Страница 75 из 93
В следующем году, когда главнокомандующий Эрши Аи Гуан-ли выступил во главе армии против хуннов, канцлер созвал прощальный обед и проводил его до моста через реку Вэй. Здесь он попрощался с Гуан-ли; Гуан-ли сказал: "Я надеюсь, что вы как можно быстрее убедите императора назначить наследником престола принца Чан-и; если он станет императором, разве вы, господин, пожалеете об этом?" Лю Цюй-ли пообещал, что так и сделает. Принц Чан-и был сыном наложницы Ли, младшей сестры главнокомандующего, а дочь главнокомандующего была женой сына Лю Цюй-ли; поэтому у обоих имелись веские причины желать такого назначения. В это время придворные были до такой степени встревожены преследованием у гу, что под их влиянием Го Жан оклеветал канцлера и его жену, что якобы он часто посылал у, чтобы совершать жертвоприношения божествам земли и произносить заклинания и заговоры против их владыки, а также что вместе с главнокомандующим Эрши они возносили молитвы и приносили жертвы, дабы принц Чан-и мог стать императором. Чиновники предложили императору расследовать обвинение. Лю Цюй-ли признали виновным в государственной измене и нарушении Дао; по велению императора его посадили в клетку, поставили ее на повозку и возили кругами по городу, а потом разрезали надвое на восточном рынке. Головы его жены и сыновей выставили на кольях на улице Хуаян. Также схватили жену и сыновей главнокомандующего. Когда Эрши узнал об этом, он сдался в плен хуннам, после чего его род был истреблен».
Таким образом, кровавая резня в Чанъани отнюдь не положила конец охоте на распространителей у гу; Лю Цюй-ли, его жену и сыновей казнили в шестом месяце 90 года до н. э., т. е. всего десять месяцев спустя («Цянь Хань шу», гл. 6,1.33). А то, что и в дальнейшем преследования продолжались с такой же жестокостью, подтверждается хотя бы тем фактом, что Чэ Цянь-цю, назначенный канцлером на место Лю Цюй-ли, «вступив на должность и рассматривая дела, сразу понял, что арестов, казней и наказаний в течение последних двух лет из-за преследования наследника престола было великое множество, отчего все подданные пребывали в великом страхе. Желая исцелить императора от его подозрительности и тем самым принести покой и утешение народу, он вместе с теми своими помощниками, кто получал жалованье в две тысячи даней риса, пожелал императору долголетия, воспел его добродетели и превосходство и посоветовал проявить гуманность и из сострадания прекратить казни… На что император ответил так:
"Это из-за моей несовершенной добродетели случилось так, что канцлер и главнокомандующий Эрши замыслили мятеж, а после зло у гу распространилось повсюду среди чиновников и придворных… Когда Цзян Чун действовал во дворце Ганьцюань, его люди проникли даже в Перцовые покои[105] дворца Вэйин и раскрыли заговор Гунсунь Цзиншэна, а также прознали, что Ли Юй со своими воинами хотел присоединиться к сюнну; мои министры ничего не сообщили мне об этом. А теперь вы сами, канцлер, выкопали гу на Террасе Орхидей; доказательства очевидны, а свидетельства более чем достаточны. И поныне множество у еще на воле и не прекращают своих козней; мятежники исподтишка угрожают мне; гу и вдалеке, и поблизости; это удручает меня, разве может при всем при этом моя жизнь быть долгой?.. Не предлагайте мне больше ничего подобного!" Через год император заболел и назвал наследником престола своего сына от госпожи Гоу-и» («Цянь Хань шу», гл. 66, II.6).
Поскольку это произошло во втором месяце 87 года до н. э., можно подсчитать, что император отказывался остановить преследование колдунов и тогда, когда со времени Чанъаньского мятежа минуло уже более двух лет. Источники подробно описывают в мрачных тонах, с какой невероятной жестокостью осуществлялась борьба с ними.
«Наследный принц взял в жены госпожу Ши, и она родила ему внука императора; внук императора взял в жены женщину Ван, и она родила (будущего) императора Сюань-ди. Этому ребенку было всего несколько месяцев, когда началось преследование у гу. Наследник престола и его супруга, внук императора и его супруга Ван — все погибли в это время, и даже правнук, хотя он лежал еще в пеленках, тоже пострадал — его поместили в тюрьму, прилегавшую к местной управе. Но Бин Цзе, чиновник ведомства правосудия при дворе, пожалел невинного ребенка, когда принимались меры против у гу, и приказал двум ссыльным женщинам, наказание для которых смягчили — Чжао Чжэн-цин из Хуайяна и Ху Цзу из города Вэй, — поочередно кормить его своим молоком. Тайно он давал ему еду и одежду, навещал его и относился к нему с большой добротой.
Дело у гу продолжалось два года и еще не утихло, когда во втором году Хоуюань (87 год до н. э.) император заболел и попеременно находился во дворцах Чанъян и Уцзо. Тогда предсказатель заявил, что в одной из тюрем Чанъани может родиться Сын Неба. Император отправил своих людей во все государственные тюрьмы, и всех пленников, вне зависимости от того, находились ли они в заключении за самые невинные или самые тяжкие преступления, казнили. Го Жан, начальник ведомства доходов, пришел этой ночью в тюрьму провинциального здания, но Бин Цзе закрыл ворота, и посланник не смог войти. Так Бин Цзе спас правнука императора, поскольку скоро объявили всеобщую амнистию, и тогда Бин Цзе передал правнука императора в дом его бабушки и госпожи Ши» («Цянь Хань игу», гл. 8, I.1).
Судьба сохранила маленького ребенка, которому в 73 году до н. э., после кончины преемника императора У-ди, суждено было взойти на престол. Из биографии Бин Цзе, помещенной в «Историю Ранней Хань», мы узнаем, что Го Жан пожаловался на поведение Бин Цзе, но император увидел в совершенном им поступке небесное знамение и объявил всеобщую амнистию. «Обитатели тюрьмы обязаны своими жизнями исключительно Бин Цзе» («Цянь Хань шу», гл. 74, I.8).
Нет ничего удивительного в том, что в период кровавых гонений и преследований столица была переполнена шпионами и полицией, которым специально поручили выслеживать «тайных колдунов». Официальная история отмечает: «В четвертом году Чжэнхэ (89 год до н. э.) император У-ди назначил начальников над мелкими чиновниками и судей, которым выдали предписания и закрепили за столичными ведомствами. Всего их было тысяча двести человек; они хватали людей, уличенных в у гу, и выискивали мятежников и бунтарей. Впоследствии эти должности отменили» («Цянь Хань шу», гл.19, I.13). Таким образом, гонения на у гу происходили, по всей видимости, довольно часто. Даже сын того самого Хань Юэ, который помогал Цзян Чуну и был убит сторонниками наследного принца, не избежал обвинения в колдовстве, а его клан едва избежал истребления. «Хань Юэ нашел гу во дворце наследного принца, и принц убил его. Его сын Син был признан виновным в у гу и казнен; император решил, что, поскольку его отец, военачальник Ю-цзи, погиб на императорской службе, за исключением виновного никого наказывать не следует» («Цянь Хань шу», гл. 33, 1.10). Так их род спасся от гибели.
Похожие и не менее ужасные придворные интриги происходили и при Поздней Хань. «Инь, супруга императора Хэ-ди, была возведена в ранг императрицы в восьмом году Юнъюань (96). Ее бабушка по материнской линии Дэн Чжу имела доступ в дворцовые покои. Летом четырнадцатого года трону доложили, что императрица вместе с Дэн Чжу занимаются колдовством у гу. Когда дело вышло наружу, император поручил своему придворному помощнику Чжан Чжэню и канцлеру Чэнь Бао подвергнуть их пытками в дворцовой тюрьме и вынести им приговор. Показания Дэн Чжу, двух ее сыновей Фэна и И, а также трех младших братьев императрицы И, Фу и Чана сопоставили и обвинили их в том, что они совершали жертвоприношения, сопровождая их заклинаниями и заговорами, а следовательно, виновны в государственной измене и ереси.
Фэн, И и Фу умерли в тюрьме под пытками, которыми у них выбивали признание. Императрицу перевезли во дворец Тун, где она умерла от горя; отец ее покончил с собой, а И и Чана, вместе со всей семьей Дэн Чжу сослали в Жинань, что в уезде Бицзин. А всех ее родственников и братьев, проживавших в столице и вне ее, сместили с должностей и отправили обратно в их деревни. Но в четвертом году периода Юнчу (110) вдовствующая императрица Дзн издала эдикт, по которому сосланным членам семьи Инь разрешалось вернуться на родину, а кроме того, им возмещалась собственность на сумму свыше пяти миллионов монет» («Хоу Хань шу», гл. 10,1,1.16).
105
Перцовыми покоями назывались апартаменты императрицы, так как в материал, которым обивали стены, клали перец, чтобы он хранил тепло и источал аромат.