Сламона

— Люди не будут его искать, они сами выбросили его за борт!

— Возьмите его и отнесите на берег — здесь для нас слишком мелко!

— Согрейте его и накормите!

— Потом мы приплывем навестить его, а сейчас нам пора! Охэй!

 Русалки загалдели еще громче, размахивая руками и вспенивая хвостами воду; среди них вдруг вдруг всплыл всклокоченный круглолицый малыш и уставился на принца заспанными глазами.

— Ух ты! Мам, это кто?

— Эйки, домой, немедленно спать!

— Конечно, как что интересное, так сразу — «спать»! — пробурчал малыш, еще раз зыркнул на принца и нырнул, взмахнув чешуйчатым хвостом.

Наконец одна из русалок сняла принца с дельфиньей спины, и все тотчас дельфины устремились в открытое море, выкрикнув на прощанье свое веселое:

— Охэй!

Русалка выбралась с принцем на песок, а ее подруги, по пояс высунувшись из воды, испуганно рассматривали человеческого подкидыша.

— Что же нам с ним делать, Янисса? — наконец спросила одна.

— Он человек, и добра от него не жди! — отозвалась другая.

— Человек не может жить в море, с морским народом! — крикнула третья.

— Люди убивают нас, стреляют в нас с кораблей!

— Лучше догнать дельфинов и вернуть им это, пока не поздно…

Среди взрослых русалок снова всплыл всклокоченный малыш.

— Мам, это взаправду человек? — громким шепотом спросил он.

— Эйки, горе мое, домой!

Русалка легонько шлепнула малыша по затылку, тот ойкнул и нехотя нырнул.

— Янисса, будь с ним поосторожнее, вдруг он совсем дикий, еще покусает тебя! А я слышала, среди людей встречаются и ядовитые…

Янисса посмотрела на принца, принц посмотрел в ее голубые глаза и до крови прокусил губу, чтобы не заплакать.

Тогда Янисса сказала:

— Он будет моим сыном.

— Да ты с ума сошла! — закричали русалки хором. — Это же человек! Будь он хотя бы морским чертенком или дьяволенком или даже морским змеенышем… Но — человек!

— Он будет моим сыном! — твердо повторила Янисса. — И не кричите так, вы пугаете моего дельфиненка…

— Я не боюсь! — хрипло отозвался принц. — И меня зовут не Дельфиненок, а Дэви!

Он и сам не знал, откуда взялось это имя, но стоило ему заговорить, как последние силы оставили его, он задрожал, задохнулся — и заплакал навзрыд.

Корабль Черной Королевы уплывал все дальше и дальше, там в ярко освещенной каюте королева пила чай с маркизом де Свином, болтала, смеялась и целовала мужа в тройной подбородок; в королевстве Белосония никто уже не вспоминал о младшем принце; даже дельфины уплыли неизвестно куда — а Дэви сидел на мокром прибрежном песке в окружении полурыб-полуженщин и выл, словно потерявший свое логово волчонок. Уж лучше бы ему было утонуть в море!

…К его губам вдруг прижался край глиняной чашки, он хлебнул горькой жидкости, поперхнулся и поднял глаза.

— Пей! — шепнула Янисса. — Это роса забудь-травы. Выпей — и ты позабудешь все, что с тобой было раньше, и станешь сыном морского народа. Пей, сынок!

Дэви посмотрел в ее голубые глаза и выпил до дна горько-жгучую смесь из волшебной росы и собственных слез…

А пока он пил, Янисса бормотала заклинание:

— Ты забудь-траву срываешь — все, что было, забываешь!

Ты забудь-травой пройдешь — как в тумане пропадешь.

Все забудь-травой сотрется, пропадет и не вернется,

ты не видел ничего,

ты не слышал ничего,

ты не помнишь ничего!

…А теперь — спать, сынок! Завтра я покажу тебе Залив Большого Когтя, Соляное Побережье и Драконову Бухту. Завтра ты познакомишься со всеми ребятами и с их мамами, а сейчас — спи… Спи, сынок…

— Эй, спит он, что ли?

— Да нет здесь никого!

— А я говорю — он тут! Хватит путаться под ногами, Клоп, давай, вруби выключатель!

Щелкнул выключатель, спальня ярко осветилась, но Мильн уже не спал.

Он успел соскочить с подоконника и сунуть руки в карманы и теперь вызывающе смотрел на толпящихся у порога восьмилеток — Хельвига, Эдди Джойса, Клопа Карбуса и других сосунков из группы господина Ренси. Еще неделю назад вся эта компания и носа не осмелилась бы сунуть в спальню старших, а сейчас малышня бесцеремонно разглядывала пустые кровати, распахнутые тумбочки, книжки на полках и игрушки на столе.

— Чего надо? — грозно спросил Мильн, выставив правую ногу.

Его грозный тон и поза почему-то не произвели никакого впечатления на наглых сопляков — они с хихиканьем ввалились в комнату и принялись шарить по всем углам, а Клоп нахально заявил:

— Мы теперь тут будем жить, чтоб ты знал! А вот ты чего торчишь в нашей комнате?

— Тетку, небось, поджидает, — сказал Хельвиг, выуживая из-под кровати Билла заводную машинку.

— Да, за ним же скоро тетка должна приехать, ха!

— Наверное, заблудилась где-нибудь по дороге…

— Или застряла в туалете!

— Тетя, где ты, ау!

— Тетя-а! Тетушка-а!

— Его тетя нашла себе дядю, вы че, не знаете?

— Ага! Фигли ей нужен чужой ребенок, она теперь нарожает своих!

— Что, дурачок, съел ежа с кашей?

— Обестётился?

— Ух ты, глянь, чего я нашел!

— Ого! Чур, эта штука будет моя!

— Фиг тебе, я первый взял!

— ЭТ-ТО ЕЩЕ ЧТО ТАКОЕ?!

Восьмилетки мигом заткнулись и испуганно уставились на господина Пака, заполнившего дверной проем как в ширину, так и в высоту.

— Что это за нашествие, я вас спрашиваю?!

— А… А мы здесь скоро будем жить! — пискнул Клоп, сразу сделавшись ростом не больше обыкновенного постельного клопа.

— Оч-чень приятно! Вот когда будете здесь жить, тогда и будете здесь мельтешить, — внушительно сказал господин Пак, двинувшись по проходу между кроватями. — А сейчас — БРЫСЬ ОТСЮДА! Эй, подождите, куда так быстро? Игрушки можете оставить на столе.

Сопляки торопливо побросали добычу на стол, но машинку Хельвиг все-таки сунул в карман, и, проскользнув под рукой господина Пака, первым исчез в освободившемся дверном проеме.

— Вот хулиганы, — проворчал господин Пак. — Бедный господин Ренси, представляю, какая у него жизнь! Вы у меня никогда такими не были, верно, Джонни?

Мильн кивнул низко опущенной головой.

 - Вот разве что Кейти Шенк… А еще братья Хольм… Да еще, пожалуй, Рич — помнишь, какой славный пожар он устроил в прошлом году в столовой? Но ты у меня всегда был молодцом, грех жаловаться! Ну, как ты себя чувствуешь, молодец? Все в порядке?

— Ага…

— Да, вид у тебя просто цветущий! Поэтому, думаю, нам с тобой пора отправляться в Мурленбург. Того и гляди начнутся осенние каникулы, а ты еще и не появлялся в школе. Что скажешь насчет завтрашнего десятичасового поезда?

— Ага…

— Вот и отлично. Тогда я принесу тебе сумку для вещей. Договорились?

— Ага…

Убедившись, что Мильн и дальше собирается отвечать одним-единственным словом, господин Пак зашагал к двери, но на пороге приостановился и сказал:

— А на нашу малышню не обижайся, они же еще просто-напросто глупыши!

— «Глупыши» — это такие птицы, — пробормотал Мильн, когда воспитатель вышел. — А они просто-напросто люди, вот и все…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Запределье. Остров русалок — Иннэрмал