Страница 46 из 93
В любом случае, фольклорные свидетельства с гораздо большей степенью яркости и достоверности, чем научные, подтверждают наличие демонического начала в любом типе лихорадки. «Начальник уезда Шанъюань (пров. Цзянси) Чэнь Ци-дун в молодости жил вместе с неким Чжаном в храме Гуаньди в Тайпине. Там Чжан заболел лихорадкой. Чэнь, занимавший с ним одну комнату, как-то в полдень почувствовал усталость и прилег на кровати прямо напротив больного, как вдруг заметил во дворе бледного лицом мальчика в блестящей одежде, в темно-синих шапке, обуви и чулках. Мальчик просунул голову в дверь и посмотрел на Чжана, а Чэнь, решив, что он, наверное, служит кем-нибудь в храме, ни о чем не спросил его; внезапно у Чжана поднялся жар, а когда мальчик ушел, жар спал. На следующий день, когда Чэнь опять прилег отдохнуть, он проснулся от исступленного крика Чжана, которого рвало так сильно, словно это бил ключом источник. Когда Чэнь открыл глаза, он увидел, что у постели Чжана стоит тот самый мальчик, пританцовывает, делает какие-то движения руками и смеется, и при этом смотрит на больного, будто говоря, что делает это нарочно. Тут Чэнь понял, что перед ним демон лихорадки. Чэнь бросился к нему, чтобы ударить, но, коснувшись кулаками демона, он ощутил, какой тот нестерпимо холодный. Мальчик со свистом вылетел из комнаты, Чэнь бросился за ним и преследовал его до центрального двора, где призрак исчез. Чжан пошел на поправку, но руки у Чэня почернели, словно их кто-то закоптил, и оставались такими до конца его дней» («Цзы бу юй», гл. 7).
В Амое боязнь «призраков лихорадки» въелась в сердца людей настолько глубоко, что они с явной неохотой произносят даже название этой болезни хань-жэ, что значит «холод-и- жара»; поистине, наилучший способ призвать дьявола — это произнести его имя. Люди предпочитают называть лихорадку ци ши а бин, «болезнью нищего» в надежде показать тем самым призракам болезни, что они ненавидят ее, и заставить призраков перестать досаждать людям. Заболевших лихорадкой расспрашивают не о том, на что конкретно они жалуются, а об их общем самочувствии, тем самым тоже пытаясь отвести лишнюю угрозу. Впрочем, подобную линию поведения можно проследить по отношению практически ко всем болезням. Более того, считается признаком дурного тона и невоспитанности использовать в переписке слова «болезнь» или «демоны болезни»; их заменяют выражениями типа цзао хуа сяо эр, «дети, несущие превратности судьбы».
Действию потусторонних сил и злых духов в Китае приписывается не только лихорадка, но и сумасшествие. В классическом каноне по искусству врачевания выделяется пять его причин: «Ниже даны пять видов помешательств, вызываемых се: когда они входят в ян (человека), он сходит с ума; когда они входят в инь, его разбивает паралич. Если они твердо завладеют его ян, у него начнутся припадки эпилепсии, если они твердо завладеют его инь, он онемеет. Если ян се войдут в его инь, человек становится тихим, если инь се покинут его ян, он станет буйным. Таковы пять помешательств» («Хуан-ди су вэнь», гл. 23).
Се могут разрушать разум больного в несколько этапов через последовательный ряд заболеваний. В трактате по медицинскому искусству Чжан Цзи, высокого сановника, жившего во втором-третьем веках новой эры, сказано: «Когда се своим завыванием тревожат спокойствие хунь или по человека, его дыхание и кровь убывают; убывание крови и дыхания передается сердцу, сердце и дыхание ослабевают, и человек становится пугливым. И тогда, когда во время сна он закрывает глаза, ему снится, что он уносится вдаль, ибо дух его рассеивается, его хунь и по беспорядочно блуждают, упадок инь приводит к эпилепсии, а упадок ян вызывает умопомешательство»[74]. В русле данной концепции авторы медицинских трактатов утверждают, что, если сумасшедший под демоническим влиянием видит и говорит о странных, неизвестных вещах, о призраках и духах, теряя даже минимальный контроль за своими глазами, ушами, языком и жестами, это доказывает, что «пустота дыхания и крови» достигла апогея, а разум утратил остатки ясности. Однако обильное выделение слизи вкупе с сумасбродным буйством и беспокойством отнюдь не всегда являются подтверждением действия се; их можно объяснить катаром, инфекцией и пр. Если женщине снится, как она вступает в сексуальную связь с призраком, или если она бредит после тяжелых родов или во время сильной менструации, причиной этого может быть пустота крови, ставшая следствием истечения ее шэнь. Авторы медицинских трактатов также практически единодушны в том, что психоз и безумие есть следствие овладения се сердцем больного — средоточием его души.
Взгляды ученых мужей на проблему умопомешательства удивительным образом совпадают с представлениями простых людей. В Амое люди говорят, что все сумасшедшие без исключения находятся под властью сяо гуй, «демонов безумия». Если человек страдает припадками в первые теплые дни года, он пребывает в сетях таохуа гуй, «демонов цветов персика», ибо в это время персиковые деревья одевают свой весенний наряд; поэтому человека можно сделать безумным, просто ударив веткой персика. Сяо гуй боятся в первую очередь из-за того, что, по поверьям, они крепко-накрепко прилепляются к своим жертвам. Против них бессильны самые изощренные заклинания и заговоры, какие только придуманы человеческим гением, и, если такой демон проник в человека и отнял у него разум, семье его не остается ничего более, как терпеливо ждать, когда призрак соблаговолит уйти по собственной воле.
Тот факт, что безумие повсеместно и безусловно приписывается действию злых духов, вполне объясняет и то, почему галлюцинации мечущихся в бреду людей, которым мерещатся воображаемые существа и звери, здоровые люди принимают ни больше ни меньше как за реальное появление призраков. И просто поразительно, насколько часто в медицинских трактатахпри перечислении симптомов сумасшествия «безумные, бессвязные речи» (ван юй) упоминаются в непосредственной связи с «видением призраков» (цзянь гуй). Впрочем, если уж китайцам, находящимся в здравом уме и полной памяти, повсюду видятся призраки, то что говорить о тех случаях, когда они больны и мечутся в бреду. Близки к демонам сумасшествия, но менее злобны и привязчивы демоны, вызывающие скоротечную либо постоянную рассеянность рассудка, которых китайцы Амоя называют ми хунь гуй, «призраками, смущающими или сбивающими с толку хунь», либо у шэнь а гуй, «духами, приводящими к утрате шэнь». Они похищают из людей хунь и шэнь, составляющие человеческий разум, либо часть их, и тем самым вызывают глубокую апатию, рассеянность и забывчивость. Действию этих духов приписываются утрата внимания, временное умопомрачение, сумасшествие, но без буйства и бешенства, а также идиотизм и слабоумие — словом, все психические отклонения, неопасные для остальных людей.
Как уверяют китайцы, очень часто призраки похищают души тех, кто глубокой ночью покидает свой дом и направляется в общественную уборную. Потерянный и неприкаянный, такой человек блуждает между зловонных ям и никак не может найти выход в лабиринте стен. Однако, если случится появиться другому человеку с фонарем или факелом, душа тут же возвращается в лунатика, ведь похитивший ее призрак, как и все прочие потусторонние существа, страшно боится света и, только завидев его, тут же исчезает, спасая свою жизнь. Именно фотофобией демонов люди объясняют тот факт, что подобных случаев в общественных уборных никогда не бывает днем. Но порой происходит гораздо более худшее: многих мужчин и женщин, выходивших ночью из дома с неизвестными целями, спустя много дней находили где-нибудь среди холмов, истощенных от голода и с помраченным рассудком. Сознание несчастным можно вернуть только многократно и громко выкрикивая их имена — тогда душа, услышав призыв, откликается на него и возвращается в тело. Выше мы приводили слова Гэ Хуна о таких духах.
74
«Цзинь гуй яо люэ», объемный труд по искусству врачевания в двадцати четырех главах, высоко ценимый практикующими лекарями и по сей день.