Страница 2 из 9
Игорь Васильевич Клименко вернулся в Москву утром. Бросив в прихожей старенький чемоданчик с примотанной изолентой ручкой и прихватив кипу корреспонденции, скопившейся в почтовом ящике, прошел в кабинет и, не раздеваясь, уселся в кресло. Он давно не занимался журналистикой, зарабатывая себе на хлеб сочинением фантастических романов. Его уже заметили, и определенный круг читателей с нетерпением ожидал очередной книги. Но началась Большая война, и книги покупать перестали. Клименко попытался вернуться в газету, но как журналиста его успели забыть и предлагать работу не спешили. И даже протекция близкого друга Тимофея Старкова не помогла. А Старков себе уже заработал имя фронтовыми репортажами. Вся страна знала, что его ранили и он по ранению в отпуске. И в газете с его мнением считались. Игорь Клименко мечтал о фронте и готов был отправиться в самую пасть Аль-Каиды. Но свободных средств на содержание второго спецкора редакция не имела, и Клименко вежливо отказали. Жить стало не на что, а тут такое предложение.
Возможно, если бы только деньги, он бы и не согласился. Денег заработать неплохо, но пачкать свое имя, ввязавшись в политические игры пусть даже другого государства, ему претило. Заказчик сомнения сочинителя заметил и, видимо, ход его мыслей уловил верно: «В качестве премии обещаю вам место спецкора в одной из центральных газет. Вы же рветесь на фронт?»
И сочинитель не устоял. Командировка закончилась, и хоть аванс лежал в ящике письменного стола, Игорь понимал, что к этим деньгам не притронется. Оставалось сдать свою квартиру и переехать к отцу.
Сидя в кресле, он пытался понять, почему же сразу не сообразил, с кем имеет дело. А собственно, что он ждал? Ему же при встрече объяснили установку. Она обыкновенная и все такое. А причина была и гораздо серьезнее, чем деньги и обещание работы. Эта женщина поддерживала связи с ультранационалистами. А их Игорь ненавидел с детства. Политика, который не стесняется использовать черносотенные знамена, Клименко считал врагом.
В кабинете пахло застарелым куревом и давно не проветренным жильем. Он встал, распахнул балконную дверь, машинально нащупал в кармане пальто пачку сигарет. Балкон занесло снегом, и на нем осталось множество птичьих следов. Воробьи и голуби, привыкшие, что их тут подкармливают, продолжали прилетать, хотя он уже месяц как отсутствовал. Месяц назад еще и снега не было.
Клименко тогда ответил заказчику: «Не знаю, что получится. Я и газету тогда бросил, потому что надоело заниматься «чернухой». И от политики давно отстал».
Заказчик зло хохотнул: «Политика это деньги. Ею занимаются воры, проститутки, аферисты, иногда фанатики. Публика как раз для беллетриста». Игорь помнил, что его это заявление покоробило, и возразил: «Простите, но я не считаю нашего президента ни вором, ни аферистом, а уж тем более проституткой. Он может мне нравиться или нет, это другое дело, но уважения он заслуживает хотя бы как военный летчик. Он своей жизнью рисковал».
«У вас президент кадровый вояка, а вовсе не политик. Его назначили, он исполняет. Может быть, москалям в случае с ним повезло. Москву пока не бомбят. Но давай ближе к делу».
При первом разговоре Клименко подметил – заказчик тип неглупый, но законченный циник. Это был красивый мужик, моложе полтинника, но значительно старше сорока. Клименко дал бы ему лет сорок семь. Виски у него начинали седеть, но морщин почти не намечалось, и глаза из-под светлых бровей смотрели на мир молодо и нагло. Говорил по-русски он совершенно чисто. И даже буква «г» звучала в его устах по-московски, а вовсе не по-хохляцки. Хохлы «г» произносят по-особенному.
После согласия литератора взяться за работу заказчик вынул конверт, раскрыл его и, показав пачку долларов, протянул ему: «Возьми аванс. Сделаешь работу, тут же полностью рассчитаюсь. И не забудь о сроках – в мае у нас выборы президента».
Материалов Клименко собрал достаточно, но садиться писать не собирался. После встречи в Киеве с Сергеем Павловичем Снегирем у него созрел план совершенно другого репортажа, но заказчику это бы не понравилось.
Застарелого табачный дух смешался с морозным сквозняком улицы. Он выбросил окурок, закрыл балконную дверь и, наконец, снял пальто. Рабочий стол, заваленный бумагами, никто не трогал с его отъезда. Игорь прошелся по квартире. В спальне полный порядок. Только женский халат на спинке кровати. «Галку недавно приводил», – подумал он о друге, которому оставил ключ. Тимофей после ранения получил в газете отпуск и мог наслаждаться встречами со своей возлюбленной. Отношения с женой у него давно перешли из лирических в родственные. Они дружили, но каждый жил своей жизнью. Тимофей встретил Галю.
«Везде убралась, а в кабинет не входила. Знает, что не люблю». На кухне тоже все прибрано, даже посуда, которую он так и не вымыл, теперь сияла чистотой в шкафу.
«Решится на второй брак, получит в хозяйки чистюлю», – усмехнулся Игорь, достал кофе, насыпал в кофейник, залил водой и, поставив на плиту, вернулся в кабинет. Долго смотрел в окно. «Вот у Тимофея с Галей любовь. Им хорошо, а я всегда один». Встретится ему девушка, понравится, он месяц-другой проводит с ней в охотку, а потом начинает скучать. Все молодые женщины через определенное время хотят замуж. Даже если они не высказываются вслух, об этом говорят их глаза, вздохи, рассказы о детях и счастье отцовства. А Клименко терпеть не может детей. Они его утомляют. К тому же он холостяк. Художнику обременять себя семьей опасно. Да и скучно это до чертиков. Вместо любимой женщины через полгода рядом с тобой привычная вещь.
Игорь уселся в кресло и посмотрел на календарь. Он оставался открытым на странице «10 октября 2010 года». Вырвал тридцать страниц, бросил в корзину и взял телефон. Надо было сообщить другу о своем возвращении. А то прилетят голубки, а гнездышко уже с птичкой. Но вместо этого позвонил заказчику.
– Здравствуйте, Иван Иванович, Клименко беспокоит. Извините, но я решил от работы отказаться. Можете забрать аванс. Ваших денег я не тратил. – Положив трубку, открыл ящик и, запустив руку в его дальний конец, достал конверт с долларами. Бросил его на стол и разложил газеты, что скопились в ящике. Из кухни запахло горелым. Он вспомнил о кофейнике и бросился туда. Кофе выкипел и залил плиту. «Вся Галина работа насмарку». Выругался, вернулся в кабинет и уткнулся в газету. За месяц, что его не было, многое изменилось. Армии «Аль-Каиды» уже стояли на границах России. Американцы доигрались. Они подготовили переворот в Узбекистане, назвав его «Розовым туманом». Но толпы на улицах вскоре сожгли розовые флаги и подняли зеленые. Да и цвет толпы тут же изменился. Из пестрой и разноцветной клумбы она превратилась в черный саван. Тут же активисты движения «Новый Восток» начали раздавать автоматы. Из манифестантов вербовались боевые отряды. Диг Хан итак собрал под свои знамена десятимиллионную армию, теперь в нее влились и узбеки.
«Интересно, сколько времени наш президент сможет удерживать нейтралитет?» – подумал Клименко и услышал звонок в дверь.
«Так и не позвонил другу. Сейчас будут неловко топтаться в прихожей. Пришли потрахаться, а тут я»… Он подошел к входной двери и, не спрашивая, распахнул ее. На пороге стоял заказчик, рядом с ним два молодых парня в длинных красных пальто. Яркие мужские наряды вошли в моду с осени 2009 года.
– Так скоро? – Удивился Игорь.
– Да, раз вы отказываетесь, должен незамедлительно вернуть деньги. Я плачу не из своего кармана. Вот и кассиров привел.
– Пожалуйста, проходите.
Гости, не раздеваясь, прошли за ним в кабинет. Клименко взял со стола конверт и протянул заказчику. Тот кивнул на кассира:
– Это ему.
Игорь Васильевич протянул конверт молодому человеку и увидел, как «кассир» извлек из кармана пистолет с длинным дулом.
«Глушитель», – догадался сочинитель, вовсе не удивившись:
– Мы так, кажется, не договаривались… – Успел сообщить он посетителям и получил пулю в лоб. Второй «кассир», не обратив внимания на труп хозяина, спокойно подошел к компьютеру, включил его и пощелкал мышкой: