Страница 60 из 93
Таким образом, в Китае вампиризм тоже связывается с ликантропией. Если мы вспомним, что, по некоторым поверьям, мертвецы могут становиться демонами засухи, о чем мы говорили выше, значит, последние могут принимать троякую форму, либо же существует три их вида. «Есть три вида ба, насылающих засуху. Первые похожи на зверей, вторые — видоизменившиеся цзян ши;, оба этих вида способны порождать засуху и останавливать ветер и дождь. Но главные, высшие демоны засухи, называемые гэ, приносят еще больший вред; они похожи на людей, но выше их ростом, и у них один глаз на макушке головы. Они пожирают драконов, и все Властелины дождя боятся их, ибо как только они увидят, что собираются тучи, они запрокидывают головы и начинают дуть, разгоняя облака во все стороны; солнце палит еще ярче. Человек не в силах совладать с ними. Некоторые говорят, что, когда Небу угодно, чтобы началась засуха, испарения горных ручьев сгущаются и превращаются в таких демонов. Когда демоны исчезают, льет дождь» («Цзы бу юй», гл. 3).
Поскольку и телесно, и психически животные близки людям, их тела, если они не успели разложиться, могут стать опасными мертвецами-призраками. Об этом, в частности, говорил Суй Юань.
Глава одиннадцатая
Призраки — антропофаги
Китайцы издавна верили в демонов-людоедов, и в сознании простого народа вера эта укоренилась довольно прочно. В Китае в периоды повального голода употребление в пищу человеческого мяса было явлением достаточно обыденным, так что едва ли можно было бы ожидать, что антропофагия окажется несвойственной для свирепых и кровожадных призраков.
В первую очередь среди демонов-каннибалов мы должны назвать призраков-мертвецов, о которых шла речь в предыдущей главе; их также отличает постоянное стремление к человеческой крови. Во-вторых, это тигры-людоеды и волки-оборотни, о которых мы говорили в главе V. Одно из древнейших упоминаний о призраках-антропофагах мы находим у Вэй Чжао; на основании его указаний мы можем сделать вывод, что уже в его времена ван-сян считались каннибалами. Помним мы и о «небесных собаках», охотниках за человеческой печенью и кровью. А у Дуань Чэн-ши мы читаем: «В годы Дали (766 — 780) в деревне в Вэйнани (пров. Шэньси) жил служилый человек; находясь в столице, он заболел и умер. Жена его, родом из семьи Лю, осталась жить в деревне вместе с сыном одиннадцати-двенадцати лет. Как-то летней ночью на ребенка вдруг напали бессонница и страх. Когда пробили третью стражу, мать его увидела старика в белом одеянии, изо рта его торчали два клыка. Старик пристально посмотрел на женщину, потом медленно подошел к ее кровати, рядом с которой крепко спала служанка, и схватил служанку за горло. Раздалось громкое чавканье; старик сорвал с женщины одежду, схватил ее и в мгновение ока обглодал до самых костей, а потом поднял ее скелет, чтобы высосать все внутренности. Мать увидела, что рот у старика был огромный, размером с целое сито. Тут заплакал ребенок, и видение сразу же исчезло, но от служанки остались одни лишь кости. Несколько месяцев после этого случая прошли без всяких происшествий» («Но гао цзи», I).
Следующая история взята из сочинения того же автора. «В годы Чжэньюань (785 — 805) к западу от почтовой станции Ванъюань жил некто Ван Шэнь. Своими собственными руками он посадил вязовую рощу и поставил в ней хижину из соломы, чтобы в летние месяцы потчевать путешественников рисовой водой. У него был сын лет тринадцати, который помогал ему обслуживать посетителей.
Однажды сын сообщил ему, что на дороге стоит молодая женщина и просит воды. Отец наказал сыну позвать ее. Девушка в одежде из голубоватой ткани и белой косынке была еще совсем юна. Она сказала, что дом ее находится в десяти ли к югу, что муж ее умер, не успев оставить детей, что траур ее вот-вот закончится и что теперь она направляется в Мавэй, чтобы узнать, любит ли семья ее по-прежнему и может ли она обратиться к ним с просьбой о пище и одежде. Она говорила так ясно и так разумно и вообще была столь восхитительна, что Ван Шэнь оставил ее в своем доме и накормил; жена его тоже привязывалась к девушке все больше и больше.
Потом супруги сказали ей: "Сестра, у тебя поблизости нет родственников, не хочешь ли ты стать невестой нашего сына?" Девушка с улыбкой ответила: "Мне не на кого положиться, поэтому позвольте мне выполнять самую грубую работу, ходить к колодцу и стряпать на кухне". Ван Шэнь достал свадебное платье и подарки, и девушка стала женой их сына.
Ночь стояла невыносимо душная. "Сейчас повсюду полно грабителей, — сказала она своему мужу, — не открывай дверь". В полночь жене Ван Шэня явился во сне ее сын с растрепанными волосами и сообщил, что его съели почти целиком. Испуганная женщина хотела уже было пойти и взглянуть на сына, но Ван Шэнь рассердился, и ей ничего не оставалось, как снова лечь спать. Но ей опять приснился тот же сон. Муж с женой взяли факелы и окликнули сына и невестку — в ответ не раздавалось ни звука. Они попытались открыть дверь, но она не поддавалась, видимо, была заперта изнутри, так что им пришлось выбивать ее. Когда дверь распахнулась, из нее выскочило существо с круглыми глазами, клыками и голубоватым телом и исчезло. От сына их не осталось ничего, кроме мозга, костей и волос».
Согласно источникам, в 781 году целые орды призраков-людоедов, охотившихся в основном за детьми и сердцами взрослых, ввергли в хаос и панику целые области. Далее, в официальной истории династии Сун говорится: «В годы Сюаньхэ (1119–1126) во владениях Лоянфу появились существа, похожие на людей, которые, однако, садились на землю, как собаки. Они были совершенно черные, глаз и бровей было практически не различить. Вначале они хватали по ночам детей и пожирали их, а потом начали врываться в дома средь бела дня и приносить несчастья. Где бы они ни появлялись, везде раздавались шум и крики, и покой людей нарушался. Их называли "черными людьми". Сильные мужчины по ночам вооружались копьями и дубинами, чтобы защититься от них; некоторые пользовались всеобщей паникой для своих неблаговидных целей. Прошло целых два года, прежде чем это прекратилось» («Сун ши», гл. 62,1.15).
Если уж авторы таких авторитетных книг, как официальные истории, не сомневаются в существовании демонов-каннибалов, то что уж говорить о простонародье — легенды о них ходили по всей империи. Традиция упоминает так называемых шань хэшан, «горных монахов», по-видимому, двойников «морских монахов», о которых мы говорили; время от времени, особенно в периоды наводнений, они выходят из рек и ручьев, нападают на одиноких и беззащитных путников и пожирают их мозг. Но отвратительнее любых каннибалов мира демонов те чудовища, которых снедает столь неутолимая жажда человеческой плоти, что они охотятся даже на мертвецов. Представления об этих существах также насчитывают долгую историю, ибо, как мы помним, еще в источниках начала новой эры некоторые «демоны земли» изображаются в облике баранов, поедающих покойников в их могилах.
Свидетельством, подтверждающим распространенность уже в древние времена верований в демонов-некрофагов, можно считать следующий текст. «Военный поселенец из уезда Нанькан по имени Цюй Цзин-чжи в первый год правления под девизом Юаньцзя династии Сун (424) отправился вместе со своим сыном на лодке из уездного города вверх по реке к одному из ее отдаленных истоков. Берега реки были дикими, заброшенными и очень высокими; нога человека ни разу не ступала на них. Вечером отец и сын причалили к берегу, соорудили навес, но тут Цзин-чжи поразил "удар зла", и он сразу же умер. Его сын разжег костер и стал охранять тело отца. Вдруг он услышал вдалеке чей-то жалобный голос, звавший "дядя!". Почтительный сын испугался и спрашивал себя, что бы это могло значить, но тут откуда ни возьмись перед ним появилось это воющее существо. Размерами оно было с человека, волосы его ниспадали до самой земли и покрывали большую часть лица, так что даже семь отверстий нельзя было разглядеть. Существо назвало свое имя, выразило сыну соболезнования, но испуг у того не проходил, он оставался настороже и по-прежнему поддерживал яркий огонь. Существо говорило о прошлом и будущем, утешало сына, уверяя, что тому нечего бояться, но в тот миг, когда сын отошел к огню, существо село над головой покойника и протяжно завыло. В отблесках пламени костра сын наблюдал за всеми его движениями; он увидел, как чудовище наклонилось над лицом умершего и тут же принялось сдирать кожу, так что вскоре остались одни только кости. Перепуганный насмерть сын все- таки решился напасть на чудовище, но у него не было никакого оружия; в следующий миг тело отца превратилось в белый скелет, начисто лишенный плоти и кожи. Что за демон был этот гуй или шэнь, так никто и не узнал» («Шу и цзи»).