Страница 14 из 93
И в наши дни вера в духов, населяющих моря, заливы, ручьи, реки, озера, болота и колодцы, остается повсеместной. Ее зримое подтверждение мы имели возможность наблюдать в Амое, где люди, перевозящие через водную преграду гроб с телом, бросают в воду бумажные деньги, стараясь тем самым умилостивить и склонить на свою сторону духов. Точно так же они бросают деньги в колодцы, откуда берут воду, чтобы омыть покойника. В этой части Китая распространено убеждение, что шуй гуй, водные духи — это души утонувших людей. Проведя какое-то время в водных глубинах в рабстве у божеств, они могут освободиться от рабства, но только в том случае, если предоставят замену. Поэтому-то они затаиваются и ловят удобный случай, чтобы поймать несчастную жертву и отдать ее в рабство вместо себя. Таким образом, они представляют собой постоянную опасность для всех тех, кто оказывается рядом с водой — рыбаков, лодочников и даже женщин, стирающих белье. Они сбрасывают с людей шапки, опрокидывают в воду выстиранное белье и прочие вещи, а когда владелец, балансируя, пытается вернуть себе свою собственность, они намеренно уводят вещь подальше от него, так что он в конце концов теряет равновесие и падает в водную могилу. Так, в «Цзы бу юй», гл. 23, рассказывается следующее: «За воротами Улинь (около Ханчжоу, пров. Чжэцзян), в семье, жившей на плотине у Западного озера, был старый слуга, который как-то после захода солнца пошел за водой и увидел плывущий по течению винный кувшин. Решив, что кувшин может оказаться полезным в хозяйстве, слуга решил во что бы то ни стало достать его. И тут как по мановению руки кувшин понесло течением прямо к нему, но как только он схватил кувшин, его рука против его воли вдруг оказалась в горлышке, которое тут же сжалось вокруг нее, и кувшин потянул старика в воду. На его крики о помощи сбежались люди, которые и освободили его».
Если в иле случается найти труп, руки и ноги которого увязли в грязи, то все как один пребывают в убеждении, что человек стал жертвой водного демона, утянувшего его в воду силой, которой нет возможности сопротивляться. Проискам духов приписываются и судороги, парализующие пловца. Если человек вдруг исчезает, а потом его находят мертвым в воде, всё уверены — это дух воды выманил его чем-то из дома и утопил. В таких случаях говорят следующее: «Водный дух позвал себе замену» (шуй гуй цзяо цзяо ти) или «он поймал замену» (люе цзяо ти).
Высказывалось мнение (Дэннис, «Китайский фольклор», гл. II, с. 22), что часто люди не желают спасать утопающего и вообще любого человека, жизни которого угрожает опасность, из опасения, что дух уже погибшего человека, жаждущего отыскать себе замену, будет потом преследовать того человека, чье сострадание обрекло его на новый срок тяжелого рабства. Мы намерены оспорить корректность такого вывода, ибо в Фуцзяни мы ни разу не становились свидетелями подобного нежелания прийти на помощь. Более того, абсолютно все китайцы, с которыми мы говорили об этом, решительно протестовали против того, что их чувство сострадания и готовности прийти на помощь подвергают сомнению. На всех крупных реках даже существуют станции по спасению людей, располагающие и лодками, и прочими средствами для помощи утопающим.
Вера в то, что духи утонувших людей ловят жертв, которые заменят их на службе водным божествам, отнюдь не недавнего происхождения — она насчитывает долгую историю. В «Описании округа Сунцзян» (на юго-востоке Цзянсу) сообщается: «В годы Ваньли (15731620) в западном пригороде, в бухте, где чинили лодки, жил рыбак. Однажды ночью он услышал голос призрака: "Целый год я вел полную страданий жизнь, и вот сейчас я могу поймать себе замену, но она ждет ребенка, и я не в силах забрать сразу две жизни". На следующий день в воду упала женщина, но ее вытащили живой и невредимой — она на самом деле была на седьмом месяце. Прошел еще год, и лодочник вновь услышал тот же голос: "Человек, который должен занять мое место, очень беден, кроме того, на нем лежит большая ответственность: если он умрет, целая семья лишится дома и рассеется; лучше я подожду еще год". На следующее утро один человек упал в воду с моста, но также сумел спастись. В тот же вечер призрак попросил у рыбака немного еды. "Дважды, — сказал он, — из сострадания я отказывался, и божества сообщили об этом Верховному Владыке (шанди), который повелел сделать так, чтобы я не просил здесь больше пищи". Рыбак ответил, что очень рад, и на следующий день призрак явился, чтобы проститься с ним и сказал, что назначен земельным управляющим в Маоцяо».
А вот еще две, более древние истории, относящиеся к десятому столетию[38]. «На берегах рек Янцзы и Хуанхэ обитает множество демонов-чан, которые время от времени окликают человека по имени. Если он ответит им, то обязательно утонет, поскольку это душа утопленника завлекает его (в воду). Некто Ли Дай-жэнь причалил на лодке к излучине берега в уезде Чжицзян (на берегу Янцзы, юг пров. Хубэй) и при свете луны увидел, как из воды появилась девушка с мальчиком. Она огляделась, затем прошептала "вон там живой человек", после чего пошла прочь от берега по воде, как по твердой земле, и вскоре исчезла».
«Су Жуй, начальник Данъяна (север Чжицзяна), находясь в Цзянлине (Цзинчжоу), как-то шел поздним вечером домой и увидел прекрасную женщину с распущенными волосами, в мокрой накидке и юбке. Он в шутку спросил ее: "А вы часом не дух реки?" Вопрос привел женщину в ярость, и со словами "так ты говоришь, что я призрак" она погналась за ним. Он бежал изо всех сил, пока натолкнулся на дозорный караул, который видел, как женщина повернулась к ним спиной и пошла туда, откуда пришла».
В этих двух историях души утопленников называются чан. Точно так же именуются жертвы тигров, которые, согласно народной молве, заставляют чудовищ выискивать и пожирать новых жертв, ибо их души в свою очередь становятся слугами тигра, а сами они получают свободу. О чан мы будем говорить в дальнейшем.
В качестве иллюстрации современных представлений о водных призраках мы предлагаем читателю пару историй из «Цзы бу юй». «Чжан Хуне, моя двоюродный брат по материнской линии, жил в Циньхуай в доме семьи Пань, построенном на реке. Как-то летней ночью он вышел по нужде. Водяные часы показывали третью стражу, все человеческие звуки смолкли, и луна светила так ярко и чисто, что он, очарованный ею, невольно наклонился над перилами. Внезапно он услышала плеск воды и тут же увидел, что над поверхностью появилась человеческая голова. Удивившись, что кто-то может плавать в такой поздний час, он присмотрелся к ней и обнаружил, что на том месте, где должны быть глаза и брови, ничего не чернеет. Существо приподнялось из воды, шея у него оставалась неподвижной, как у деревянного идола. Чжан бросил в него камень, но камень отскочил и плюхнулся в воду. На следующий день на этом самом месте утонул мальчик, так что уже не было никаких сомнений, что ему явился водный демон.
Когда он поведал об этом случае знакомым, один торговец рисом сказал, что водные духи — странные существа, гоняющиеся за человеческими жизнями. В молодости торговец рисом жил в Цзясине. Как-то ему пришлось переезжать верхом на буйволе мутный желтый канал, достаточно глубокий. Когда он находился на середине канала, из воды вдруг высунулась рука и попыталась ухватить его за ногу. Но он поджал ноги, и тогда она схватила ногу буйвола, не давая животному двигаться. Испугавшись, торговец рисом позвал на помощь прохожих. Они все вместе попытались толкнуть буйвола вперед, но безрезультатно. И тогда они подожгли животному хвост; буйвол, не в силах стерпеть боли, напряг все свои силы и вырвался из трясины. Под брюхом у него обнаружили старую метлу, привязанную так крепко, что ее невозможно было оторвать. К ней даже с трудом удалось подойти, настолько отвратительной и гадкой она была. По ней били палками, она издавала звуки, напоминающие стоны, и из нее сочилась жидкость — как оказалось, черная кровь. Когда ее в конце концов отрезали ножами и сожгли, зловоние не прекращалось еще целый месяц. С тех пор в этом желтом мутном канале никто не увязал».
38
Они взяты из «Бэй мэн со янь», «Обрывочные слова о северных снах». Под «севером» в данном случае подразумевается Цзинчжоу, расположенный к северу от Янцзы, где жил автор. Это сочинение из двадцати глав приписывается Сунь Гуан-сяню, также известному как Мэн-вэнь, высокопоставленному чиновнику при первом императоре сунской династии. В основном, в нем рассказывается о жизни чиновников в периоды Тан и Пяти династий. Среди ученых за ним признается высокая историческая ценность.