Так он лишился возможности зарабатывать на еду. Все же это послужило уроком. Он понял, что можно заработать на пропитание, хотя это и нелегко. Работал разносчиком, посыльным, грузчиком, был донором, — словом, не одну профессию он попробовал в поисках своей судьбы.

Все же ему улыбнулось счастье. Случайно познакомился с одним парнем. Тот помог ему устроиться на аэродром подсобным рабочим. О, сколько было радости! Юрий готов был считать себя летчиком. Даже форменную фуражку раздобыл где-то.

Времени он даром не терял. Свободные от работы минуты использовал для подготовки в летную школу. Изучал устройство самолета. Завел знакомство с летчиком-инструктором. Тот ему помогал. Однажды он взял Юру в полет на учебном самолете, даже разрешил поуправлять в воздухе…

Иногда Юрий с товарищем, который помог поступить на работу, ходил в кино, театр… Это был замечательный парень. Когда оставались наедине, тот осторожно заводил разговор о порядках, существовавших в то время в Румынии, о тяжелом положении рабочих и крестьян и роскошной жизни кучки богатеев. Юрий понял: товарищ чего-то недоговаривает.

— Ты что-то скрываешь. Если считаешь меня другом — будь откровенным, — сказал он.

Товарищ потребовал, чтобы Юра поклялся хранить в тайне все, что узнает от него. Оказалось, друг был комсомольцем.

Еще в лицее Юре и его сверстникам много страшного рассказывали о коммунистах и комсомольцах: что это человекообразные звери, с волосатыми, окровавленными руками, кинжалом в зубах и рогами дьявола на голове. Хотя Юрий этому не верил, все же воспитателям удалось посеять смятение в его душе.

И вот перед ним сидел комсомолец, самый обыкновенный парень, не русский, а настоящий румын, который в трудную минуту подал ему руку помощи. Нет, здесь что-то не так!

Потребовалась не одна встреча и беседа, прежде чем Юрий усвоил цели и задачи борьбы, которую вели комсомольцы под руководством коммунистов, и согласился помогать.

Перед тем как свести Юрия с подпольщиками, товарищ рассказал ему об элементарных мерах предосторожности.

На первой же встрече Юре рассказали, что он должен делать, с кем держать связь. Без вызова на встречу не приходить. Быть осторожным… Для начала поручили распространять листовки, изучать настроение рабочих на аэродроме, выявлять сочувствующих коммунистам…

Осуществилась и заветная мечта. Он стал учеником на аэродроме. Облачился в летную форму: френч с крылатой эмблемой, двуглавым орлом и аксельбантом.

Шло время. Учеба продвигалась успешно. И вдруг его арестовывают. С первых допросов в сигуранце Юрий понял, что им ничего не известно о связи с подпольщиками. Видимо, арест — результат доноса или подозрений… В тайной полиции продержали около месяца. Придраться ни к чему не могли и выпустили. Но и к самолету доступ был закрыт. На этом кончилась летная карьера. Потом выяснилось, что исключили Юрия из-за двоюродной сестры. Она была коммунисткой и отсиживала свой срок в небезызвестной тюрьме для женщин «Мисля».