Два рейда

Гестаповец оказался опытным. Он обратил внимание на то, что эшелоны летят в те ночи, когда Клейн уезжает на охоту. Стоит ему не поехать — эшелоны не летят. И хотя на охоту едут в одну сторону, а диверсии совершаются в другой, он прикинул, что за ночь на машине преодолеть расстояние в 60–70 километров туда и обратно можно свободно.

Гитлеровец сопоставил факты и пришел к твердому убеждению, что участие Клейна в диверсиях бесспорно. Но решил сразу не арестовывать Роберта, а выследить, с кем он поддерживает связь, чтобы одним ударом ликвидировать все подполье. Однако по неосторожным действиям гестаповца Клейн обнаружил за собой слежку. Оставаться в гараже было опасно. По его команде товарищи уничтожили оборудование гаража, прихватили «коммерсанта», сели на машины и уехали в партизанский отряд Александра Васильевича Тканко, с которым недавно установили связь.

Партизаны отнеслись к Клейну с подозрением. Да это и не удивительно: немец — командир подпольной группы. Не часто такое встретишь. К тому же партизанам были известны случаи, когда гитлеровцы для борьбы с партизанами создавали ложные партизанские отряды.

— Чем докажете, что вы командир Красной Армии? — спросил Тканко.

— Документам вы не поверите. Лучше запросите командование 6-й армии. В ее составе последнее время сражался наш разведывательный батальон. Меня представили к награде орденом, — сказал Клейн. Он назвал фамилии командира батальона, командиров рот и бойцов своей роты, с которыми шел в последний бой.

Тканко передал радиограмму с запросом. Ответ пришел скоро. Все, что говорил Клейн, подтвердилось. Фронтовые товарищи считали его погибшим. Теперь поздравляли с «воскрешением»…

Группа Клейна была принята в состав отряда Тканко. Только теперь для Клейна настала настоящая боевая жизнь. Пользуясь знанием немецкого языка, он выполнял самые трудные задания. Переодевался в форму гитлеровских офицеров, проникал в места расположения вражеских гарнизонов и добывал ценные сведения для отряда и фронта. Если требовалось убрать предателя или какого-либо палача-фашиста, — поручали Клейну. Случалось и так. Роберт Александрович брал с собой двух-трех товарищей, переодевались в немецкую форму, приходили к немецким комендантам или бургомистрам и забирали со складов продукты, заготовленные для гитлеровцев.

Много славных дел на боевом счету Клейна. Но, пожалуй, самым трудным было задание, которое он выполнял на мосту через Днепр.

В конце лета 1943 года наши войска начали поджимать фашистов к Днепру. Через реку потянулись колонны автомашин и зенитной артиллерии гитлеровцев.

Советское командование приказало партизанским отрядам, действовавшим вблизи Днепра, захватить переправы, не дать врагу взорвать мосты. Получил такой приказ и отряд Тканко. Как поступить? Отряд небольшой, вооружен слабо. Конечно, пользуясь паникой, царившей среди гитлеровцев, можно было внезапной атакой захватить мост. Но хватит ли сил, чтобы его удержать до подхода передовых частей Советской Армии?

Посоветовавшись, Тканко и Клейн решили пойти на рискованный шаг. Устроили на шоссе засаду, выждали удобный момент и захватили легковую автомашину. К их счастью, в автомашине ехал полковник. Оберст оказался важной птицей — работник крупного немецкого штаба.

Клейн высказал дерзкую мысль — пробраться к мосту под видом немецкого полковника.

Ночью партизан вывели к Днепру и замаскировали в кустарниках и плавнях недалеко от моста. А утром «оппель-адмирал» вырулил из леса на Черкасское шоссе и помчался к переправе. За рулем — командир отряда в форме немецкого вахмейстера. Рядом — Клейн в форме оберста при всех регалиях.

К мосту подъехали без приключений. На левом берегу Днепра скопились сотни автомашин. Суматоха. Каждый старается пробиться вперед, первым прорваться к переправе. По всему видно — торопятся фашисты. Неладно на фронте.

К машине Клейна подбежал комендант переправы в чине обер-лейтенанта. Грязный, небритый, усатый — еле держится на ногах. «Ох, как вы изменились, господа фашисты. Это вам не сорок первый год», — подумал Клейн, внимательно рассматривая коменданта.

— Что-то мне ваше лицо знакомо. Вы не были под Воронежем? — спросил Роберт.

— Никак нет. Южнее, у стен Сталинграда! — щелкнув каблуками, доложил старший лейтенант.

— Значит, там я вас и видел, когда по поручению фюрера туда прилетал, — сказал Клейн и начал выговаривать коменданту — Почему вы, доблестный офицер армии фюрера, так опустились? Позорите высокое звание. Беспорядки на мосту устраиваете! Не будь вы участник битвы на Волге, я бы… Есть приказ — паникеров расстреливать на месте. Одним словом, ни одной машины через мост! Зенитную артиллерию — возвратить на восточный берег…

Это Роберт приказал потому, что западный берег высокий, вокруг видно на десятки километров, а левый, восточный — в лесу. Самолет увидишь лишь тогда, когда он будет над головой.

— Освободить мост, расчистить дорогу, — распорядился Клейн. — Мы ждем подхода моторизованной дивизии. Чтобы она прошла без заминки…

Комендант вытянулся в струнку и все повторял: «Яволь, яволь!» Получив разрешение, он убежал выполнять приказание. Клейн тем временем прошел по мосту и увидел неподалеку от моста блиндаж. От него шла проводка. Значит, мост заминирован. Сел в машину, отъехал от переправы, свернул в кусты и по радио связался с командованием войск, с которыми приказано отряду взаимодействовать. Доложил обстановку. В ответ: «Головой отвечаете за сохранность моста».

Возвратился на мост. Видит — порядок наведен, путь расчищен. Комендант докладывает: «Артиллерия сменила огневые позиции». Но Роберт продолжает придираться. И, видно, переборщил. Обер-лейтенант отошел к группе только что прибывших офицеров. Те настоятельно требовали разрешения переправиться на западный берег, доказывая, что они имеют приказ. Однако комендант не решался нарушить приказ полковника — представителя самого фюрера.

Возле переправы продолжали накапливаться немецкие автомашины, артиллерия, обоз. Появилась пехота. С востока доносится стрельба. По времени должны бы и наши подойти, но почему-то задерживаются. Клейн начинает волноваться. Сколько же можно ждать?

Роберт краем глаза наблюдал за гитлеровскими офицерами. Видимо, они заподозрили что-то неладное в его действиях и распоряжениях. Заручившись поддержкой офицеров, комендант приободрился, набрался смелости и в сопровождении офицеров направился к Клейну. Не доходя несколько шагов, щелкнул каблуками, выбросил руку в фашистском приветствии и потребовал:

— Господин полковник, предъявите ваши письменные уполномочия на право распоряжаться на переправе.

Дело в том, что комендант переправы — большой начальник. Он подчиняется лишь тому командиру, который назначил его на этот пост. Пропускает войска согласно данному ему графику. Если он будет подчиняться каждому старшему по званию, на переправе никогда не будет порядка. При первой встрече, когда Клейн назвался личным представителем фюрера, комендант был ошарашен и слепо ему повиновался. Теперь же заподозрив что-то неладное в распоряжении полковника, противоречащее указаниям фронтового начальства, решил воспользоваться своей властью.

Роберт не имел таких документов. Он пристально посмотрел в глаза коменданту, окинул взглядом офицеров и увидел: у всех кобуры пистолетов расстегнуты. Судорожно заработали мысли. «Как бы на моем месте поступил настоящий представитель фюрера? Вероятно, он бы такого нахальства со стороны старшего лейтенанта не потерпел бы! — подумал Клейн. — Эх, была не была!» Не спуская внимательного взгляда с коменданта, Роберт спокойно вынул пистолет из бокового кармана и со словами: «Как вы посмели ставить под сомнение распоряжения личного представителя фюрера? Именем фюрера!»— хлоп коменданта… Остальные офицеры, не ожидавшие такого поворота событий, приняли положение «смирно», Клейн не спешил прятать пистолет. Черт их знает, этих офицеров, что они задумали. Погибать, так хоть подороже жизнь отдать. Гитлеровцы стоят, не шелохнутся. Их растерянность не ускользнула от острого взгляда «оберста».